Ковер-самолет (журн. версия) Иллюстрации Е.Медведева - Крапивин Владислав Петрович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/29
• Следующая

Стало трудно дышать, и воздух сделался холодным, даже зимой запахло. Ледяной холод стал просачиваться сквозь свитеры.

Несколько минут мы еще упрямо летели вверх, потом Виталька выдохнул:

— Хватит... Ковру-то что! Он, наверно, и до луны долетит, а мы...

— Если бы высотные скафандры достать... Тогда хоть в космос... — пробормотал я и стукнул зубами.

— Где их взять...

Высотный скафандр не маскарадный костюм. Из картона не склеишь. Мы это прекрасно понимали.

Ну что же, ковер был не виноват. Мы сами не могли дальше подниматься. Даже у летчиков есть свой потолок.

И мы круто пошли вниз: в теплый воздух, к ласковым деревьям, к огонькам в домах, к доброй земле, без которой мы не могли жить...

Несколько раз мы встречали в небе восходы.

Горизонт был размытым и сливался с небом, по краям которого лежали слоистые облака. Они сначала были светло-серыми и сизыми, а потом делались разноцветными — золотистыми, оранжевыми, бордовыми. А некоторые, наоборот, темнели и становились густо-лиловыми. Потом из-за самого нижнего облачного слоя вырастала малиновая горбушка солнца. Она быстро светлела, делалась ослепительной и выбрасывала в середину неба прямые белые лучи. И незаметные облака в зените сразу наливались солнечным светом.

И к нам прилетали лучи.

— Ура!! — кричали мы, а потом Виталька вскакивал и начинал петь. Он сам тут же придумывал песню:

Мы летаем над городом, и никто нас не достанет!

Потому что мы летаем выше всех!

Да здравствует солнце, потому что мы его увидели самыми первыми!

Мы летучие бродяги, потому что умеем догонять ветер!

 У нас уже солнце, а в городе еще темно!

А здесь уже утро!

Город и в самом деле еще спал в предрассветных сумерках. Лучи не касались крыш, и даже высокая колокольня была в тени.

А у нас было солнце!

Виталька, оранжевый от лучей и загара, стоял на краю ковра, махал руками и пел свою песню.

Один раз я подумал, что Виталька похож на веселого петуха, который раньше всех встречает песней рассвет. Я это без насмешки подумал, а с радостью. У Витальки горели от солнца волосы.

Виталька—Золотой петушок...

Тетя Валя изумлялась:

— Сколько можно спать? Я не могу вас добудиться!

Еще бы! Мы засыпали на рассвете.

Если даже мы летали недолго и укладывались пораньше, то все равно не могли сразу уснуть. В каждой жилке у нас звенела радость полета. Каждая клеточка кожи, обдутая теплым ветром, была словно прошита электричеством. Закроешь глаза — и начинает опять поворачиваться перед тобой громадная земля с огоньками, рекой и темными лесами по краям. Зашуршит сверчок — и кажется, что тихонько смеется Ветка...

Во время завтрака мы чуть не падали головами в тарелки, и тетя Валя опять пугалась:

— Что с вами происходит?

Один раз Виталька мотнул головой, чтобы отряхнуть с волос крупинки гречневой каши, и строго спросил:

— Тетя Валя, а что бы ты сказала, если бы у нас появился ковер-самолет?

Я обмер.

Тетя Валя усмехнулась:

— Я сказала бы: не забывайте чистить его. Вы ужасные неряхи...

— Нет, я серьезно, — сказал Виталька, не обращая внимания на мои пинки под столом. — Ты сильно испугалась бы?

Тетя Валя внимательно посмотрела на Витальку и задумчиво сказала:

— Я не испугалась бы. В детстве у многих бывает свой ковер-самолет.

— А у тебя был?

Тетя Валя засмеялась, нажала Витальке на нос указательным пальцем и вышла из комнаты. Виталька повернулся ко мне.

— Ну вот. А ты лягаешься.

— Все-таки не стоит ей пока говорить, — сказал я. — Это она сейчас так рассуждает, пока не знает. А увидит нас в полете и перепугается.

— Это я и сам понимаю, — согласился Виталька.

— Путешествовать надо днем, — сказал Виталька. — Ночью все равно ничего не видать.

— И можно к черту на рога залететь, — согласился я.

Мы стали думать, как быть.

Проще всего, конечно, улететь к лесу до восхода, пока город спит. А как встанет солнце — отправляться в путешествие по лесам. Там уж никто не увидит, а если и увидит, — не поверит своим глазам.

Но попробуйте исчезнуть до завтрака. Тетя Валя постучит в потолок, а нас нет. Ого!

Виталька придумал. Он сказал, что можно летать и днем. Надо только выбирать переулки, где меньше людей, и лететь над самой землей, по верхушкам травы. Если кто окажется близко, надо плюхнуться на траву — будто просто сидим на ковре. А если спросят, можно сказать: понесли в химчистку и решили отдохнуть по дороге.

А может, и не спросят.

Ведь никто нас не заметил, когда мы летали выручать Веткин велосипед.

Мы решили рискнуть и попробовать. После завтрака стартовали с нашей крыши, махнули через забор и полетели по Якорному переулку. Ниже палисадников, над самыми одуванчиками, растущими вдоль тротуаров.

Потом переулок совсем опустел, мы осмелели и полетели к перекрестку прямо над дорогой.

Тишину резануло милицейским свистком. От неожиданности мы остановились. Откуда он взялся, этот милиционер?

— Нарушаем? — не совсем уверенно сказал он.

Мы сперва втянули головы в плечи. Но милиционер был молодой и, кажется, не очень строгий. Виталька довольно нахально спросил:

— Как это нарушаем? Мы по правой стороне двигались.

— А права у вас есть?

— Какие права? Это же не автомобиль!

— А что это? — язвительно спросил милиционер. —Телега? Тогда где лошадь?

— А если автомобиль, тогда где колеса? — сказал Виталька.

Мы висели в полуметре от земли. Милиционер заглянул под ковер, выпрямился и заморгал. Тихо спросил:

— Как это вы, парни? А?

— На воздушной подушке, — нашелся Виталька.

— И еще эта... антигравитация. Которая против тяжести, — добавил я.

— Разве изобрели уже? — с уважением спросил милиционер. — Я думал, это пока фантастика... Вы из Дома пионеров?

— Нарушаем? — не совсем уверенно сказал милиционер.

— Ага, из кружна юных техников, — бойко сказал Виталька. — Пробную модель испытываем.

— Ну... вы осторожнее... На проезжей-то части не болтайтесь зря.

— Ладно, не будем! —весело крикнули мы и устремились к дому. А милиционер остался на углу, полный уважения к современной науке.

— Нет, уж лучше на высоте летать, — сказал Виталька. — Если повыше забраться, может, и не заметят. Взрослые вообще редко в небо глядят, у них на земле забот полно.

— А ребята? — сназал я.

— Ну и что... Ну. подумаешь, летает что-то квадратное... Может, змея запустили!

— Без хвоста?

— Ну, сделаем хвост! Долго, что ли?

Это была мысль!

Мы разодрали на полосы старый мешок и соорудили хвост, как у правдашнего воздушного змея, только громадный: метров пятнадцать длиной. Пришили его к углам ковра толстыми нитками.

Было страшновато: вдруг ковер-самолет обидится на уколы толстой иголки или мы его нечаянно повредим. Поэтому шили, взлетев над полом, Мы думали, что если ковру не понравится наша выдумка, он сразу приземлится. Но ковер перенес операцию, не дрогнув.

Я оставил Витальку на крыше, а сам взлетел и поднимался, пока Виталька не сделался крошечным, как солдатик из картона. Из-за лесов шел теплый плотный ветер. Он подхватил хвост из мешковины, развернул его и заполоскал.

Я впервые оказался на такой высоте под солнечным небом. Громадная зеленая земля распахивалась на тысячи километров. Она была яркая и веселая. Мне все-все хотелось рассмотреть. Но Виталька-лилипутик скакал на нашей крошечной крыше и махал руками: опускайся скорей!

Пришлось опускаться.

— Здорово! — крикнул он. — Как настоящий змей! Только зачем ты уселся на край? Разве на змеях кто-нибудь сидит?

• Предыдущая
• 8/29
• Следующая