100 знаменитых художников XIX-XX вв. - Иовлева Татьяна Васильевна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/165
• Следующая

Побороть остатки своих чувств он решает весьма эксцентричным способом: приобретает куклу, изготовленную в человеческий рост и не лишенную анатомических деталей; общается с ней как с человеком – поговаривали, будто он даже выводил ее в оперу.

В 1919 г. в государстве устанавливается либеральный климат. Кокошку официально назначают профессором Дрезденской Академии художеств. Он приобретает дом и собственную студию. Художник преподает свободную живопись и работает над литографиями («Дама в голубом», 1919 г.). Удача сопутствует мастеру: репутация укрепилась, пьесу «Убийца – надежда женщин» положили на музыку, он принимает участие в выставке в Венеции (1922 г.), здоровье его улучшилось. Однако в 1924 г. Кокошка тайком покидает свой пост в Дрезденской Академии и отправляется странствовать. Этот период путешествий финансируется за счет более чем щедрого контракта: Северная Африка, Египет, Турция, Палестина, Европа. Излюбленной темой художника становится пейзаж. За время поездок он рисует много и охотно, обращаясь к кистям и краскам так же часто, как современные туристы к фотоаппаратам («Рынок в Тунисе», 1928–1929 гг.; «Карлов мост в Праге», 1934 г.). Его пейзажам присуща мягкая, легкая импрессионистская манера.

1931 г. принес Ко кошке заслуженный большой успех: его работы выставляются в Kunsthalle в Манхейме и в парижской галерее Жоржа Пти. Но слишком уж противоречивой была судьба этого художника: новый триумф – новый конфликт. Кокошка требует от дилеров свободы (и больше! больше!), а они боятся повышения цен на картины. Художник порывает с ними, обменявшись при этом довольно нелицеприятными письмами на страницах газеты.

В 1931–1934 гг. Кокошка жил в Вене. Финансовые дела его резко ухудшились. Профашистская пресса, подобно своре собак, набросилась на него. Художник впадает в хандру и после смерти матери уезжает на родину отца, в Прагу, принимает чешское гражданство и на протяжении 1934–1938 гг. живет там. В 1937 г. после «охоты» нацистов на представителей «дегенеративного искусства» более 400 его картин были изъяты из нескольких музеев.

В Праге художник знакомится с Ольгой Павловской, которая в 1941 г. стала его женой. В 1938 г., когда в Праге стало небезопасно, Кокошка переехал в Англию (1939 г.), но британское подданство принял лишь в 1947 г.

В Англии его имя было практически неизвестно. В жизни Кокошки наступила черная полоса бедствий. Ольга работала в кондитерской, зарабатывая на хлеб насущный, а Оскар рисовал местные достопримечательности. «И что я делаю в этой дыре? (имелся в виду Лондон), – меланхолично вопрошал себя художник. – Я должен придумать новые темы для своих картин. Я изголодался по впечатлениям. У меня разрывается сердце, и я ничего не могу с этим поделать. Я не могу просто рисовать пейзажи, не замечая того, что происходит вокруг».

После войны, в 1945 г., в разгромленной Вене состоялась выставка работ Кокошки, Климта и Шиле, а через три года – масштабная выставка его произведений в Kunsthalle в Берне. В 1952 г. на бьенналле в Венеции для его картин был предоставлен целый зал.

В 1953 г. художник переезжает на берег Женевского озера, в Вильнёв, с целью окончательно осесть там. В его творчестве появляются композиции на классические сюжеты («Фермопилы», 1954 г.), отмеченные тонким лиризмом и декоративностью австрийского барокко.

Говоря о Кокошке-художнике, нельзя забывать о заслугах Кокошки-декоратора и литографа. Он создал костюмы и декорации к «Волшебной флейте» Моцарта (1953 г.), «Балу-маскараду» Верди (1953 г.), выполнил серии литографий: «Король Лир» (1963 г.), «Одиссея» (1963–1965 гг.), «Саул и Давид» (1966–1968 гг.), «Троянцы» (1971–1972 гг.). Под его руками родилась на свет монументальная мозаика в соборе св. Николая в Гамбурге («Ессе homines»).

Уготованная художнику судьбой суперзнаменитость наконец настигла его, но он отдалился от послевоенного художественного мира.

В 1971 г. в Мюнхене выходит его автобиографическая книга «Моя жизнь». Вскоре в мюнхенском Доме искусства открылась экспозиция его портретов 1907–1970 гг.

