Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам - де Бальзак Оноре - Страница 3

• Предыдущая
• 3/35
• Следующая

Вот лишь несколько примеров этой интонации:

«Если вашей кухарке обещано не только жалованье, но и стол, она, разумеется, получит право взимать с вашего бульона налог в пользу гренадера, нуждающегося в подкреплении своих слабых сил. Это еще не беда. Это жертва, принесенная любви. Беда в том, что недостающий объем бульона она возместит водой, зачерпнутой прямо из Сены».

С последним утверждением уж точно не поспоришь.

Все остальные, ничуть не менее остроумные советы и наблюдения читатели могут отыскать в тексте «Кодекса порядочных людей» самостоятельно. Напоследок подскажем, что в книге они найдут и лестное определение самих себя:

«Все дело в том, что на свете есть великое множество дураков, и добрая половина вещей в подлунном мире производится в расчете на них. Но вы-то ведь не дурак; иначе вы бы не читали эту книгу».

Перевод выполнен по изданию: Balzac H. de. ?uvres diverses. P., 1996. T. 2. P. 147–272 (Bibliotheque de la Pleiade), в котором воспроизведен текст первого издания 1825 года.

На русский язык книга переводится впервые.

Сегодня за деньги можно купить все: радости и уважение, друзей и успех, талант и даже ум; следственно, восхитительный этот металл постоянно должен быть предметом нежных забот для смертных любого возраста и состояния, от королей до гризеток, от новых собственников до собственников бывших.

Однако деньги не только источник всех радостей и отправная точка всех побед, они еще и цель разнообразных поползновений.

Жизнь есть не что иное, как беспрестанная битва между богачами и бедняками. Первые, запасшись водой и провиантом, затворились в крепости за прочными стенами; вторые рыскают поблизости, готовят атаки и делают подкопы, так что, какие бастионы ни возводи и какие орудия ни заряжай, как ни укрепляй ворота и ни углубляй рвы, бедняки, эти казаки благоустроенного общества, все равно так или иначе отыщут у тебя слабое место.

Деньги, отнятые цивилизованными бандитами, потеряны навсегда; тем полезнее дать несколько советов относительно того, как обороняться от хитроумных проделок этих неуловимых Протеев. Именно это мы и намерены сделать; мы откроем порядочным людям глаза на их козни.

Кто такой порядочный человек, которому мы адресуем наше сочинение?

Он еще молод, любит удовольствия, богат и умеет с легкостью зарабатывать деньги законным путем, неукоснительно честен во всем, чем бы он ни занимался, весел и остроумен, открыт и прям, благороден и великодушен.

Именно к нему мы обращаемся, ибо желаем сохранить в его кошельке все те деньги, которые умельцы могут хитростью выманить у него так ловко, что он даже не заметит.

Недостаток нашего труда заключается в том, что натура человеческая предстанет на его страницах в самом черном свете. Как, скажут нам, неужели мы должны подозревать в нечестности всех и каждого? Неужели на свете не осталось порядочных людей? Неужели нам следует опасаться даже друзей и родственников? Да! Опасайтесь всех, но ни в коем случае этого не показывайте. Берите пример с кошки: держитесь ласково и нежно, но будьте готовы в любую минуту улизнуть и помните, что порядочным людям далеко не всегда удается приземлиться на четыре лапы. Будьте всегда начеку и добейтесь, чтобы ум ваш был мягок, как бархат, и тверд, как сталь.

Все эти предосторожности бесполезны, возразят нам.

Мы прекрасно знаем, что в наши дни убийцы по вечерам не подстерегают своих жертв на улицах, что воры пускают в ход свое мастерство не так часто, как прежде, что они почтительны с часами, церемонны с кошельками, предупредительны с носовыми платками. Знаем мы и об огромных суммах, которые ежегодно тратятся на жандармов и полицию.

Пурсоньяки и Даньеры сегодня не более чем плоды писательского вымысла; образцов у них не осталось. Сбригани, Криспены и Картуши[8] живы только на бумаге. В наш век не сыскать ни провинциалов, которым можно заморочить голову, ни опекунов, которых можно обвести вокруг пальца; нынче дела делаются совсем иначе, с куда большей приятностью.

Нынче любой юноша в двадцать лет хитер, как старый дознаватель. Все знают цену золоту. Парижские улицы стали много шире, и карманники пригорюнились. Старый Париж без порядка и без света остался в прошлом; фонарей, конечно, не прибавилось, но их заменяют жандармы и полицейские — светильники особого рода.

Отдадим должное новым законам: смертную казнь теперь применяют реже, чем прежде, и оттого преступники больше дорожат жизнью. Видя множество способов разбогатеть с помощью мошенничества, не рискуя головой, воры предпочитают не убивать, а лишь обманывать; оттого происходит повсеместное смягчение нравов.

Прежде у вас грубо спрашивали: кошелек или жизнь; нынче никто не интересуется ни первым, ни вторым. Прежде порядочные люди боялись убийц; нынче им грозят только ловкачи. Нынче оттачивают не ножи, а ум. Следственно, защищать свои деньги надобно не от грабителей, а от мошенников. И защита, и нападение диктуются одной и той же финансовой потребностью. Дело идет между порядочным человеком, который ест досыта, и порядочным человеком, который остался без обеда.

Элегантность наших манер, обдуманность наших обычаев, безупречность нашей учтивости отражаются на всем, что нас окружает. После того как в наших гостиных появились прекрасные ковры, драгоценный фарфор, роскошная мебель и старинные гербы, воры, умнейшие из людей, почуяли, что обязаны соответствовать новым обстоятельствам: тотчас же они обзавелись тильбюри, в каких ездят биржевые маклеры, кабриолетами, в каких ездят нотариусы, двухместными каретами, в каких ездят банкиры.

С этих пор способы завладеть имуществом ближнего сделались столь разнообразны, облеклись в формы столь изысканные, ими овладели люди столь многочисленные, что способы эти стало невозможно ни предвидеть, ни исчислить в наших сводах законов; да что там говорить, обманутыми оказались парижане — да-да, сами парижане!

Если уж парижанин, существо тонкого вкуса и редкостной предусмотрительности, изощренного эгоизма, острого ума и исключительной чуткости, постоянно попадается в умело расставленные силки, в таком случае раззявам и глупцам, иностранцам и людям порядочным надеяться вовсе не на что — разве что они справятся с учебником, в котором, как мы надеемся, отыщут описания всех грозящих им ловушек.

Для многих людей сердце человеческое — все равно что темный лес; люди эти не знают своих ближних, не понимают ни их чувств, ни их повадок; они не изучили тот сложный язык, которым говорят взгляды, походка, жесты. Пусть же книга наша послужит им картой; пусть порядочные люди возьмут пример с англичан, которые не выходят на парижские улицы без карманного путеводителя, и прислушаются к советам опытного доброжелателя.

• Предыдущая
• 3/35
• Следующая