Мисс Невезучесть - Иванова Вера - Страница 22
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
Засада?с?пирожками
Мы вчетвером стояли на крыльце школы и щурились от ясного сентябрьского солнышка. Всех, кому сделали прививки, отпустили с физкультуры, и мы решали, как лучше насладиться целым часом неожиданной свободы.
– Куда пойдем? – весело спросила Танюсик. – Предлагаю в кино. Там сейчас «Агатовый колобок», премьера.
– Не-е, – протянул Брыкало. – Мне лениво. И есть хочется. Давайте в кафешку.
– А может, в сквер? – предложила я. – Погода хорошая, подышим свежим воздухом. К тому же мне в четыре с Пузырем встречаться…
– Слушай, а где у тебя письмо? Ну, то самое? – спросил вдруг Смыш.
– Дома. А что?
– Принеси, а? Очень нужно, для дела.
– Прямо сейчас?
– Ну да. А чего тянуть!
Почему бы и нет? Дорога домой как раз идет через сквер, так что я вполне могу совместить приятное с полезным – и погулять, и выполнить просьбу Миши.
– Я пошла! – весело помахав друзьям, я сбежала с лестницы. Хорошо, что можно хоть ненадолго отвлечься от забот!
Миша догнал меня посреди сквера. Я уже набрала большой букет желтых кленовых листьев и теперь подбирала красные.
– Ты что, не пошел с ними? – удивилась я.
– Они сами не знают, чего хотят. Кафешка, кино… Чуть не подрались. – Миша поднял с земли красный лист, передал мне. – Решил вот проводить тебя, мало ли что.
Напоминание о наших недавних происшествиях немного меня расстроило. Мы шли, перекидываясь редкими репликами, подбирая опавшие листья и каштаны. У дверей подъезда Миша остановился:
– Я подожду здесь, хорошо?
– Как хочешь! – Я вбежала в подъезд, поднялась к себе на восьмой и…
…И уже на лестничной клетке почувствовала неладное. Это было неуловимое ощущение беды, невидимой угрозы, от чего по коже у меня пробежал озноб.
– Мама? – окликнула я, заходя в квартиру.
Молчание.
Пожав плечами, я вошла в комнату, положила листья на стол…
И вот тут-то и поняла, от чего мне не по себе. Запах. Этот запах. Туалетная вода «Матадор»… Та самая, которой пахло от напавшего на нас незнакомца!
У нас в семье никто такой не пользовался…
Колени внезапно подкосились, и я присела на стул, ежась и бессмысленно таращась в открытое окно.
Открытое окно?! Но как так получилось? Я же точно помню, что оставляла только форточку! Я вскочила, выглянула наружу… От сердца немного отлегло – во дворе все тихо, спокойно, ничего необычного. Закрыв окно, я захлопнула и форточку. Ерунда все это. Такая мнительная я стала со всеми этими происшествиями.
Потом я нашла на столе письмо, сунула его в сумку и вышла из квартиры, не забыв побрызгаться мамиными любимыми духами «Premier Jour» от Нины Риччи. Теперь «Матадор» был окончательно и полностью задавлен.
Миша ждал у подъезда. Бросив на меня озабоченный взгляд, он шикнул и прижал палец к губам:
– Тсс! Тихо!
– Что-то случилось? – не поняла я.
– Да тише ты! Не видишь, что ли? – он кивнул на стоящий у подъезда мотоцикл.
– И что? – Я все еще не догоняла.
– Тот самый! – прошипел Миша, утягивая меня в кусты. – Я уже вызвал милицию.
И только тут до меня дошло.
– Тот самый?! – Я вцепилась в Смыша холодеющими пальцами. – Значит, мне не померещилось…
Стало так страшно, что захотелось лечь на землю и уползти куда-нибудь подальше. Ужас притаился где-то рядом и следил за нами холодными бездонными глазами…
– Что померещилось? – резко обернулся Миша.
– Что кто-то побывал в моей комнате…
– Побывал в твоей комнате?! – ахнул Миша.
– Ну да! Там пахло той самой туалетной водой… «Матадором». И окно было открыто.
– А может, ты забыла его закрыть, когда уходила?
– Нет… Я только форточку оставляла…
– А сейчас закрыла?
– Ну да. Конечно! – Допрос Смыша только добавлял мне страха.
Но он не отставал:
– Что-нибудь пропало?
– Вроде нет… Я не успела толком рассмотреть. Думала, у меня глюки… Насчет запаха, и все такое.
