Джекпот для лоха - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 5

Семен Борисович поморщился:

— Зачем так? Это же бизнес. Бизнес, и ничего личного. Вы ведь даже не выслушали наши пред…

— Вон! — рявкнул Уркаган. — Пошли на хер!

Храмцов пожал плечами, кивнул своим спутникам. Олег Сергеевич закрыл ноутбук, спрятал в кейс. Сторожко глядя по сторонам, поднялся Палыч. Он явно ожидал неприятностей. Собственно, именно в этом и состояла его работа. Ожидать неприятностей и предотвращать их.

Фёдоров вскочил из-за стола, опережая гостей, подбежал к двери, резко распахнул, так что она стукнулась о стену. Испуганно вскинулась секретарша в приемной.

— Вон отсюда! — рявкнул он еще раз.

Трое солидных мужчин вышли из кабинета.

— Грубо и неинтеллигентно, — сказал Семен Борисович.

— Лохи периферийные, — не очень понижая голос, бросил в пространство Палыч.

Фёдоров крикнул им вслед:

— От мертвого осла уши вы получите, а не завод!

«Гости» уходили, и эхо катилось по пустому коридору.

Андрей увидел, как из дверей заводоуправления вышли «вивесторы». Удивился — что-то быстро они закончили переговоры. На втором этаже распахнулась створка окна. Оттуда высунулся коммерческий директор Фёдоров и закричал:

— От члена ушки! Понял, бля?

Андрей подумал, что главный инженер, кажется, нетрезв. Один из москвичей обернулся и поднял голову. Он широко улыбнулся Фёдорову. Окно на втором этаже затворилось.

Мягко, почти неслышно хлопнули дверцы, «Гелендвагены» двинулись в сторону ворот. На этот раз они огибали площадь против часовой.

Когда колонна москвичей отъехала от завода, Семен Борисович достал из кейса мобильный телефон, не спеша вытащил антенну. В середине девяностых это была редкость, пользовались мобилами только успешные, богатые люди, как они себя называли — элита.

— Шефу? — спросил Олег Сергеевич, хотя это и так было ясно.

Семен Борисович кивнул. Он быстро пробежался по кнопкам «Нокии». Кнопки отзывались мелодичным звуком. С антенны телефона сорвался сигнал. Спустя секунду в тысяче километров от Тиходонска, в кабинете председателя совета учредителей закрытого акционерного общества «Консорциум» Василия Петровича Лебедева раздался телефонный звонок. Василий Петрович просматривал проект бюджета, который ему передал один из прикормленных депутатов. Это очень важный документ, и получить его мог только властный и могущественный человек. Зная бюджет, можно определить выгодные вложения капитала, выхватить перспективные заказы, спланировать верные откаты и жирные распилы…

Телефон продолжал звонить. Поверх очков Лебедев посмотрел на столик, на котором стояли три стационарных аппарата с гербами Российской Федерации — и два мобильных. Разрывался тот, который предназначался только для связи с узким кругом руководящих сотрудников. Лебедев протянул руку, взял трубку. Дисплей высветил номер абонента.

— Слушаю тебя, Семен, — сказал Лебедев.

— Они отказались, — ответила труба. Голос Семена звучал так чисто, как будто он находился за стеной.

— Отказались? — удивился Лебедев. В практике работы «Консорциума» отказы, разумеется, бывали. Но редко. Крайне редко. Авторитет «Консорциума» был настолько велик, что любое предложение, исходящее от него, расценивалось как «предложение, от которого нельзя отказаться».

— Отказались, Василий Петрович, — повторила трубка. Лебедев снял очки, бросил их на бумаги. Встал, по ковру дошел до огромного — от пола до потолка — окна. С двенадцатого этажа пирамиды «Консорциума» открывался вид на Москву-реку. В столице было солнечно, река блестела, и даже сильно тонированное стекло не могло погасить этот блеск.

— Отказались, говоришь… А почему?

— Думаю, не понимают.

— А ты пытался объяснить?

— Это было невозможно. Обстановка там сложилась неконструктивная.

— Что значит «сложилась»? Обстановку создают. Если она сложилась, значит, ты недоработал! Надо всегда дорабатывать, Семен… Оседай там, обживайся, решай вопрос на месте!

Не дожидаясь ответа, Лебедев отключился. Несколько секунд стоял молча, глядя на живописный пейзаж. По Москве-реке плыл прогулочный теплоходик, в небе над столицей скользили легкие завитки облаков, после недавнего дождя воздух был чистый, прозрачный, хорошо просматривался умытый мегаполис с выделяющимися зданиями сталинских высоток. Хорошо! Но любоваться некогда — у Василия Петровича полно работы. Помимо текущих дел в ежедневнике были намечены три серьезные встречи, в том числе с вице-премьером. Да еще интервью французскому телеканалу…

— Вот ведь загогулина какая, понимаешь, — явно пародируя кого-то, сказал Василий Петрович и вернулся к столу.

Для него неудача в Тиходонске была временной информацией. Следующая должна содержать отчет о достижении цели. И он продолжил заниматься делами, за которыми стояли огромные деньги, ресурсы, человеческие жизни. И смерти…

— Ну, что он сказал? — спросил Олег Сергеевич.

Семен Борисович крякнул.

— Что сказал, что сказал… А что он мог сказать? Что мы облажались и должны исправлять ситуацию!

— Любят у нас начальники крайних находить! — скривился Олег. И добавил: — У меня уже кишки марш играют. Эти долбачи даже не угостили гостей…

— Может, это и к лучшему. Знаешь, чем такие угощения заканчиваются? Моргом! Сейчас поедем, пообедаем, а пацаны пусть посмотрят офисы. Переночуем в гостинице, а потом надо снять жилье поприличней — чую, мы тут надолго зависнем…

В двадцати пяти километрах от Тиходонска, в теплично-огородном Халтыре, населенном трудолюбивыми армянами, новые кооперативные времена мгновенно освободили сдерживаемую и наказуемую аскетичными советскими законами, но буйно кипящую в душах восточных людей частную инициативу. Вначале жители выставили к дороге мангалы и принялись жарить и продавать проезжающим автомобилистам шашлыки и чебуреки, потом поставили столики и навесы, потом возвели стены… В результате вдоль шоссе выстроились десятки кафе, закусочных, чебуречных и ресторанчиков. Теперь сюда уже специально приезжали любители кавказской кухни, которую к тому же отличали вполне доступные цены.

Сегодня в двухэтажном частном кафе «Медея» было непривычно многолюдно — банкет: встреча выпускников Тиходонского политехнического. Такие мероприятия проводят обычно летом, ну, как собрались, так собрались. Гостей было около шестидесяти человек: большинство пришли пешком или приехали на автобусе, на мокрой стоянке стояло двенадцать «Жигулей» и неновых иномарок, только Ванька Вельветов прикатил на огромном джипе с водителем.

На дверях «Медеи» висела старая табличка с забытым словом «Спецобслуживание». Сейчас таких табличек уже не существует: в солидное заведение и без них абы кого не пустят — фейсконтроль, дресс-код и все такое. Впрочем, в Халтыре всего этого не водилось. А вывеска осталась от прошлой жизни: раньше здесь была столовая: фикусы в кадках, большие цветные фотографии цветов и сельских пейзажей да картина неизвестного и явно непризнанного гения — на берегу реки пасутся кони, ноги которых имеют почему-то по два сустава. Меню тоже было без выкрутасов: пара салатов, включая неизбежный оливье, три супа и пять горячих блюд, из которых в наличии имелось реально всегда два, а то и одно…

Теперь все изменилось. Под стационарным навесом во дворе в землю был вкопан тандыр,[3] в котором на вертикально висящих шампурах запекались крупные картофелины, перемежающиеся с овощами и небольшими кусочками жирного мяса. Сок овощей и жир, стекающий с мяса, пропитывал клубни. Недорого, сытно и очень вкусно. Пить — а на водку, естественно, денег не пожалели, — можно было не закусывая, уже под один исходящий из тандыра почти осязаемый запах.

А у входа стоял инженер-электрик Лешка Плугин. Прикинут он был по последней моде девяностых: малиновый пиджак с золотыми пуговицами, отглаженные брюки, блестящие новым блеском башмаки, тонкий аромат настоящего французского одеколона. Он рано растолстел, но выглядел жизнерадостно и мог служить ходячей рекламой простой здоровой пищи: старых добрых куриных котлет, свиных отбивных и макарон по-флотски — этот набор ежедневно и готовила столовская кухня. Десять лет назад Лешка вместе со всеми закончил Политех и вряд ли имел бы столь преуспевающий вид, если бы не женился на Ануш Хачалаевой — дочке бывшей заведующей этой самой столовки, которая ее успешно приватизировала, став из простого наемного работника — собственником, хотя и мелким. Бизнес она передала молодым, а они довели уже затрапезную столовку до ума.