Гарри Поттер и Тень Хогвартса (СИ) - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 2

— Я знаю, в чём дело: ты просто устал, — ласково сказала Джинни, запустив пальцы в волосы мужа, — да и кто бы такое выдержал? Отдохнёшь, придёшь в себя, и опять будешь смотреть на мир нормальным взглядом. Хочешь коктейль?

— Нет, спасибо, я лучше чистого, налей ещё немного, — ответил Гарри, протягивая Джинни бокал.

— Ну, как хочешь, а я себе, пожалуй, смешаю что-нибудь этакое.

Джинни открыла пополняемый волшебством бар — свадебный подарок Джорджа Уизли — и стала копаться в нём, со звоном переставляя бутылки и бормоча: «Так… Это не пойдёт… Это тоже не сейчас… А вот вермут — пожалуй… И капельку мараскина… Хм… А что если?..»

— Только не усердствуй, — ворчливо сказал ей в спину Гарри, — а то потом опять голова болеть будет.

— Не учи меня, мужчина! — шутливо огрызнулась Джинни, — вам бы только огневиски хлестать, а о том, что от него обувной лавкой несёт, вы и не думаете.

— Какой ещё обувной лавкой?! — возмутился Гарри, — благородный же напиток! И цвет…

— Да уж, благородный, — сморщилась Джинни, — помнится, дядюшка Билиус такой в сарае квартами гнал.

— Так то самогон!

— А это что?

Гарри вздохнул, безнадёжно махнул рукой и сладко отхлебнул из бокала.

В доме было тихо, тепло и уютно, чета Поттеров наслаждалась покоем. В камине потрескивали берёзовые полешки, в столовой домовые эльфы, позванивая посудой, накрывали к ужину.

Гарри засмотрелся на глиняную ворону, которая сидела на каминной полке, посверкивая глазками. Ворона была толстая, хитрая и нахальная, с огромным клювом и загребущими лапами.

Много лет назад они с Джинни гуляли по Косому переулку, выбирая подарки детям к Рождеству, и тут Джинни засмотрелась на игрушки, которые продавал какой-то старый волшебник. Он был в потёртой мантии, в магловских кроссовках того сорта, что Гарри называл «кусочно-непрерывными», и без шапки, которую ему заменяли густые, нечёсаные патлы. Падал лёгкий рождественский снежок, и снежинки переливались как бриллианты в волосах странного продавца.

Перед ним на ящике, застеленном какой-то тряпкой, стояли игрушки — грубо вылепленные, небрежно обожжённые и раскрашенные. У старика никто ничего не покупал.

Джинни, тем не менее, нагнулась над ящиком, сразу же выудила из развала игрушек и положила на ладонь ворону.

— Её зовут Кла-р-р-ра, — смешно раскатывая звук, улыбнулся старик. — Она волшебная. Купите, леди, всего пол-галлеона.

Цена за игрушку была несуразной, но Джинни почему-то уже не хотелось выпускать ворону из рук.

— А в чём её волшебство? — спросила она.

— Клара приносит счастье, — пояснил старик, — её надо потрясти и загадать желание.

— А потом?

— А потом — ждать, — пожал плечами игрушечник. — Настоящее желание так сразу не исполнится!

Джинни потрясла ворону и внутри её что-то зашуршало.

Старик медленно опустил набрякшие веки:

— Я знаю, что загадала леди, поэтому пусть заплатит ваш супруг, Гарри Поттер.

Гарри давно уже перестали узнавать на улицах, поэтому он удивился:

— Вы…

— Да-да, ну, разумеется, конечно… Я узнал вас сразу. Благодарю вас, сэр, ваша супруга сделала верный выбор.

Неожиданно налетел порыв колючего зимнего ветра, и когда Гарри проморгался, чудной старик и его игрушки исчезли, как будто их и не было.

С тех пор Клара и поселилась на их каминной полке.

Джинни так и не сказала мужу, какое желание она загадала, но, похоже, дело своё ворона знала, и старик не соврал. Вспоминая прошедшие годы, Гарри было не на что пожаловаться, беды, болезни и смерть близких как-то обходили их стороной, а мелкие неприятности — да у кого их не бывает?!

— Скажи, а вот какое у тебя было первое желание, когда ты узнал, что избран министром? — поинтересовалась Джинни, позвякивая кубиками льда в бокале.

— Утопить Перси в сортире! — немедленно ответил Гарри.

— Гарри!!!

— Ох, извини, я всё время забываю, что он твой брат…

— Да не в этом дело… У нас в семье его никто не любит, — отмахнулась Джинни, — не знаю уж, в кого он такой уродился. А уж после того случая… Конечно, он извинился, покаялся и всё такое, но всё равно, он — один из всей семьи — был на той стороне, и с этим уж ничего не поделаешь. Я говорю о другом.

— А о чём тогда?

— Ну, подумай сам, разве ты смог бы организовать и провести избирательную кампанию так, как это сделал для тебя Перси?

Гарри содрогнулся:

— Конечно, нет! И вообще, это было ужасно!

— Ужасно или не ужасно, сейчас не важно, в политике по-другому вообще не бывает. Главное, Перси помог тебе выиграть!

— Если бы я знал, что будет такая жуть, я бы ни за что не дал Кингсли уговорить меня выставить свою кандидатуру на выборах! Эти бесконечные разъезды по стране, митинги, рукопожатия, поцелуи, выжившие из ума старухи со своими болонками, бесконечные завтраки… А на следующий день твоё самое идиотское фото с куском ростбифа за щекой оказывается на первой странице «Ежедневного пророка»!

— Иногда мне казалось, что ты сейчас начнёшь швыряться направо и налево непростительными заклятиями! — засмеялась Джинни.

— Пару раз еле сдержался, — ухмыльнулся Гарри, — ну сама посуди, когда к тебе лезет с блокнотом и прытко пишущим пером какая-то полусумасшедшая тётка…

— Какая ещё тётка? — удивилась Джинни.

— Ну, эта, защитница прав сквибов, у которой глаза как стёртые кнаты, причёска ещё такая странная, как будто у неё на голове что-то взорвалось…

— А-а-а, эта, которая на мопса похожа? Так это звезда либеральной журналистики, она сейчас в моде, её статьи идут нарасхват.

— Дура она непроходимая, — поморщился Гарри.

— Конечно, дура. Разве умная женщина станет заниматься политической журналистикой? Репортёрами политической хроники становятся женщины, у которых не заладилась личная жизнь! — убеждённо сообщила Джинни.

— Что же это с ней сделали, что она стала такой? Страшно подумать! — возвёл глаза к небу Гарри. — А ты что, читала её статьи?

— Оборони меня Мерлин от этого! — с ужасом ответила Джинни, — так, кое-что в пересказе слышала по магическому ТВ.

— Представляю, сколько всяких гадостей теперь о нас будут писать.

— Тебе-то что? Пусть пишут…

— Да неприятно, чувствуешь себя лошадью на ярмарке. То в зубы заглянут, то, прости меня, под хвост… Я, честно говоря, надеялся, что за меня не проголосуют…

— Что ты, Гарри, ты же просто-напросто разгромил своих соперников! Да когда такое было, чтобы на выборах министра магии кандидат получал больше восьмидесяти процентов голосов?

— Никому не говорил, тебе скажу, — вздохнул Гарри, — не понимаю я этого. Ну, ладно, герой, победитель Тёмного Лорда, то-сё… Так это когда было-то? Двадцать лет уже прошло, пора бы и забыть. Так нет!

— Ты, правда, не понимаешь, почему волшебное сообщество Британии проголосовало за тебя?

Джинни так удивилась, что встала со своего места, отставив бокал.

— Нет, не понимаю… Объясни мне хоть ты, ради великого Мерлина!

— Но, Гарри, это же так просто! За тебя проголосовали, потому что ты совершенно явно не хотел быть министром!

— Это парадокс, мэм. Ненавижу парадоксы!

— Вижу, последнее посещение театра в кои-то веки не прошло для тебя даром, — съехидничала Джинни, — ты даже запомнил кусочек из пьесы Уайльда! На самом деле, никакого парадокса нет. Все твои противники страстно мечтали занять должность министра, чтобы дорваться до власти. Это прямо-таки было написано на их лицах, а ты этой власти не хотел. А раз не хотел, значит, не будешь злоупотреблять ею и пользоваться в своих интересах. Вот и всё.

— Что ж, логика в твоих словах есть, — задумчиво сказал Гарри, — об этом я как-то не подумал. Моя дорогая жена, ты мудра не по годам!

— По каким ещё годам?! — насторожилась Джинни.

— Не по годам! Ну, то есть, молодая, но умная.

— Мне не нравится это «но»!

— Хорошо, я беру его обратно.

— Тогда вообще какая-то чепуха получается…