– Понятно… – Он замолчал и, не спуская глаз с мотоцикла, принялся сосредоточенно кусать большой палец.
– А чего мы ждем? – шепотом спросила я.
– А ты еще не догадалась? – вопросом на вопрос ответил Смыш. Нет, ну до чего же он все-таки противный! Неужели не понимает, что я не в силах сейчас играть в игры!
– Письмо принесла? – прошептал Миша, дергая меня за косичку. – Или ты только накраситься успела? Да отпусти ты мой рукав, там, наверное, уже дырки от твоих лакированных когтей.
Он был неисправим! Никому в классе еще не удавалось так меня бесить. Я выхватила из сумки письмо, швырнула ему:
– На, держи! Клементина уже провела экспертизу. И без всякого письма, между прочим!
Миша насупился, вытащил из рюкзака тетрадки и принялся сравнивать почерки. А я начала дергаться, как на иголках, – перепалка со Смышем прогнала страх и подняла боевой дух: захотелось немедленно куда-то бежать и что-то сделать.
Сообщение от Танюсика пришло как нельзя кстати. «Вы где?» – интересовалась любимая подруга.
«В кустах у моего подъезда. Сидим в засаде», – гордо отстучала я.
«?!»
«Тут мотоцикл. ТОТ САМЫЙ! Стережем до приезда милиции. А вы где?»
«Ничего интересного. В школьной столовке».
Ага! Значит, спор насчет кафешки и кино решился в пользу школьной столовой. Что ж, все правильно – и вкуснее, и дешевле.
Переписка с подругой вызвала у меня резкий приступ голода.
«А с чем там сегодня пирожки?» – спросила я.
«С яблоком!» – пришел ответ.
С яблоком! Мои любимые!
«А можно к вам в засаду? – спросила Танюсик. – Заодно и пирожки принесем».
Подруга, как всегда, угадала мое самое заветное желание. Какая же она у меня все-таки умница!
«Можно, – милостиво разрешила я. – Мы за синей скамейкой. Мне один… Нет, два… Нет, три!» И, немного поколебавшись, я приписала: «И Мише три».
– Клементина была права. Это действительно не они, – признался тот, о котором я только что так трогательно позаботилась, убирая тетрадки. – Что-то милиция задерживается…
– Пробки, наверное, – беспечно ответила я. Сунула конверт в сумку и спросила: – Значит, она не из нашего класса?
– Похоже на то.
Итак, мы снова зашли в тупик… Но расстраиваться было некогда – у кустов уже замаячили Танюсик с Брыкалой. Танюсик тихонько окликала нас, а Сеня принялся осматривать мотоцикл.
– Сюда! – помахала я им, и вот уже мы четверо сидим, вернее, стоим в кустах и делим еще горячие пирожки. Лицо Миши светится счастьем, и я разделяю его чувства – теплый ясный день и эти вкуснейшие пирожки, поделенные по-братски в засаде у подъезда, навсегда останутся среди самых прекрасных воспоминаний моей жизни…
Но вот все съедено, голод утолен – и вовремя, потому что дальнейшие события начали развиваться со стремительностью горной лавины.
Вначале к дому на огромном старом велосипеде подкатил сантехник. Он прислонил допотопный драндулет к скамейке, снял с багажника сумку с инструментами и вошел в подъезд, столкнувшись в дверях с парнем в черной поларовой куртке с капюшоном. Что-то в очертаниях фигуры парня показалась мне знакомым, но о том, кто это, я догадалась, только когда он подбежал к мотоциклу, вскочил на него и, крутанув ручки, стартовал, оставив нам на прощание запах «Матадора».
– Ой! Свачи, – пробормотала Танюсик, испуганно отступая и хватаясь за меня. – И татуировка… Это же он!
– Он, – кивнула я, узнавая наконец смутный силуэт из страшной ночи. – Он самый!
Мы оцепенели: дневная встреча с бандитом показалась нам даже страшнее ночной, но парни оказались смелее и проворнее нас. Они выскочили из кустов и бросились вслед мотоциклу с криком:
– Эй! Стой! Держи его!
Мотоциклист рванул быстрее, и вскоре, лавируя между машинами, он уже выезжал из двора.
И тогда Сеня вскочил на велосипед сантехника.
– Девчонки! – крикнул он. – Дождитесь милиции!
– Я с тобой! – крикнул Миша и вскарабкался на багажник.
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
