Черный свет (др.изд.) - Мелентьев Виталий Григорьевич - Страница 21
- Предыдущая
- 21/37
- Следующая
– Ничего не понимаю!.. Блок не в порядке, что ли! – сердился Ану.
Молчавший Юрий думал о Шарике и в то же время присматривался к действиям вождя пле-тдени и вдруг как-то сразу, словно при вспышке, заметил интересную особенность – изображение на экране блока пропадало не сразу, а постепенно и не полностью, а как бы смазывалось, затушевывалось. И Юрий, представив, как ведет себя Шарик на спине крокодила у берега незнакомой и враждебной реки, понял, что с ним происходит.
– Все правильно, – сказал Юрий. – Шарик сейчас принюхивается.
– То есть как это принюхивается? – не понял Ану.
– Понимаете, у собаки есть ведь не только зрение. Она пользуется еще и слухом и обонянием. Так вот, когда она принюхивается или прислушивается, она наверняка переключает какие-то участки головного мозга, которые принимают сигналы от этих органов. Может быть, они тоже излучают биотоки, но я боюсь, что вы не изобрели блока, который мог бы переводить запахи и звуки на язык изображения.
Ану согласился с Юрием:
– Ладно. Будем следить только за тем, что он видит. – И уж потом Ану смутился: – Выходит, я совсем забыл и биологию, – и горько вздохнул. – Что ж делать… Если не пользоваться знаниями, если постоянно не учиться, они обязательно пропадают. Нас этому учили в школе, но я забыл и это…
Ану отвернулся и долго молча смотрел на экран, что-то припоминая, и осторожно работал рукоятками. Вскоре все пошло на лад. Шарик плыл на крокодиле, а люди в вездеходе видели все то, что видел он. А он видел многое: и берега, и тропы, по которым можно пройти, и болота, которые нужно обойти. И все это учитывалось и запоминалось.
Потом крокодил пристал к берегу, и Шарик долго принюхивался и прислушивался к окружающему, потому что изображение на экране часто пропадало. Наконец он двинулся в глубь джунглей. Теперь на экране были видны только корни и стволы. Толстые, тонкие и необъятные. Они переплетались, росли друг на друге, и все-таки Шарик пробирался сквозь эту путаницу, а за ним, ковыляя на своих слегка вывернутых лапах, двигался крокодил, и всем было видно, что он каким-то таинственным образом отлично понимал, что от него хочет собака.
В одном месте изображение на экране стало особенно ярким и четким. Но оно было таким страшным, что даже смотреть на экран не хотелось. Но в то же время смотреть приходилось.
На розоватом квадратике они видели большого и, видимо, сильного человека в незнакомой грязно-пятнистой одежде, который отчаянно боролся с огромной змеей. На голове у человека еще держался лихо заломленный берет.
Человек этот извивался, стараясь избавиться от змеи, которая легко и даже как будто изящно покачивала своей страшной головой над его беретом, а сама все сильнее и сильнее сжимала тугие, лоснящиеся кольца своего могучего тела. В какое-то мгновение сил у человека не хватило, и он сдался. Змея неуловимо быстро расправила кольца, бросила свою жертву и заструилась куда-то дальше, между корней и лиан, то сливаясь с ними, то, освещенная косым лучом солнца, словно вспыхивала, красуясь своей страшной, пробивной силой.
– Теперь мне понятно, что произошло, – сказал Ану. – На них вначале напали мелкие ядовитые змеи, и они разбежались. Теперь их в лесу ловят анаконды. Да-а… Я им не завидую. Никак не завидую…
– Послушайте! – вдруг опять словно осенило Юрия. – А почему мы не используем радио? Биотоки используем, а самое обыкновенное радио забыли!
– При чем здесь радио? – удивился Вася. – Тебе что, концерта не хватает?
– Чудак, это же солдаты! И у них обязательно есть командиры. А все командиры обязательно поддерживают связь со своими начальниками, доносят им, как идет бой или там сражение… И если мы подслушаем…
– Правильно, парень! Абсолютно правильно! Просто удивительно, как мы не додумались до такой простейшей вещи. Сейчас же включаем!
– Опыта военного у нас нет – вот что, – почему-то печально сказал Вася, словно всю свою жизнь мечтал повоевать.
