Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Александров Анатолий Андреевич - Страница 11

Королев, Тихонравов, Бушуев, Решетнев, Ивановский бросились к машинам, чтобы услышать голос первого спутника в монтажно-испытательном корпусе. Сначала еле слышно, а потом все громче и сильнее зазвучали долгожданные «бип…бип…бип…». Услышав их, Тихонравов первым, что было мочи, закричал «Ура!». Королев повернулся к Главному конструктору ПЭСИКа, обхватил его за плечи и по-мужски крепко потряс на виду у всех. Он был счастлив.

Утром 5 октября руководители запуска первого искусственного спутника Земли, кроме Решетнева и Ивановского, оставили Байконур и вылетели в Москву, на свою базу. Вскоре после взлета Сергей Павлович прошел в пилотскую кабину, а когда вернулся в салон, то сообщил коллегам:

– Вот так, дорогие товарищи, в эфире на всех языках звучит только одно: «Россия!.. Спутник!» Мир потрясен нашим ПЭСИКом. Но теперь, когда мы наделали столько шума, мы не имеем права останавливаться. Однако нам до сих пор не ясна структура ионосферы и степень метеоритной опасности. Еще предстоит выяснить вопросы герметизации спутника, обеспечение его теплового режима в космосе, а также энергопитания систем жизнеобеспечения в течение длительного времени, но для нас все сроки сжаты до предела. Придется работать в ускоренном режиме.

Королев на секунду задумался, тут же всем корпусом круто развернулся, спросил Тихонравова:

– Как думаешь, Михаил Клавдиевич, мы можем нашу программу из трех спутников сократить до двух, разумеется, совмещенных второго и третьего запусков?

– Что вы имеете в виду, Сергей Павлович? – не сразу понял замысел Главного конструктора Тихонравов.

А Королев смотрел далеко вперед. Хитро улыбнувшись давнему соратнику, он рассудительно сказал:

– Только то, Михаил Клавдиевич, что уже на втором спутнике через месяц, дополнительно ко всей необходимой аппаратуре, мы соорудим и герметическую кабину для собачек.

– Вы уверены, Сергей Павлович, что конструкторские отделы управятся за месяц с этой работой? – спросил Тихонравов.

– Должны управиться. У нас нет времени на раскачку, Михаил Клавдиевич. Я возлагаю на вас эскизное проектирование, а сам непосредственно займусь цеховыми службами.

Вечером 5 октября Королев вернулся в Москву, а рано утром следующего дня он встретился со своим давним сослуживцем по части космической живности профессором Яздовским. Не успел знатный медик от души поздравить Главного конструктора с успешным запуском ПЭСИКа, как тут же получил встречный вопрос:

– Так вы подготовили, Владимир Иванович, для следующего запуска подходящего космического пассажира?

Яздовский поднял на Королева недоуменные глаза:

– Вы, что же, Сергей Павлович, имеете в виду уже человека?

– Разумеется, Владимир Иванович. Медлить нельзя, иначе нас обойдут американы, – на полном серьезе продолжал лукавить Главный конструктор. – Да, вполне могут обойти.

– Нет, Сергей Павлович, подходящего человека мы отобрать для вас еще не успели. Вот собачку, и не одну, можете запускать хоть завтра, – твердо заявил Яздовский.

– Хорошо, придется уважить медицину, – засмеялся Королев. – Не можете пока предложить человека, готовьте в орбитальный полет собачку.

Все же тогда Владимир Иванович так до конца и не понял, насколько серьезно говорил Главный конструктор о полете человека в космос, а насколько шутил… «Надо торопиться», – сделал про себя вывод «космический профессор».

В конце рабочего дня Главный конструктор направился на участок спутниковой сборки. Когда рабочие и специалисты плотно обступили стенд с макетом своего первого детища, Сергей Павлович обратился к ним с краткой торжественной речью:

– Дорогие товарищи! Я пришел поздравить вас лично с успешным запуском первого искусственного спутника, собранного вашими руками. Сейчас наш замечательный «ПЭСИК» находится на орбите Земли. Но я уже получил новое важное правительственное задание. Чтобы его выполнить, мы не можем работать по-старому. Окончательного проекта не будет, опытная конструкция должна стать и рабочей. Вам придется работать по эскизам, без чертежей. А главным контролером качества должна стать ваша рабочая совесть. Надеюсь, я выразился очень понятно…

Королев энергично вошел в приемную и, поздоровавшись, сразу обратился к секретарю с вопросом:

– Есть какие-нибудь новости, Ирина Александровна?

