Северные волки - Конычев Игорь Николаевич - Страница 11

К великому сожалению северян, никаких неприятностей, за исключением присутствия Кенрамионна, с ними не приключилось. Тракт патрулировался вооруженными отрядами эльфов, которые бдительно охраняли покой своих лесов. Мелкие шайки бандитов, наподобие тех, что бесславно и скоропостижно почили при встрече с «волками» из Стаи, скрывались больше на окраинах владений остроухих. Они старались держаться подальше от оживленных дорог, подстерегая одиноких путников на узких лесных тропинках. Дело это было не слишком прибыльное и очень рискованное, но желающих поживиться за чужой счет от чего-то меньше не становилось. Они, словно грибы после теплого дождя, словно вырастали из-под земли на пути расслабившихся путников. Остроухие же абсолютно не терпели подобного поведения. Чаще всего нарушителей спокойствия и безмятежности связывали, отводили в Илланос, главный город эльфов, и там приносили в жертву духам леса. Насколько было известно Вегарду, бандитов попросту сбрасывали в яму с хищниками, где их раздирали на части и поедали на радость любителям природы. Если же при разбойниках находили мясо убитых животных, то, по словам Треда, эльфы и вовсе расстраивались. Убийство священных животных считалось очень серьезным преступлением, за которое полагалась ужасная и мучительная смерть, чаще всего под пытками. В общем, остроухие, несмотря на свою вежливость и некоторые странности, все же оставались хорошими воинами, отменными стрелками и великолепными следопытами, не стесняющимися прибегать к жестокости, когда это необходимо.

Но гнев эльфов касался лишь их врагов. Друзей они всегда ждали с распростертыми объятиями. В прямом и переносном смысле. Молодые эльфийки при встрече зачастую бросали на северян пылкие взгляды, но те лишь печально вздыхали и следовали дальше. Может, оно было и к лучшему, если учесть, что не менее, а то и более пылкими взглядами их удостаивали и некоторые эльфы. Задержись наемники в каком-нибудь поселении подольше и выпей они побольше слегка приторного вина – все могло оказаться не так безобидно. Возможно, Вегард и попытался бы поговорить с чересчур пылкими остроухими, прежде чем бить их, благо многим эльфам хватало и вежливого отказа. Но вот Тред точно даже говорить бы не стал.

Когда отряд выезжал из очередного мелкого городишки, Вегард всерьез пожалел, что они не оставили Кенрамионна там. До Лантонелла оставалась пара дней пути, и берсерк не терял надежды избавиться от надоевшего попутчика именно там. Убивать странного человека он не собирался, а вот стукнуть его по голове и оставить в каком-нибудь переулке казалось молодому воину весьма хорошей идеей. Как Вегард понял из разговоров с Марком, господин Кенрит де Рамион и впрямь оказался женихом Энвинуатаре и к тому же ярым почитателем Света. Потому он и оплачивал весь этот поход, что хоть как-то объясняло присутствие Кенрамионна в отряде, хотя берсерк не очень-то верил в любовь между странным парнем, считающим, что он эльф, и полукровкой на службе у жрецов Света. В принципе такое было бы возможно, будь у Энвинуатаре другой характер. Девушка казалась северянину властной, решительной, гордой и целеустремленной. Такая, как она, точно не смогла бы полюбить толстую размазню и трепло, которыми являлся де Рамион. В любом случае Вегарда не очень интересовали взаимоотношения членов отряда. Он знал, что может рассчитывать на паладина и старого друга, этого ему хватало.

На что способны эльфы, берсерк не знал, но надеялся, что толку от них будет не меньше, чем от виденных им ранее эльфийских воинов. Четверка остроухих всегда держалась вместе и оказалась совсем не разговорчивыми ребятами, хотя Вегард и не лез к ним с дружескими беседами.

