Принц Персии: Пески времени - "Prince of Persia" - Страница 5
- Предыдущая
- 5/17
- Следующая
Дастан ответил — еле заметным кивком.
*
В покоях принцессы персидские служанки готовили Тамину к встрече с царем. Ей вымыли ноги, одели в нарядное персидское платье. В своем собственном дворце Тамина чувствовала себя чужестранкой.
В эту минуту в покои вошел Дастан. Он успел вымыться и переодеться для праздничного пира, но за поясом по-прежнему красовался Кинжал.
— Я пришел представить вас царю, ваше высочество, — официальным тоном объявил он.
— Итак, меня сопровождает принц Дастан, Персидский Лев, — презрительно фыркнула принцесса, пройдя мимо него к двери. — До чего же, должно быть, приятно удостоиться стольких похвал за то, что ты разрушил ни в чем не повинный город.
Он шагнул за ней.
— К тому же ты принц Персии, — продолжала она. — Бесчувственный и жестокий.
— Рад познакомиться с вами, принцесса, — отозвался он, поравнявшись с ней и стараясь попасть в такт ее шагам. — И смею ответить, что если истребление врагов моего царя считается преступлением, то я охотно совершу его снова и снова.
Тамина несколько раздраженно качнула головой:
— И к тому же тупица.
Оба умолкли. Так, в сердитом молчании, они дошли до дверей парадного зала. Дастан преградил принцессе путь.
— Если вы думаете, что знаете меня, принцесса, вы сильно ошибаетесь, — насупился он.
— Чем же ты еще успел прославиться? — насмешливо осведомилась Тамина, разглядывая юношу.
Дастан не ответил, лишь обратился к великану Рохаму, стоявшему на страже.
— Подожди здесь вместе с ее высочеством, — приказал он и шагнул к дверям. Но в последний миг обернулся к Тамине: — Когда вас будут представлять царю, прошу вас, постарайтесь напустить на себя хоть чуточку смирения, — посоветовал он. — Для вашего же блага.
Глава шестая
Пир в царскую честь был грандиозным событием. Столы ломились от яств, играла музыка, плясали танцовщицы, а вместе с ними — и сами гости. Дастан с интересом наблюдал, как отец выделывает сложные па, смеясь и заражая весельем всех окружающих.
— Ты сумел утихомирить отцовский гнев, — сказал Дастан своему дяде Низаму.
Тот кивнул.
— Когда-нибудь ты тоже станешь братом царя, — сказал он юноше. — Постарайся помнить о своей главной обязанности, и тогда всё будет хорошо.
— Какова же она? — улыбнулся Дастан.
Низам жестом велел слуге наполнить кубок Шарамана.
— Следить, чтобы царский бокал всегда был полон.
Дастан рассмеялся, но заметил, что на губах Низама не промелькнуло ни тени улыбки. Наоборот, в его голосе зазвучала суровая горечь. Но юноша не успел над этим задуматься: Шараман поднял руку, призывая гостей к тишине.
— Я слышал, что еще один из моих сыновей пополнил ряды великих персидских воинов, — объявил он.
Гости зааплодировали. Дастан вышел вперед и, опустившись на колени перед царем, склонил голову.
Шараман взял сына за подбородок и приподнял голову.
— Нам очень не хватало тебя, отец, — тихо сказал ему Дастан. Этот разговор не предназначался для чужих ушей — только для них двоих, отца и сына.
— Я молился за тебя и твоих братьев, Дастан, — ответил Шараман. — Семейные узы между братьями — это меч, который оберегает наше государство. Я хочу, чтобы этот меч всегда оставался крепким.
Дастан опустил глаза. Отцу наверняка доложили о том, что его младший сын ослушался приказа Таса.
— Я понимаю, отец, — ответил юноша. — Просто мне подумалось, что мои действия спасут многих наших людей от ненужной гибели.
— Так поступил бы хороший человек, — ответил царь. — Но великий человек сделал бы по-другому. Он бы добился того, чтобы штурма не было вообще. Великий человек помешал бы делу, которое он считает неправильным, невзирая на то, кто отдал приказ. В тот давний день на площади я увидел мальчика, способного стать не только хорошим, но и великим, — продолжал Шараман, вспомнив день, когда он спас Дастана. Царь пристально посмотрел на сына. — Скажи, Дастан, я не ошибся в своих надеждах?
— Я был бы рад сказать тебе это, отец, — прошептал Дастан. Тяжесть отцовского вопроса легла на его плечи невыносимым бременем.