– Звонил Керимов, Сергей Павлович, – доложила Корецкая. – У него какое-то срочное, неотложное к вам дело. Я сказала, что вы обещали прибыть в восемь.

– Правильно ответили, – Королев посмотрел на часы. – Еще без трех минут восемь. Пусть приезжает.

Только закрылась дверь за Главным конструктором, как тут же появился Керимов. Не раздеваясь, он прошел в кабинет Королева. Они были знакомы более десяти лет, с войны. Вместе работали в институте «Нордхаузен» с немецкой ракетной техникой, но сразу после возвращения в Москву в сорок шестом Керим Алиевич перешел на работу в наркомат вооружения, где ему поручили курирование ракетной отрасли.

Керимов начал разговор с давнишних замечаний:

– Конструкция «семерки», Сергей Павлович, отрабатывается недостаточно надежно. Подвеска ракеты за «талию» спорна. Установка ее на стартовую площадку гарантировала бы изделию и большую прочность конструкции. Ракета есть, она состоялась, и торопиться куда-то нет никаких оснований.

– С чего это ты взял, Керим Алиевич? – Королев медленно приблизился к давнему сослуживцу и, посмотрев ему в глаза, покачал головой из стороны в сторону, не соглашаясь.

– «Пятое чувство» подсказало, – твердо стоял на своем Керимов. – После запуска первого спутника, Сергей Павлович, мы тем более не имеем права рисковать. Зачем перечеркивать десятилетие успешной работы?

– Нет и нет, Керим Алиевич! Подобные замечания ты мог обоснованно делать мне пять месяцев назад, в мае, когда «семерка» развалилась на активном участке полета, до отделения головной части. Но теперь…

– Я и тогда говорил тебе примерно то же самое, – прервал монолог Королева начальник министерского отдела.

– Нет, Керим Алиевич, тогда ты только предполагал, что у нас могут случиться крупные неприятности. Но когда, в середине августа, ракета полетела без отклонений от программы, я сразу отмел все твои опасения. И теперь принять их тоже, понимаешь, не могу… Кстати, это только твое личное мнение, или точно так же думает и заместитель министра Рябиков?

– Нет, только мое, – подтвердил Керимов.

– Только твое, – повторил Королев и продолжил: – Тогда давай поступим, как законченные бюрократы. Ты напишешь докладную записку на имя председателя Государственной комиссии по испытанию космических разработок, а он вынесет эти вопросы на совет главных конструкторов. Мы пригласим на заседание Келдыша и кого-то от командования ракетных войск. Пусть и они выскажут свое мнение, поскольку дело стало общим и для ученых, и для военных… Ты согласен с моим предложением?

Доводы Главного конструктора звучали убедительно. Керимов согласился с ними и тотчас уехал восвояси. Он понял, что у Королева есть твердая уверенность в правильности выбранного пути и переубедить его невозможно.

Работа всецело захватила Сергея Павловича, не отпуская ни на час. До конца октября Главный конструктор практически не покидал Подлипки и сновал из одного подразделения в другое как челнок: ОКБ – сборка – приборный цех и обратно. На сборочном участке Сергей Павлович ежедневно проводил оперативки и придирчиво, по каждой позиции, проверял выполнение суточных заданий, расписанных в почасовых графиках. Тут иногда не обходилось без разговоров на повышенных тонах.

Конструктору по гермокабинам Иванову долго не удавалось решить задачу размещения аппаратуры для передачи телеметрической информации о самочувствии собачки. Когда до старта осталось чуть больше двух недель, Сергей Павлович взорвался, выговорив конструктору все накопившееся начистоту:

– Тебе надо объявить выговор, Алексей. И я это сделаю завтра. В профилактических целях. Будешь помнить его всю жизнь и брать на себя только посильные обязательства.