Нянька для олигарха - Мельникова Ирина Александровна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/63
• Следующая

– Выходит, с этой стороны тебе ничто не угрожало?

– Абсолютно, губернатор сделал ставку на другого человека, Осипа Деренталя...

– Осип Деренталь? Алюминиевый магнат?

– Не только алюминиевый... Самолетный, автомобильный, угольный, стальной...

– Ишь, какой всеядный, – усмехнулась Надежда. – Но у него и без вашего губернатора сильные позиции. Связи в столице, в высших правительственных кругах. Что ему нужно в Белогорске?

– Многое, – односложно ответил Андрей и достал из стола пачку сигарет. – Будешь?

– Буду!

Они закурили. Надежде показалось, что тема Деренталя Андрею не слишком приятна, и решила перевести разговор на другие рельсы.

– Ладно, оставим временно губернатора и Деренталя в покое!

– Хотелось бы! – Андрей затушил окурок о дно пепельницы. – У тебя есть еще вопросы?

– Если позволишь! Тебе кто-нибудь угрожал? Ты ведь сказал, что наверняка знаешь, кто тебя заказал!

– Честно говоря, иногда по таким пустякам заказывают... Жену увел, по морде съездил... Сотню поводов можно найти...

– Нападение тщательно готовилось, пустяками здесь не пахнет.

– Знаю, что не пахнет. Для этого ты мне и нужна, чтобы понять, кем это инспирировано.

– Инспирировано? – Надежда с еще большим интересом посмотрела на своего «крестника». – Но для этого ты должен быть предельно откровенным. Например, я хочу знать, где ты провел ночь и с кем?

– Ночь я провел на Чулпане. Один, не считая охраны.

– На Чулпане?

– Ну, да! Это озеро. С соленой водой, почти как в Мертвом море. Неподалеку вовсе горячие ключи бьют. Их здесь аршанами называют. У меня на Чулпане несколько домов, вроде хутора, на самом берегу. Там раньше фактория была. Пушнину принимали. Еще до революции. В советские времена турбазу открыли, а лет десять назад закрыли. Не ехали туристы в наши края... Если бы не купил, разбомбили бы до основания. Окна и двери все унесли. Стены стали разбирать на кирпич... Представляешь, сто лет дома стояли, а тут в одночасье могли разрушить. Купил за бесценок, теперь кое-кого жаба душит. Разборки устроили: почему продали, отчего дешево, не дал ли кому на лапу? А когда все в руинах лежало, всем было наплевать. А теперь додумались, памятник архитектуры районного значения. Так он потому и стал памятником, что я хутор чуть ли не с нуля восстановил, еле-еле чертежи в архиве отыскали. Вот кое-кто теперь ночами не спит, все думает, как его к рукам прибрать. Только кишка тонка. Озеро-то целебное, а только часть берега доступна для купания. Это я дно расчистил, старые вонючие кошары снес, песку завез на пляж, купальню соорудил...

– И кто ж такой прыткий?

– Да бугор местный, глава районной администрации. Эта фактория до революции вроде бы его прадеду принадлежала. Но о народном достоянии он как раз больше всех и базлает. И о бандитах-бизнесменах, обо мне, значит!

– Думаю, бугор твой отпадает, – Надежда потерла пальцами виски. – Вряд ли ему по силам подобная операция: заблокировать переезд, остановить поезд, мощные мотоциклы... Один стоит больше, чем весь районный бюджет. У него есть какие-то источники дохода, помимо зарплаты?

– Нелегальные, что ли?

– На легальные таким смелым не будешь! Или авторитетная «крыша»?

– Да доит помаленьку местных, только удои слабоваты. В районе особо ловить нечего. Те, что крупнее, – золотой прииск и угольный разрез, – давно в офшорах. Может, и имеет с них что-то, но вряд ли. Там ребята крутые, сами кого угодно за вымя возьмут.

Надежда хмыкнула, а вслух сказала:

– Ладно, займусь я твоим бугром. Как, кстати, его фамилия?

– Лутошников. Дмитрий Андреевич. Бывший директор школы. Только, – Андрей махнул рукой, – несерьезно это. По-моему, ложный след.

– Ложный не ложный, а проверить стоит.

– Честно сказать, меня другое волнует, – Андрей нахмурился, – и здесь как раз нужны будут твои хватательные рефлексы. – Он выдвинул ящик стола, достал тонкую папку и подтолкнул ее Надежде.

Она открыла папку. В ней лежала вырезка из газеты. Некоторые строчки были подчеркнуты красным фломастером, а на полях пламенели восклицательные знаки.

– Что это? – удивилась Надежда.

– Это из отдела по связям с общественностью постарались. Завтра я тебя с пресс-секретарем познакомлю.

– У тебя есть пресс-секретарь?

Андрей насупился:

– Ты что, меня за пацана держишь? У меня серьезная контора.

– Я уже поняла. – Она взяла в руки вырезку. – Это надо прочитать сейчас? Или ознакомиться на досуге?

– Сейчас! А на досуге я тебе еще кое-что подброшу. Не возражаешь?

Надежда покачала головой:

– Кажется, досуг мой на эти две недели откладывается.

– Правильно кажется, – согласился Андрей и требовательно произнес: – Читай, а после я тебе кое-что объясню.

Надежда прочитала заголовок вслух:

– «Лесопромышленная компания „Континент Вуд Инвест“ стала миноритарным акционером ОАО „Целлюлозно-картонный комбинат „Баргузин“, – и подняла глаза на Андрея: – Боюсь, это не для моего слабого ума. Что значит, «миноритарный акционер“?

– Тот, у кого ничтожное количество акций в количественном и в процентном отношениях, – буркнул Андрей.

Он отошел к выходящим на галерею дверям и снова закурил.

А Надежда принялась читать дальше. Времени ушло немного, заметка была довольно короткой:

«Лесопромышленная компания „Континент Вуд Инвест“, одним из портфельных инвесторов которой является группа „Основной элемент“, стала миноритарным акционером ОАО „Целлюлозно-картонный комбинат „Баргузин“. Об этом корреспонденту газеты «Российский коммерсантъ“ сообщил в среду представитель Союза лесопромышленников Ф. Ячник.

В настоящее время ЛПК «КВИ» ведет переговоры с акционерами комбината об увеличении своего пакета акций до контрольного. При этом новые собственники считают ключевым вопросом необходимость коренной реконструкции и экологической модернизации производства, что позволит резко повысить конкурентоспособность продукции комбината».

Она еще раз пробежалась взглядом по строкам. Жирно были подчеркнуты название фирмы «Континент Вуд Инвест» и словосочетания: «ведет переговоры с акционерами комбината об увеличении своего пакета акций до контрольного» и «считают ключевым вопросом необходимость коренной реконструкции и экологической модернизации производства». Возле них наблюдался мощный конвой из восклицательных знаков.

Надежда отложила вырезку в сторону.

– Думаю, мне потребуются сейчас ручка и блокнот. Открываем ликбез для экономически безграмотных теток.

– Теток? – поднял в удивлении брови Андрей. – С чего вдруг?

– Знаешь, в экономике я – полная тетка, – улыбнулась Надежда, – по уголовщине – милиционер, а по жизни все-таки женщина!

– Понял! – расплылся в ответной улыбке Андрей. – Будет тебе белка, будет и свисток, женщина!

– Насколько я понимаю, комбинат «Баргузин» очень дорог тебе, – Надежда кивнула на лежавшую на столе газетную вырезку.

– Как ты угадала? – скривился Андрей. – Это мало сказать, что дорог... Дело в том, что «Сайбириан Палп Энтерпрайзес» принадлежит контрольный пакет акций «Баргузина», более 60 процентов. Но эти люди, – он ткнул пальцем в газету, – желают его у нас отобрать. И действуют при этом крайне нагло и агрессивно.

– Деренталю мало алюминия?

– А падение цен на алюминий тебе о чем-то говорит? Упущенную прибыль ему надо было как-то компенсировать. Вот и принялся искать новый бизнес, чтобы по рентабельности не уступал алюминию.

– А как же автомобили, самолеты, шахты, заводы, пароходы?

– Знаешь поговорку «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Пять лет дела у них не просто шли, а вскачь неслись, и все в горку. Только не вечно счастье под луной. Приобрели они один, ну о-очень крупный автозавод на Волге, да вскоре поняли, что он им не по зубам. Его целая дюжина воров в законе контролирует и позиций своих сдавать не собирается. А Деренталь туда своего человека внедрил, замом гендиректора. Тот мужик, конечно, крутой, горячих южных кровей, думал войнушку устроить и всех в одночасье в бараний рог скрутить, да не вышло. На его крутизну господа покруче нашлись. Кишки дружку Деренталя выпустить не успели, но напугали изрядно, так что бежал он с завода быстрее лани. Теперь в Федеральном Собрании заседает, естественно, лоббирует интересы алюминщиков. Верная рука – друг Деренталя. Так что вместо доходов понесли алюминиевые хлопцы прорву убытков, да еще головную боль приобрели: что теперь с этим заводом делать. Хотели выпуск итальянских машин наладить, только итальянцы решили не плодить конкурентов и отказали в инвестициях. А к «ВАЗу» их даже на пушечный выстрел не подпустили.

• Предыдущая
• 18/63
• Следующая