Полукровка до сих пор оставалась для северянина темной лошадкой. Она говорила еще меньше, чем эльфы, и в основном с Кенрамионном, который ехал рядом с ней. Так что компанию наемникам составлял лишь паладин. Впрочем, их, как и его, это вполне устраивало. Марк, несмотря на довольно юный возраст, оказался отличным собеседником, способным поддерживать разговор на любую тему, и Вегард с удовольствием общался с ним. Любознательный паладин засыпал берсерка вопросами о его жизни и северных землях. Марка через год должны были отправить в крепость Ледяная Стража, на смену братьям по ордену, поэтому он и проявлял такой интерес. Простой и честный паладин, мечтающий о подвигах во имя Света, быстро завоевал расположение северян. Хотя они и так хорошо относились к нему, после того как узнали, что он сражался в битве за обитель ордена в Хагенроке. Дети Торфела всегда ценили верность слову и воинскую отвагу, ставя их превыше всего. К тому же, за исключением обостренного чувства ответственности и справедливости, бесконечной доброты и честности, абсолютной веры в торжество Света и идеалы ордена, Марк и вправду был хорошим парнем.

Не то чтобы Вегарду не нравились паладины, нет. Он просто смотрел на жизнь несколько иначе. Проще. К примеру, в отличие от паладина, Вегарду никогда не пришло бы в голову жертвовать собой ради незнакомого человека. Какой толк от мужчины, если он не может постоять за себя или хотя бы достойно встретить смерть? Женщины и дети – другое дело; и то северянин в точности не знал, как бы он поступил в той или иной ситуации, предпочитая действовать по обстоятельствам. А большинство паладинов, которые целиком и полностью посвящали свою жизнь служению Свету, не задумываясь бросились бы даже в пасть к голодному дракону, если это могло кого-нибудь спасти.

От размышлений о превратностях жизненного пути Вегарда отвлек проснувшийся Тред. Старый воин взял в привычку дремать в седле, так как благочестивые речи Марка его зачастую порядком утомляли.

– Подумать только, подрядились сопровождать эльфов и жрицу! Что дальше? Наймемся водить пилигримов и паломников? А потом добровольно отправимся таскать стариков на своих горбах? – вполголоса завел свою старую песню Тред.

Старый воин придирчиво посмотрел на Вегарда, но тот никак не отреагировал на слова друга. «Старый медведь» недовольно посопел, но, как оказалось, даже и не подумал прекратить свои причитания.

– Сколько мы уже трясемся на этих клячах? – как всегда ворчливо поинтересовался одноглазый северянин, недовольно покосившись на породистого жеребца эльфийской породы, на котором и восседал.

– Около месяца, – пожал плечами берсерк, наблюдавший, как паладин что-то обсуждает с Энвинуатаре.

– С ума можно сойти в этих дрянных лесах! – Тред с непередаваемой тоской окинул взглядом надоевший пейзаж. – Мало того, что они всегда зеленые, так еще и погода тут одна и та же.

– Вечная весна. – Вегард потянул свежий лесной воздух носом и поднял глаза к голубому небу, выглядывающему из-за раскидистых крон высоких деревьев. Крохотные беленькие облачка вальяжно проплывали по бескрайнему небесному океану, не обращая никакого внимания на происходящее на земле.

– Да здесь даже когда дождь льет, и то солнечно! – не успокаивался наемник. – Или ты не заметил?

– Конечно, я не заметил. Ведь это не я. Тьма знает сколько дней таскаюсь по этим лесам вместе с одним ворчливым старым медведем.

В ответ одноглазый воин пробурчал что-то отдаленно напоминающее извинения, заодно посетовав на злую судьбу.

– Долго нам еще чесать по лесам-то? – вновь обратился он к другу.

– Если бы ты не дрых всю дорогу, распугивая своим могучим храпом всю окружающую нас живность, то услышал бы, как Марк сказал, что через пару дней мы достигнем Лантонелла, а оттуда до Лесной Твердыни не так уж далеко… – Берсерк на мгновение задумался. – Примерно за пару недель доберемся.

– Так нам вроде как дальше надо, – погладил бороду Тред, – остроухие говорили, мол, нужно будет преодолеть еще несколько дневных переходов, тра-та-та… Надеюсь, не заплутаем.

– Если нас поведет темный, то точно не заплутаем, – успокоил товарища Вегард. – Темные эльфы довольно часто наведываются к Красному Гребню, за свеженькими скальпами.

– А еще чаще оставляют там свои, – весело поддержал его старик, искренне считая, что отлично пошутил.