Лагерь на озере чикомасов - Клепов Василий Степанович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/16
- Следующая
Дарвин пишет, что мы не всегда отдаём себе отчёт в той великой пользе, какую приносят нам понижения и повышения почвы. В этом убедился я сегодня, когда ушёл довольно далеко от озера. Передо мной лежала терра инкогнита (неизвестная земля). Нигде ни посевов, ни пашни, ни воды. А пить страшно хотелось. Неожиданно в одной низине я увидел чёрную кучу, выделявшуюся на зелёном фоне. Подхожу, а это ямка, которую кто-то вырыл, сняв две-три лопаты земли. Вода! Хорошая чистая вода!»
Мы заслушались нашего учёного секретаря и не заметили, как к нам подкрался Федя.
– Ну, что, засони? – спросил он. – Проспали браконьеров?
– Они ни при чем, Федя, – храбро доложил я. – Это я проснулся уже после того, как ты встал… Зато…
– Зато сделал большое дело.
– Нет, ты ещё не всё знаешь. Я нашёл, где они вытаскивали сеть…
Я вскочил на ноги и повёл всех к тому месту, где удалось обнаружить следы браконьеров.
– Ну, так вот, ребята, – сказал Федя, обводя нас чёрными, как уголь, глазами. – Сегодня чтобы не было ничего подозрительного. Понятно? А то будут следить. Ловите себе рыбку и будто вроде больше вас ничего не интересует. Вечером я приду и, как только стемнеет, пойдём на ту сторону, к сети. Мы их сегодня поймаем!
– Обязательно поймаем, Федя, – подтвердил я. – Теперь, да не поймать!
Федя улыбнулся и полез за пазуху.
– Ну, а вот это, я думаю, будет вам интересно…
Мы увидели маленького, покрытого чёрным пухом цыплёнка.
– Хорош?
Юра вскрикнул:
– Коростелёк! Дергачишка!
Федя посадил птенца на землю, но дергачишка моментально, быстро, как мышь, побежал. Его мог поймать только Юра.
– Как хоть его изловил-то? – спросил он Федю.
– Понимаешь, иду сейчас по лугу, вдруг как выскочит у меня из-под ног птица и, не поднимаясь, сразу в кукурузу. Я даже оторопел. Потом смотрю, а эти, чёрненькие, как мыши, улепётывают кто куда. Да ещё и пищат. Ну, я одного сцапал всё-таки.
– Это же большая редкость! Их очень трудно поймать. А этого я живьём привезу. Хоть папа посмотрит.
Юра всё ещё не мог оторваться от своего коростелька.
– Ну ты, король перепелов! – со смехом сказал Боря. – Будешь рыбачить?
– Нет, надо зарисовать вот этого типа, – указал Юра на чёрненького птенца.
Мы с Борей взяли удочки и отправились на озеро.
– Итак, до вечера, – попрощался с нами Федя. – Давайте рыбачьте. А что потом будет – увидим.
В ЗАСАДЕ
Поздно вечером явился Федя. Видно, он собрался ждать браконьеров до утра: надел тёплую ватную куртку и сапоги. Я бросился вперёд, чтобы указывать дорогу, но Федя остановил:
– Подожди, Ваня… Надо решить, кто же останется около лодки?
– А зачем?
– Кто-нибудь из браконьеров обязательно придёт за лодкой, и надо, чтобы у нас тоже был кто-то здесь. Как только лодка отчалит, надо дать сигнал.
– А какой сигнал давать? – спросил Юра.
– Главное, чтобы не было подозрительно. Ну крик ночной птицы, что ли…
– А вот такой хорош будет? – Юра отвернулся и, зажав пальцами нос, дунул.
Мы услышали, как над озером прокатился страшный крик: «и-прумб! и-прумб!»
– Очень хорошо! – воскликнул Федя. – Здесь водится выпь. Точь-в-точь так кричит. Значит, Юра, ты и будешь следить за лодкой. Как только закричишь выпью, мы будет знать, что браконьеры пришли.
