Город пахнет тобою... - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 38

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая

 Я едва дождалась утра. Быстро оделась и выскользнула из квартиры. Штефан спит, не хотелось его будить. Прибежала к магазину. Выкурила две сигареты и на полусогнутых заставила себя войти. Я бродила между рядами, внимательно разглядывая полки. Стикеров нигде не было. Ни одного. Я стояла в кондитерском отделе напротив полок с желейным мармеладом, там, где заметила первый стикер. Ничего. Ни одной штуки. Нигде. Этого не может быть! Я подошла к продавцу и спросила о стикерах на полках. Женщина недоуменно посмотрела на меня и сказала, что ничего подобного тут никогда не было. Решив, что она дура, я тут же пристала к другому продавцу из кондитерского отдела. Та вежливо улыбалась и качала головой. Я ринулась в другой магазин. В третий… Штефан сказал, что не видел никаких стикеров. Все продавщицы сказали, что никаких стикеров не было. Я сошла с ума? Закурила, усевшись на асфальт возле входной двери. Интересно, это лечится?

 Всю субботу я провела на балконе, благо первые деньки апреля радовали ярким теплым солнцем, под лучами которого я и грелась, намазавшись вонючей мазью. На улицу решила пока не выходить во избежание несчастных случаев с собственной психикой. Я пыталась анализировать ситуацию. Даже взяла листок и выписала все случаи своего якобы помешательства. Вышло много. Слишком много. Меня послушаешь, так вообще покажется, что близнецы живут у фрау Марты, а по нашей квартире расставлены камеры слежения. «Шпионы там, шпионы здесь, без них не встать, без них не сесть…» Бред. Билл не мог быть в некоторых местах просто потому, что не мог быть. Все эти парни, похожие на него, лишь мое желание увидеть его, осознанно выдаваемое за действительность. Я просто сильно соскучилась, вот и вижу то, что хочу видеть. Не буду больше думать о Билле. Я отпускаю тебя. Сложила листок в самолетик и запустила с балкона, следя, как он красиво спланировал на клумбу. Лети, мой родной…

 Штефан работал. Общался с кем-то по телефону, ругался. У них должен стартовать какой-то проект, а он не всем доволен. Я читала книгу. Даже странно, что есть время что-то почитать. Обычно я куда-то бегу, сплю, ем и живу на ходу. А сейчас вот сижу в кресле на балконе, укутавшись в плед, и читаю. Как же люди так живут? Это просто невыносимо скучно.

 — Мари, хочешь в Аквадом? Там рыбки. Мурены всякие, акулы.

 — Это далеко?

 — На Александерплатц.

 — Если честно, то совершенно не хочу.

 — Почему?

 — Голова болит, — соврала, улыбнувшись. — Не хочу сегодня выходить из дома. Давай в другой день. Да и книгу хочу дочитать. — А как ему объяснить, что у меня поехала крыша, и я не хочу усугублять ситуацию?

 — Что читаешь?

 — Агата Кристи. «Мышеловка». Я себя именно так и ощущаю. В мышеловке.

 — Это ж пьеса, — скривился он.

 — Интересно, — пожала плечами.

 — Пойдем, — ласково протянул с улыбкой.

 Я покачала головой и поморщилась. Не хочу.

 Больше он меня не трогал.

 Воскресенье я провела за чтением «Десяти негритят», лежа в постели и дрожа от страха. Малейший шорох в квартире — и мне казалось, что это пришли за мной. Штефан опять звал на улицу, уговаривал, предлагал съездить в зоопарк или тот самый Аквадом, но мне было не до мурен и жирафов, надо понять, кто убийца. И хотя я и фильм сто раз смотрела, и книжку читала, все равно на чужом языке этот триллер звучал для меня по-новому, словно в первый раз, по-немецки жестко и страшно. Штефан, как назло, крутился рядом, пытался разговорить, отвлекал от чтения, звал гулять с Сашей. Но я не сдавалась — мне нельзя на улицу, там бред, там паранойя и галлюцинации. Надо перестать думать о Билле и, благодаря книгам Кристи, у меня сейчас это получается лучше всего на свете.

 Я припудрила щеки и подвела глаза. Синяк на скуле прошел. Рука работала отлично, а вот огромный кровоподтек на ноге оказался глубоким и все равно болел. Я даже спать толком не могла на этом боку. Но, надо отдать должное мази фрау Марты, черно-желтым он бы стал в лучшем случае через неделю-полторы, и сейчас я бы любовалась синюшно-бордовой кляксой на полбедра. Другое дело, что синяк почти сошел, а ляжка как болела, так и болит. В целом, легко отделалась, если учесть, какую травму я ему нанесла. Еще раз осмотрела себя с ног до головы. Джинсы, водолазка. Все черное. Из-за этого лицо кажется очень бледным и изможденным. Я так и не могу вылезти из своих черных вещей. Словно в трауре… Расчесала волосы, заплела косу. Надо будет в Москве постричься и покраситься в рыжий — солнечный, яркий, в цвет хорошего настроения и авантюры. Сейчас нельзя, не хватало еще проблем с таможенниками на границе, одного консула за глаза достаточно. И так к нему, как на работу хожу — через день, меня уже там узнают.