Шараман улыбнулся:
— Когда-нибудь непременно скажешь. Но по-своему.
Он обнял Дастана, и гости снова зааплодировали. Дастан в ответ тоже обнял отца. Потом вспомнил о подарке, который передал ему Тас.
— Прими дар от своих сыновей, — сказал он с улыбкой и протянул отцу сверток. — Это молитвенная мантия аламутского верховного жреца.
Царь тоже улыбнулся. Он развернул ткань, показал подарок своим подданным, потом накинул на плечи.
— Чем мне одарить тебя в ответ? — спросил он сына.
Дастан сделал знак Рохаму, и тот подвел к царю принцессу Тамину.
— Это принцесса Тамина, — представил он красавицу. — Тас хочет заключить союз с ее народом, женившись на ней.
Дастан заколебался. Страшно подумать, на какое злодейство ему придется пойти, если царь отвергнет просьбу Таса.
— Всем сердцем надеюсь, что вы дадите Тасу свое разрешение, — искренне добавил Дастан.
Царь поглядел на Тамину. В ее огромных глазах пылали гнев, гордость и скорбь.
— За все годы моих долгих странствий мои глаза никогда не видели города столь прекрасного, как Аламут, ваше высочество, — сказал Шараман.
— Он был еще прекраснее, пока на него не нахлынули орды ваших неотесанных болванов, — ответила принцесса.
По залу прокатился ропот, гости в ужасе переглядывались. Дастан сверкнул глазами на дерзкую принцессу. Не такому «смирению» призывал он.
— Но всё равно спасибо, что заметили, — добавила Тамина.
Но Шараман, в отличие от гостей, не обиделся на принцессу. Он счел ее смелой и благородной. Те же качества он много лет назад разглядел в Дастане… И тут у царя возникла неожиданная мысль.
— Из нее получится прекрасная царица, — сказал Шараман. — Но у Таса и так уже достаточно жен. — Он в упор посмотрел на Дастана. — Если тебя в покоях будет ждать такой бриллиант, ты не станешь очертя голову бросаться в рискованные затеи, — продолжал он. — Принцесса Аламута станет твоей первой женой. Что скажешь, Дастан?
Юноша лишился дара речи.
Шараман обернулся к своим приближенным:
— Мой сын храбро вступает в бой с сотней врагов, но на пороге свадьбы онемел от страха. У кого повернется язык назвать его неразумным?
Гости рассмеялись, Шараман тоже. Но через мгновение его смех перешел в мучительные крики.
— Мантия, — стонал царь. — Жжет!
Гарсив бросился к отцу и стал стаскивать с него злосчастное одеяние. Но едва он прикоснулся к ткани, пальцы обожгло как огнем. Он с криком отдернул руки.
— Помогите нам, боги! — вскричал Низам. — Мантия отравлена!
Гарсив вспыхнул от ярости:
— Эту мантию дал ему Дастан!
Юноша с криком подскочил к отцу, приподнял его голову ладонями.
— Дастан. — Царь с мольбой заглянул в глаза младшему сыну. — Почему?
— Отец, нет!
Но было поздно. Царь Шараман испустил последний вздох. Не колеблясь ни секунды, Гарсив обернулся к страже:
— Взять его! Он убил отца!
Загрохотали тяжелые шаги — это стражники бросились к Дастану. Но тот, оглушенный горем, стоял как вкопанный. Только смотрел на мертвого отца, и его сердце разрывалось от боли.
Его друг и помощник Бис храбро бросился вперед, обнажил саблю и закрыл принца от опасности.
— Бегите! — крикнул Бис. — Бегите!
Но Дастан по-прежнему не двигался с места. Бис силой поднял юношу на ноги и толкнул к двери — и в этот миг его пронзило копье. Верный Бис со стоном рухнул наземь.
Гибель лучшего друга вывела Дастана из забытья. Он вытащил аламутский Кинжал и стал в ярости размахивать им. На миг показалось, что победа достанется ему, но потом на принца из-за спины набросился еще один стражник. К счастью, принцесса Тамина была наготове — она огрела не в меру ретивого воина тяжелой вазой по голове.
Со своего места девушка хорошо видела всё, что произошло в парадном зале. Если Дастан спасется бегством или погибнет, она навсегда останется без Кинжала. А этого допустить принцесса не могла. Если ради Кинжала придется прийти на помощь юноше — что ж, она готова.
- Предыдущая
- 5/17
- Следующая