Произведения художника представлены в большинстве крупных европейских и американских музеев, находятся в частных собраниях: Берлинской национальной галерее, Венском музее истории искусств, Базельском художественном музее, Штутгартской государственной галерее и др.

Умер художник 22 февраля 1980 г. в госпитале в Монтрё.

Выдающийся французский живописец, пейзажист, создатель «пейзажа настроения».

Обладатель ордена Почетного легиона (1846 г.), большой медали на Всемирной выставке (1855 г.), медали II степени (1868 г.).

Коро прожил большую жизнь. Впервые взяв кисть в начале 20-х гг., он был современником Давида и Делакруа, Милле и Курбе, Эдуарда Мане и Клода Моне. Он не создавал собственной школы, но имел свой, ни с кем не сравнимый стиль, что позволило ему занять одно из ведущих мест в истории французского реалистического пейзажа XIX в.

Жан-Батист-Камиль Коро родился в Париже. Его мать Мария-Франсуаза была владелицей модного магазина на улице Бак, пользовавшегося большим успехом среди изысканных модников. Глава семьи, Жан-Луи Коро, вел в нем торговые дела. Родители связывали судьбу единственного сына с продолжением семейных традиций, однако коммерция была не по душе Камилю. Его увлечением стало рисование, что семьей всерьез не воспринималось. Однако, несмотря на все старания родителей, коммерсант из Камиля не получился: он не умел выгодно сбывать товар, рекламировать новинки и зачастую торговал семье в убыток. Лишь в двадцатишестилетнем возрасте молодой человек, наконец, заявил отцу о своем твердом намерении стать художником. Тот, убедившись уже в полном отсутствии коммерческих способностей у сына, выделил ему ежегодную ренту в 1500 франков. Сумма была небольшой, но позволяла непритязательному Камилю осуществить свою давнюю мечту.

Он начал с работы в мастерской художника Мишаллона, а после его смерти в 1822 г. перешел в мастерскую Бертена. Однако обучение здесь уже не удовлетворяло Коро: талантливый от природы, он по-своему видел мир и оттачивал свое мастерство, рисуя с натуры портреты и пейзажи предместий Парижа. Тонко чувствуя окружающий мир, молодой художник мог часами наблюдать за игрой природы, ее изменчивостью и красотой. Здесь и была его школа. Метод работы с натуры на пленэре роднил его с барбизонцами, но Коро никогда не был последователем этой школы. Он создал собственный стиль.

В 1825 г. художник на три года уехал в Италию, намереваясь писать пейзажи. Там, потрясенный красотой природы, он делает несколько небольших этюдов, лучшим из которых стал «Колизей». Впоследствии сам автор считал его самым удачным полотном, написанным им за всю жизнь. В итальянский период он по-прежнему оттачивал собственную манеру письма, резко отличающуюся от традиционной. В его картинах отсутствовал второй план, все предметы писались сочными мазками, были объемны, насквозь пронизаны солнцем. Но у профессиональных художников того времени такая манера письма вызывала только жалость и усмешку. В их глазах он был бездарен.

Между тем судьбе было угодно, чтобы во время написания Коро этюда «Колизей» на его работу обратил внимание известный художник Алиньи, который не смог сдержать восторга при виде этой картины. Впоследствии мастер советовал своим собратьям многому учиться у Коро.

В Италии Камиля Коро привлекает не только прекрасная природа. Здесь он пишет и превосходные портреты, лучшие свои этюды: «Римский форум», «Замок святого Ангела», «Вид на большой канал и церковь Сайта Мария де ла Салюте в Венеции» (1834 г.).

Эти творческие успехи Коро открылись французам в его двух картинах, присланных в Салон 1827 г.: «Мост Нарни» и «Римская кампанья». Однако сам автор не слишком лестно отзывался об этих вещах: «Думаю, что неплохо было бы еще поработать, чтобы добиться лучшего исполнения, чем то, что было на выставке». Но все же его дебют состоялся, хотя публика отнеслась к нему прохладно. Это отношение к работам художника наблюдалось на протяжении всей его творческой деятельности. В течение полувека Камиль Коро выставлял свои картины в Салоне. Нередко жюри их отвергало, но чаще всего они оставались незамеченными. Даже в семье скептически относились к его таланту. Недаром один из современников Коро Эжен Пелльтан, отмечая драматизм его творческой судьбы, в 1841 г. сказал о художнике: «Он страдал от непризнания публики и раньше всех оказался забытым ею».

• Предыдущая
• 59/165
• Следующая