Выбери любимый жанр

Мир Гаора (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 224


Изменить размер шрифта:

224

   Та-ак, а это уже, похоже, о Мажордоме. Гаору, несмотря на снег и ветер, стало интересно. Что Мажордом смотрится чистокровным дуггуром, он ещё в первый день заметил, что похож на хозяев, тоже замечал. Вот оно значит что, бастард от рабыни, а потому прирождённый раб. Так что, Мажордом - брат Первого Старого? Теперь понятно, чего так пыжится.

   Наконец, Фрегору надоело ругаться, грозить и жаловаться, и он уже совсем другим тоном сказал.

   - Возвращаемся.

   - Да, хозяин, - откликнулся Гаор.

   И когда они сели в машину, сразу, уже не дожидаясь новых приказов, развернулся к "Орлиному гнезду". Фрегор, спокойный и даже повеселевший, сидел рядом, насвистывая какой-то разухабистый мотивчик.

   И тогда этим всё вроде и кончилось. Они вернулись, Гаор высадил хозяина у парадного крыльца, услышав на прощание весьма приятную команду.

   - Завтра отсыпайся.

   Отогнав "коробочку" в гараж, он сдал её ночному механику - были здесь и такие - и побежал в спальню. Всё-таки он замёрз, пока Фрегор жаловался снегу и ветру на жизнь.

   В том, что на рабской половине ни одна дверь не запиралась - а сделано это было, как догадывался Гаор, для Мажордома, чтобы тому беспрепятственно всюду нос совать - оказалось и нечто хорошее. Это потом Гаор будет возвращаться из поездок с хозяином ночью, а то и под утро, а тогда он в первый раз прошёл по пустым, но ярко освещённым коридорам и лестницам в жилой подвал. А интересно, почему рабскую казарму всегда делают в подвале? И у Сторрама, и, как в отстойнике рассказывали заводские, на заводах тоже так. Хотя что тут неясного? Чтобы побегов не было, к каждому окну надзирателя не приставишь, решётку любую можно... усовершенствовать, а лестницу перекрыть - запросто, сверху трое с автоматами, и готово, никто не выйдет. Хотя... и тут можно приспособиться.

   Под эти размышления Гаор вошёл в свою спальню и в мертвенно синем свете ночной лампы стал раздеваться. Спальня сопела и храпела. Хотя кое-какие звуки... были совсем не сонными. Но он ещё у Сторрама научился не только не показывать виду, но и действительно не замечать такого. Каждый устраивается, как может.

   - Рыжий, ты? - сонно спросил Старший, не поднимая головы.

   - Да, я, - так же тихо ответил, раздеваясь, Гаор.

   Рубашку белую надо пойти в грязное скинуть, а то вдруг дёрнут завтра на выезд, а брюки, чёрт, намокли как, надо высушить и стрелки навести. Куртку в шкаф, бельё... ладно, снимем и в тумбочку, завтра и надену, ботинки пусть сохнут, потом надраю. Гаор прямо на голое тело натянул расхожие брюки, надел шлёпки, взял рубашку и брюки и вышел из спальни.

   Что ночью выходить можно только в уборную и то один раз и ненадолго, ему сказали в первый же день, и раньше он этого правила не нарушал. Но сейчас... как это? А, вспомнил, форс-мажорные обстоятельства. И если сволочь сунется... то ему есть что сказать... предателю. Мать-то - рабыня, Мажордом, сволочь, мать предал.

   Он вполне сознательно заводил, накручивал себя и не потому, что боялся, а не хотел нарываться, нарушение-то распорядка налицо.

   В "ремонтной" Гаор разложил брюки и включил утюг. Пока тот грелся, сходил в душевую и там бросил в ящик для грязного рубашку. Всю неделю каждый вечер шил, не поднимая головы, но все метки пришил. И вернулся в "ремонтную". Утюг уже нагрелся, и он стал сушить и одновременно восстанавливать стрелки на брючинах.

   - Почему не спишь?

   Гаор повернул голову и увидел стоящего в дверях Мажордома. Халат подпоясан, руки в карманах. Но вопрос прозвучал достаточно мирно, и Гаор ответил так же сдержанно, но не враждебно.

   - Брюки сразу отпарить надо, а то потом с заломами намучаешься.

   - Ты ходил по снегу?

   - Да, - кратко ответил Гаор, прижимая утюг к брючине и отводя лицо от выбивающегося из-под утюга пара.

   - Куда ты ездил?

   Ага, началось. И не из любви к хозяину, а из желания дать укорот Мажордому он ответил.

   - Хозяина возил.

   Мажордом кивнул.

   - Он запретил тебе говорить?

