Дрянь такая! - Мельникова Ирина Александровна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/67
• Следующая

– Да, я предпочитаю выруливать сама, – спокойно согласилась я и не менее спокойно посмотрела на Суворова. – Вы согласились меня проводить, так провожайте!

Мы вышли из дворницкой и стали подниматься по ступенькам вверх. Суворов поддерживал меня под руку, иначе я со своей обувью не справилась бы. Мне не хотелось думать о том, как я выгляжу со стороны. Главное, дойти до машины... К счастью, двор из-за непомерной жары был пуст, и мы спокойно миновали его. Зеленое пятно на асфальте и цепочка следов снова напомнили мне о недавнем происшествии, но сейчас я чувствовала себя, несомненно, лучше, чем когда преодолевала это пространство в заляпанной краской одежде. Шляпка и очки в луже отсутствовали, видно, кто-то подобрал или дворник подсуетился, выбросил их в мусор. Тут я вспомнила, что оставила свою испорченную одежду в дворницкой, и сказала об этом Суворову.

– Вы хотите ее забрать? – спросил он и остановился.

– Нет-нет, – торопливо сказала я. – Выбросьте ее на свалку или сожгите. Ее уже не отстирать.

– Я возмещу вам урон, – глухо сказал Суворов. – Скажите, сколько я вам должен?

– Вы с ума сошли! – рассердилась я. – Во всем виновата я сама! Никаких возмещений долгов! И прекратите эти разговоры, или я обижусь.

– Ну, хорошо, хорошо, – Суворов выставил перед собой ладони, – не буду. – И снова взял меня под руку. – Пойдемте уже!

Машина дожидалась меня на прежнем месте, и только полузатоптанные следы моих туфель и взбитый песок напомнили о том, как я чуть-чуть не поплатилась за собственное легкомыслие.

Мы остановились возле «Рено». Я погладила его горячий бок. Как славно, что эти проходимцы не угнали его. Новые неприятности окончательно выбили бы меня из колеи. Мне повезло, что Александр Васильевич Суворов, пусть не фельдмаршал и не генералиссимус, а всего лишь бывший пограничник и дворник, так вовремя встретился на моем пути, пусть и на пару с этой злосчастной банкой краски.

– Огромное вам спасибо! – сказала я проникновенно. – Вы мне очень помогли, а одежду я вам верну в целости и сохранности, не беспокойтесь! – и пожала ему руку.

Рукопожатие у него было сильным, а рука – теплой, но не потной. И взгляд странный, как у обиженного ребенка. Я понимала, что способна этот взгляд изменить, только мне это было не нужно. Зачем подавать человеку ложные надежды? Конечно, я верну ему завтра одежду, и все! На этом наше знакомство закончится. Не встречались же мы до этого, и ничего, жили себе, поживали. Мы молча стояли и смотрели друг на друга, и я не сразу поняла, что Суворов до сих пор держит меня за руку. Со стороны это выглядело не слишком прилично, и я торопливо освободила руку.

– Пока, – сказала я весело и открыла дверцу. – Уже опаздываю. Дома меня потеряли.

И в этот момент за моей спиной резко просигналил автомобиль. Я испуганно оглянулась. И обмерла от неожиданности. Нет, я не испугалась. И все-таки какое-то неприятное чувство возникло вдруг в животе. Голова закружилась, и, чтобы не упасть, я схватилась за открытую дверцу. Красная иномарка остановилась в пяти шагах от меня, и сквозь лобовое стекло уставилась на меня знакомая рожа с поросячьими глазками.

Довольная физиономия моего недавнего преследователя высунулась из окна, и он помахал мне рукой.

– Эй, красавица! Как дела?

– О боже! – пробормотала я и беспомощно оглянулась на Суворова. – Опять это свинячье рыло!

– Вы знаете его? – Взгляд Суворова изменился, он стал жестче, а глаза потемнели.

– Этого мне не хватало! – возмутилась я. – Заметил меня на стоянке, пытался завязать разговор, а потом некоторое время не отставал от меня в городе, еле оторвалась на светофоре. Только как он здесь оказался? Может, случайно?

Доставший меня своим вниманием хмырь, мысленно я обозначила его как Поросячье Рыло, вышел тем временем из машины. Он был небольшого роста, с огромным, явно «пивным» брюхом и, о господи, в шортах, явивших миру кривые волосатые ноги. В руках он держал банку пива и, вне всякого сомнения, направлялся к нам, попеременно обмахиваясь панамкой и делая глотки из банки.