– Ну, мне такого опыта, – кивнув на экран, презрительно скривился Юрий, – век бы не иметь. А вот следить за ними нужно.
Ану уже включил приемник и стал настраивать его на ближние воинские коротковолновые рации. Обнаружить их не составляло особого труда. Потом их подключили к лингвистическим блокам-переводчикам, и чужие голоса стали понятными. А послушав переговоры парашютистов со своими начальниками, он понял, что парашютисты не только потерпели поражение от воинства Ану, но и пострадали от огня своих же солдат – те палили во все стороны, преследуя невидимого, но опасного врага.
Сейчас командиры собирали остатки своих растерявшихся в джунглях подразделений и требовали подкреплений и, главное, вертолетов.
– Вот это уже хуже, на вертолете нас могут заметить. Нужно начинать отступление, – сказал Юрий.
И они двинулись в путь. Женщины и дети разместились в огромных, выдолбленных из дерева пирогах, а взрослые и подростки пошли вдоль реки, то обгоняя их, то отставая, чтобы в случае нужды помочь им.
Отступление проходило спокойно еще и потому, что впереди все время находился Шарик и крокодил, благодаря которым экипаж везде-плава знал о том, что творилось в джунглях.
Но чем дальше отходила колонна, тем тревожней становилось Юрию. Зона, где разведка была действительно необходима, уже, в сущности, кончилась.
– Как Шарику дать знать, чтобы он возвращался? – спросил Юрий у Ану.
– Ты думаешь, уже время?
– Конечно… Дело к вечеру, он может заблудиться.
– Ну, этого не случится – ведь с ним крокодил. Но вы в самом деле хотите его взять в машину?
– Ну а как же! – искренне воскликнул Юра. – Неужели мы его бросим?
Над рекой опять прокатился слитный гул моторов.
Индейские пироги прижались к самому берегу, под кроны свисающих над водой деревьев, а вездеплав юркнул в ближайшую протоку и затаился – над ними шли тяжелые военные вертолеты. В лучах заходящего солнца ослепительно и сурово сверкали лопасти винтов. Летели они сравнительно низко, и взбитый этими винтами ветер поднял на реке легкую рябь.
Глядя на эту рябь, все заметили, что вода в этой протоке была значительно чище, чем там, где находилась деревня и куда полетели вертолеты.
Когда вездеплав осторожно вышел из протоки, послышался заливистый лай Шарика. Он стоял на противоположном берегу и звонко, радостно лаял, как будто докладывал, что задание им выполнено и он готов вернуться в состав экипажа. В воду медленно и как будто опасливо спускался крокодил. Шарик уже привычно вскочил к нему на спину, и они двинулись к вездеплаву.
Юрию не терпелось поскорее встретиться со своим другом, и он тронул машину с места.
– Не стоит, доплывут и так, – заворчал было Ану, но Юрий все-таки поступил по-своему.
Почти на самой середине протоки крокодил вдруг неестественно дернулся, так, что Шарик едва-едва удержался на его шее. Что-то в поведении крокодила испугало Юрия. Он резко прибавил ход и стрелой помчался навстречу.
Он успел вовремя. Крокодил стал дергаться и колотить по воде своим грозным хвостом. А Шарик, как акробат, еле удерживался от того, чтобы не свалиться в воду.
Когда вездеплав подошел к ним, крокодил бросился к машине как к спасательному кругу. И тут все поняли, что произошло. Едва он взобрался на крышу вездеплава, как она покрылась кровью, а машину окружила стая кругленьких, как кубышки, крепеньких, серебристо-красных рыб, с огромными, усеянными острыми зубами пастями. Именно эти зубы и оставили свои насечки на хвосте, на брюхе и даже лапах крокодила.
– Это страшная рыба пиррайя, – сказал Ану. – И наше счастье, что мы успели помочь Шарику, а то и от крокодила, и от него не осталось бы и костей.
– Но откуда они тут взялись?
– Видишь, здесь впадает чистая, незаиленная река, а пиррайя водится в чистой воде, там, где хорошая видимость. Кто-то из стаи заметил крокодила и бросился за добычей – эта рыбка нападает на все живое.
– Ну, сейчас не до этой милой рыбки! – буркнул Вася и стал отрывать подол рубашки.
- Предыдущая
- 21/37
- Следующая