 — Ты выглядишь как монашка, — вздохнул Штефан, обуваясь.

 — Ну, по легенде у меня украли вещи и нет денег, так что в консульство я могу ходить только в одной одежде, — отмазалась я.

 Он лишь покачал головой.

 — Да, но не в консульство ты все равно одеваешься как монашка.

 — Штефан, а если за мной следят люди из консульства? ФСБ, например? — подозрительно прищурилась я.

 — А что за тобой следить-то? — улыбнулся он. — Сто лет ты нужна своему ФСБ.

 — Нужна — не нужна, а кто их знает. Вот так если сделать, — я намотала на шею яркое розово-красное кашне. — Пойдет?

 Он тоскливо посмотрел на меня и достал ключи из ключницы.

 — Выметайся, эмокид. Куплю тебе вечером полосатые розовые гетры, чтоб ты точно соответствовала своему статусу. А ведь вроде бы взрослая женщина…

 — Ты сегодня такой нудный, это что-то, — фыркнула я, выходя на лестницу. — Да и разоделся, — кокетливо посмотрела на него. — Прям такой жених и на свободе.

 — Имеешь виды? — рассмеялся Штефан, вручая мне свой тяжеленный портфель и закрывая дверь.

 — Не знаю, не знаю, — задумчиво протянула я, рассматривая мужчину. В кои-то века он влез в дорогущий костюм от Бриони и повязал галстук от Кардена. — Ты что-то в костюме сразу таким красивым стал, статным, настоящим директором крупного рекламного агентства. А то все как пацан бегал — принеси-подай-пошел-на-фиг-не-мешайся.

 — У меня демократичный стиль в одежде.

 — А вот зря.

 В машине он включил какую-то тошнотворную музыку, под которую только бомжей хоронить. Мое хорошее настроение стремительно ухудшалось. Он вел резко, постоянно дергал и подрезал других, тихо матерясь. Лучше бы я поехала на метро или автобусе. Сегодня у Штефана встреча на Унтер ден Линден, поэтому он выразил желание меня подвезти, ему все равно по дороге.

 — Штефан, что с тобой? — ласково спросила я. — Что-то случилось?

 — Все хорошо, — огрызнулся он. — Я сигареты куплю в магазине. Посидишь в машине?

 — Возьми мои, — протянула ментоловую «Вирджинию Слим».

 Штефан скривился так, словно ему разложившуюся лягушку под нос сунули.

 — Спасибо. Я девчачьи сигареты не курю.

 — Хочешь, я схожу. Просто ты… — я постаралась подобрать выражение помягче. — Сегодня сам не свой.

 — Я не выспался, — стал смущенно оправдываться мужчина.

 — Настолько важная встреча?

 — Нет, обычная. Рутина. Просто ночью душно было, и я плохо спал.

 — Думаю, дело в другом, — многозначительно посмотрела на него. — Ничего, мне на этой неделе точно сделают документы на выезд, так что скоро будешь высыпаться.

 — Причем тут ты? — недовольно посмотрел на меня. — Ты мне спать как раз не мешаешь. Все выходные вела себя, как мышка. Я и забыл, что ты дома.

 Угу, это называется — сперма на подкорку давит, — подумала я, но вслух ничего не сказала, лишь отвернулась к окну, пряча улыбку. Билл тоже, когда сидит долго без секса, начинает злиться, капризничать и ко всему докапываться. Слово ему не скажи — кругом одни враги. Истеричка. Я не выдержала и переключила диск на радио. Экономические новости? Час от часу не легче. Штефан хмуро зыркнул в мою сторону, но промолчал.

 Он остановился у автобусной станции, включил аварийку и понесся к магазину. Я принялась искать другую волну. Хотелось плавной мелодии, желательно без слов. Неожиданно из динамиков донеслись русские слова. О! Песня. На русском! Ура! Николаев что ли? О, еще и с Королевой! Ха-ха-ха, «Дельфин и русалка». Песенка про меня. Надо же какое старье крутят. Но это даже хорошо, а то я, кажется, родной язык забыла. Нет, русское радио — это очень хороший знак. Надо запомнить — 97,2 FМ, Русский Берлин. Какая приятная неожиданность. Николай Трубач! Ыыыы! Какая прелесть. Я начала ерзать по сиденью, пританцовывая, плавно размахивая руками в такт. Все у меня сегодня получится. Вон и русское радио поет: «Девочка-веточка, там, куда ты идешь, Скоро ты, девочка, счастье найдешь». Йехуууу! Штефан точно решит, что я рехнулась. А мне все равно. Мне весело!

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая