Зеленые ворота - Мейсснер Януш - Страница 4

• Предыдущая
• 4/63
• Следующая

— Ты знаешь, что это отец мсье, а не мадам де Шико увеселял двор последнего из Валуа?

— Ну да, — кивнул Ричард. — И был невероятно смешон.

— И то же самое можно сказать о его сыне, — вздохнула Мария Франческа.

Реплика эта была произнесена вполголоса, но и глуховатая дама, и немало молодых людей, уставившихся на сеньориту как на небесное видение, прекрасно все расслышали.

— Ты просто маленькая оса, Мария, — шепнул, смеясь, Бельмон. — Смотри: бедная мадам Шико даже пожелтела от укола твоего жала.

— Разве? — невинно удивилась сеньорита. — Мне казалось, что и до того она была достаточно желта лицом.

Кивнув обиженной сопернице, она с великосветской непринужденностью повернулась к мсье де Карнарьяку, чтобы выразить тому свой восторг по поводу несомненной очаровательности его дочек. Тут же её окружили поклонники этой троицы, а сияющий хозяин представил ей самых почетных гостей, которые не скрывали восхищения её необычайной красотой.

Теперь Мария Франческа была уверена в своем успехе в свете. Правда, её постигло некоторое разочарование, когда за столом досталось место мягко говоря не из первых. К тому же она заметила, что некоторые из собравшихся отнюдь не рвались завязать с ней знакомство, а перехватывая её любопытные взгляды, предпочитали делать вид, что их не замечают. От своего соседа, шевалье д'Амбаре, она узнала, что одним из тех, кто её заинтриговал, был мсье Ля Сов, другим — барон де Трие. А размалеванная как пасхальное яйцо дама, которую развлекал мсье Шико — уже не гордый и надутый, а униженно услужливый — была графиней де Бланкфор.

— Ее супруг прибудет только завтра, чтобы принять участие в охоте, — проинформировал д'Амбаре сеньориту. — Если однако ваша милость не отвергнет мое общество, я бы хотел обеспечить себе первенство в сопровождении вашей милости на завтра.

Мария Франческа окинула его доброжелательным взглядом. У Армана д'Амбаре было измученное, словно измятое лицо, хотя и с правильными чертами. Он вполне мог нравиться: был приличного роста, с темными волнистыми волосами, чуть припорошенными сединой на висках, и несколько ироничными холодными глазами. Но выражению глаз противоречило его искусство общения с людьми. Д'Амбаре в разговоре вел себя таким образом, что возбуждал в своих знакомых убежденность в их собственном совершенстве. Особенно касалось это женщин, которые легко поддавались его обаянию, прекрасно отдавая себе отчет, какие понимание и деликатность отличают поведение этого очаровательного человека, не только от того, что он намеревался добиться их расположения, но просто чтобы сделать им приятное.

— Полагает ли ваша милость, — спросила Мария Франческа, что граф де Бланкфор захочет меня заметить и даже почтить разговором пусть даже в ущерб столь милой беседе, какой услаждает меня ваша милость?

— Не сомневаюсь ни на миг, что каждый, кто сумеет оценить вашу благороднейшую красоту и девичье очарование, а также достоинства ума и сердца, тут же немедленно станет поклонником вашей милости, — отвечал шевалье д'Амбаре.

— Вы полагаете, что граф находит все это в своей жене?

— О, тут совсем другое дело, — усмехнулся он и уже вполне серьезно продолжал: — Нужно сочувственно относиться к несчастьям такого рода, как супружество, заключенное исключительно с целью спасения семейного состояния. — Такое может случиться с каждым из нас.

— Желаю вашей милости не пережить подобного несчастья, — кокетливо повела глазками Мария.

— В таком случае я должен с этого момента вдвойне благодарить за это Господа, — услышала она в ответ.

Охота состоялась назавтра. Это не была охота на крупного зверя, поскольку угодья мсье де Карнарьяка не изобиловали лесами, и благородное зверье в них давно повыбили. Осталось немного зайцев и лис, которых хозяин с гостями и травили верхом со сворой псов.

Дамы, за исключением девиц де Карнарьяк и сеньориты де Визелла, не принимали непосредственного участия в скачке по полям, оврагам, рощам и лугам, а около полудня приехали в экипажах к лесистому берегу Дордони, где в покосившемся от старости охотничьем домике был накрыт обед.