– Аня, – быстро сказал Суворов, – садитесь в машину. Я сам отвезу вас домой, а то мне что-то не нравится этот тип.

И я скользнула на пассажирское сиденье. В это время тип подошел к машине и заглянул в окно с моей стороны.

– Красавица! – расплылся он в широкой улыбке и постучал банкой в стекло. – Не убежишь, радость моя! – Меня удивило, что он словно не заметил Суворова, который выглядел гораздо внушительнее, чем этот толстый, мерзкий паук на своих мерзких кривых лапках. Но бывший пограничник уже зацепил его зорким взглядом. И Поросячье Рыло ему не понравился, похоже, больше, чем мне.

Суворов захлопнул дверцу и обошел машину. В одно мгновение он схватил типа за грудки и оттеснил его от «Рено». Не знаю, что уж такое обидное сказал он этому гаду, но лицо у того побагровело. Он отбросил банку и визгливо, срываясь на фальцет, заорал:

– Ты знаешь, с кем имеешь дело? Ты, рвань собачья! Сука позорная!

Суворов оттолкнул его с дороги и молча подошел к машине.

А Поросячье Рыло продолжал орать как заведенный:

– Да я тебя порву, как кобель фуфайку! Ты под себя гадить будешь! Последний день живешь, падла! Я тебя своими руками мочить буду!

Суворов, по-прежнему молча, открыл дверцу и сел на водительское место. Поросячье Рыло не переставая визжал, брызгая слюной и потрясая кулаками.

Тогда не выдержала я. Выглянув из окна, я выкрикнула в его сторону:

– Заткнись, пузатый болван! И проваливай отсюда! Мочило вонючее!

В этот момент «Рено» тронулся с места, объехал по дуге красную иномарку и покинул двор. Я облегченно вздохнула и посмотрела на Суворова.

– Кажется, чья-то одежда вернется к хозяину раньше, чем он предполагал.

Но мой в который раз спаситель не был настроен на веселый лад. Он окинул меня хмурым взглядом и буркнул:

– Не понимаю, или вы – непроходимая дура, или очень умело вешаете мне лапшу на уши.

– И в чем я, по-вашему, дура? – вкрадчиво переспросила я, намеренно пропустив мимо ушей второе предположение Суворова.

– Вы знаете этого моллюска? – кивнул он головой в сторону покинутого чудовища в шортах.

– Не имела чести познакомиться, – я постаралась, чтобы эта фраза звучала саркастически. – Вы же не позволили. Отшвырнули его, как консервную банку.

– А вы жалеете? – Суворов перехватил у меня эстафету, вернее, принял мяч и ловко отбил его в мою сторону. – Что ж тогда не остановили меня?

– Да ладно, – махнула я рукой, – чего привязались? Я ведь объяснила, вижу его во второй раз, надеюсь, в последний.

Суворов осуждающе покачал головой.

– Такое впечатление, что вы живете в высоченном тереме и не видите сверху, что творится на грешной земле.

– А что творится на грешной земле? – делано удивилась я. – Построили коммунизм или, наоборот, светлое капиталистическое общество? Простите, но я вас не понимаю.

– В каком направлении нам двигаться? – Суворов явно не среагировал на мой выпад, и заряд ядовитой слюны не попал в цель.

– В поселок никельщиков, – ответила я. – Учтите, это за городом.

– Я знаю, – коротко отозвался Суворов. – Вы работаете в представительстве?

– Нет, я нигде не работаю, – буркнула я. По логике мне следовало обидеться, и я это наглядно продемонстрировала. – Дочь воспитываю.

– Тогда понятно, – сказал Суворов. – Домашнее хозяйство, подгузники, пеленки.

– Моей дочери не нужны пеленки. Ей уже восемь лет, – сварливо парировала я.

– Выходит, муж содержит? – спросил Суворов, но так, словно сплюнул какую-то гадость.

Я с удивлением посмотрела на него. С чего вдруг столь быстрая смена настроения? Ему не нравится, что я – домохозяйка и что мой муж в состоянии позволить мне не работать? Но, спрашивается, какое ему дело?

Только вместо того, чтобы задать этот вполне закономерный вопрос, я вдруг пролепетала:

– Вообще-то я журналист... Но девять лет уже не работаю.

• Предыдущая
• 32/67
• Следующая