   "Ты смотри-ка, - весело удивился Гаор, - соображает". Ну-ка, дадим ответный выстрел.

   - Я и сам понятливый, знаю, кому что рассказывать.

   У Мажордома дёрнулось в гримасе лицо.

   - Не смей мне указывать!

   Интересно, это у них что, родовое присловье такое? "Не смей!".

   Гаор отставил утюг и выпрямился. Надо дать остыть выглаженной брючине и уже тогда браться за следующую.

   Мажордом зло, но и как-то выжидающе смотрел на него.

   - Откуда тебе, дамхарцу, это знать?

   Так, уже не дикарь и не або. Цивилизуется Мажордом, прямо-таки приятно. Можно и продолжить атаку.

   - Я из Аргата, во-первых, а во-вторых, есть такое слово: субординация. Слышал?

   Мажордом как рыба схватил открытым ртом воздух. Видимо, это слово имело для него ещё какое-то значение, но Гаор не обратил на это внимания и продолжил.

   - Так вот, по субординации я подчиняюсь хозяину и выполняю все его приказы, а тебе я подчиняюсь здесь, в казарме, и настолько, насколько это не противоречит приказам хозяина. Рассказывать тебе о своей работе мне не приказано, значит, тебе как лицу подчинённому этого знать не положено.

   Гаор перевернул брюки и взялся за вторую брючину.

   - Я лицо подчинённое? - наконец выговорил Мажордом. - Да ты... да как ты смеешь? Мне такое...?!

   Если до этого они говорили, не понижая голоса, но не громко, то сейчас Мажордом заорал даже с привизгом. И, отлично понимая, что наверняка спальни уже проснулись и слушают, Гаор не отказал себе в удовольствии и ответил тоже громко.

   - Ты в зеркало на себя давно не смотрел? Своего ошейника и клейма не видел? Так посмотри и вспомни. Кто ты, и каково место твоё.

   - Ты...!

   Мажордом рванулся к нему с явным намерением ударить. Гаор быстро поставил утюг на подставку и перехватил занесённую для удара руку, несильно, не ломая, а только парализуя, сжал.

   - А вот этого не надо, - укоризненно сказал Гаор. - Береги здоровье, Мажордом, а то отправят тебя на торги, а у тебя и по возрасту уже третья категория, да ещё по здоровью не первая. Так и в "печку" лечь недолго.

   - Ты, как ты смеешь?! - рванулся Мажордом. - Не смей!

   Гаор отпустил захват, оттолкнул его и снова, будто ничего и не было, взялся за брюки.

   - Я тебя не трогал, ты сам пришёл, - спокойно сказал он. - Орёшь, порядок нарушаешь, - и опять не удержался, - наверняка перебудил всех.

   Мажордом судорожно оглянулся на дверь, и Гаор услышал чей-то быстрый топоток: кто-то подслушивал и сейчас улепётывал. Мажордом распахнул дверь, но в коридоре уже никого не было.

   - А сейчас скажу, что тебе надо знать, - Гаор выключил утюг и поставил его на подставку. - Хозяин велел мне завтра отсыпаться. Так что на завтрак я приду, а потом буду до обеда спать, - и откровенно ухмыльнулся с издёвкой. - По хозяйскому приказу.

   Гаор аккуратно сложил брюки и шагнул к двери. Мажордом стоял прямо на его пути, и Гаор сказал уже с явной угрозой.

   - Отойди, а то уроню.

   Мажордом невольно посторонился, и Гаор, проходя мимо него, очень вежливо сказал.

   - Спокойной ночи, Мажордом.

   - Ты... - Мажордом сорвался на крик.

   Уже стоя в коридоре, Гаор обернулся и выслушал длинную безобразную, но примитивно неизобретательную ругань. Когда Мажордом остановился, захлебнувшись, Гаор кивнул и сказал:

   - Не умеешь ты ругаться, Мажордом. И кто тебя так плохо учил? Никакой цивилизованности. Вот как надо. Пошёл ты...

   Для крепости Гаор объединил большой фронтовой и капральский загибы. За дверьми спален стояла напряжённая внимательно слушающая тишина. Решив, что на сегодня с него хватит, да и спать здорово хотелось, Гаор отвернулся от застывшего, как в столбняке, Мажордома и пошёл в свою спальню.

   Здесь очень старательно захрапели и засопели, когда он открыл дверь. Гаор прошёл к своей кровати, повесил брюки в шкаф, разделся, разобрал постель и лёг. Вот очень далеко прозвучали шаги и стукнула, закрываясь, дверь. Фальшивые сопение и храп сразу прекратилось. Кто-то негромко хохотнул.

224
Перейти на страницу:
Мир литературы