День стоял солнечный, с легкой дымкой и без ветра. Легкий морозец покрыл лужи и грязь на дорогах скользкой, хрупкой ледяной пленкой, одел белым инеем клочья паутины на изгородях, ветви деревьев и стебли травы. В воздухе пахло дымом из труб крестьянских лачуг и опавшими листьями. Кони фыркали, скулили псы, доезжачие хлопали бичами, раздавались веселые голоса и смех.

Мария Франческа появилась в мужском костюме, который вызвал всеобщий восторг наравне с её красотой и ловкостью в верховой езде. Сопровождал её не только д'Амбаре; граф де Бланкфор, который действительно прибыл с самого утра, не удостоил правда Мартена рукопожатием и ограничился сухим кивком с расстояния в несколько шагов, но сеньориту де Визелла признал достаточно равной происхождением, чтобы увиваться вокруг неё и добиваться благосклонности. Делал он это довольно настойчиво и бесцеремонно, настолько, что дождался наконец резкой отповеди и обиженно удалился, чтобы выразить хозяину свое недоумение по поводу приема в благородном доме авантюристов вроде Мартена и его любовницы.

По его примеру из свиты сеньориты отпали ещё несколько молодых дворян, но все равно их оставалось ещё слишком много, чтобы Арман д'Амбаре чувствовал себя хозяином положения. Только над рекой, среди лесистых холмов, удалось ему сбить соперников с толку и заплутать вместе с Марией Франческой на какой-то боковой, непроезжей дороге, вившейся над обрывом вдоль притока Дордони.

Тем временем мсье де Карнарьяк напрасно пытался упросить графа не покидать собравшихся. Бланкфор заявил, что его призывают неотложные дела и что на этот раз он ради них вынужден будет с сожалением отказаться от столь изысканного общества. Граф согласился остаться только на обед; во-первых — потому что был голоден, во-вторых — поскольку хотел уехать вместе с женой, и при том на глазах других гостей.

В результате мсье Антуан велел трубить сбор у обветшалого павильона, перед которым уже стояли экипажи прибывших дам. Гости явно нагуляли аппетит, поскольку через несколько минут собрались почти все. Недоставало только сеньориты де Визелла и шевалье д'Амбаре.

Мартен заметил их отсутствие сразу, но силился не подавать виду. Это ему не слишком удавалось, особенно когда услышал несколько злорадных замечаний мадам де Шико и заметил многозначительные усмешки, которыми она обменивалась с баронессой де Трие и другими дамами. Он продолжал беседовать с мадам Сюзанной, но был явно расстроен и нетерпелив.

— Ну не будем же мы ждать потерявшуюся пару, — бросил кто-то за его плечами, — это может продолжаться до вечера.

— Наверняка нет, — ответил кто-то еще. — У Армана совсем иная тактика, чем у графа де Бланкфора: он предпочитает незначительные, зато постоянные победы. Готов биться об заклад, что он уже чего-нибудь добился, поскольку начал ещё вчера, и причем не без успеха.

— Значит, до вечера он должен ещё продвинуться, — рассмеялся первый.

— Должен, — согласился собеседник.

— Едут! — воскликнула какая-то из дам. — Сеньорита выглядит просто неотразимо.

— А шевалье д'Амбаре — триумфально, — добавил кто-то еще. — Он настоящий d'Embarras1 для ревнивцев.

Мартен сносил все это с удивительным спокойствием; даже не повернул головы, чтобы удостовериться, кто же позволяет себе такие шуточки. Но ярость и ревность бушевали у него в душе. Наконец он взглянул на Марию и её спутника, словно только теперь заметив их опоздание, после чего первым оказался у коня сеньориты, чтобы галантно придержать узду и стремя, пока она спускалась на землю.

Они взглянули глаза в глаза. Мария Франческа разрумянившаяся, веселая, кажется чуть удивилась или может быть испугалась выражения его лица, ибо улыбка на краткий миг погасла на её устах. Он же, побледнев, молчал и хмурил брови.

Длилось это лишь миг. Оба сразу опомнились и Мартен, взяв кончики её пальцев, проводил Марию в карету мадам Сюзанны.

• Предыдущая
• 4/63
• Следующая