Мы оставили Юру в камышах около лодки. Он неожиданно засмеялся:
– Остался один, как выпь на болоте…
С большим трудом я отыскал сеть, и мы легли недалеко от неё за ивовым кустарником. Ночь в июне короткая. Мы изредка перешёптывались, отбивались от комаров и всё время прислушивались. Вдруг я услышал такой же звук, как накануне, – стук о лодку.
– Тс-с!
Федя тоже что-то услышал. В тот же миг с той стороны до нас докатился крик выпи:
– И-прумб!
И потом снова:
– И-прумб!
Федя чуть приподнялся и стал смотреть на тот берег.
– Сядь, Федя, сядь!
Это Боря теребил Федю за куртку и показывал рукой вдоль берега. По берегу шли двое. Они поравнялись с нами, и мы услышали разговор.
– Кто это так крикнул? – вполголоса басом спросил один.
– Водяной выпью кричит, с лешим переговаривается, – захихикал второй.
– Нет, в самом деле? – снова спросил бас.
– Чудак, не знаешь, что ли? Водяной бык. По-учёному – выпь. Где у тебя сеть-то?
– Ищу, – снова ответил бас. – Вот верёвка. Ну, давай тащи.
Мы услышали, как ритмично заплескалась вода, – браконьеры вытаскивали сеть.
– Смотри, какой! Кило на пять будет…
– Тащи, тебе говорят…
– Да не тащится. Зацепилась, однако.
– Гриша, посмотри, – потихоньку взывал тот, который хихикал. – Где-то зацепилась. Вот чёрт, не слышит…
– Молчунов! – гаркнул басом второй.
– Ты потише, – остановил его первый, он, должно быть, был главным. – Чего доброго, услышат эти городские…
Мы увидели на тёмной воде что-то вроде лодки, крутившейся на одном месте. Потом кто-то выругался, и чёрный предмет поплыл к берегу. Из лодки выпрыгнул человек, и неизвестные все втроём потянули сеть. Мы услышали, как тяжёлые рыбы зашлёпали о корзину.
– Федя, – прошептал я и подтолкнул его.
– Тс-с! – приложил он палец к губам.
Мы выждали, пока рыбу не побросали в лодку. Двое тихо погнали её по озеру. Третий стал удаляться берегом.
– Тихонько, за мной! – приказал Федя.
Глядя на него, пригнувшись, мы шли за браконьером. В кустах стояла запряжённая в телегу лошадь. Неизвестные подтянули лодку к берегу и стали корзинами выгружать рыбу.
– Скорей, скорей! – торопил один из них. – Светать начинает…
В это время Федя поднялся с земли и, как мне показалось, крикнул во всё горло:
– А ну, граждане, стойте!
Браконьеры опешили. Один побежал к камышам, но остановился, когда Федя крикнул:
– Не бегай, Молчунов… Всё равно приметили…
Второй кинулся к лошади, но там уже стоял и держал её под уздцы человек, которого я сразу узнал по голосу:
– Нет, сатана, не уедешь! Ах ты, пёс тебя возьми! На колхозной лошади безобразничать?
– Стой! – закричал откуда-то Юра. – Стой, стрелять буду!
– Ишь, сатана, ещё и вожжи отнимать вздумал!
Мы с Федей подошли к телеге.
– А, это ты, Хлюстов, – проговорил Федя. – Ну что ж, придётся тебе отвечать…
Мне и Боре он велел ехать за сетью. Мы сели в лодку, нашли сеть, сложили её на решётчатый подножник и доставили к повозке.
Уже начинало светать. На востоке разгорелась бледно-розовая полоса зари: там словно раздувал кто-то угли – полосы горели всё ярче. В бледном свете всё выглядело смутным. Ненастоящими казались озеро, подёрнутое плотным туманом, камыши на берегу, браконьеры, топчущиеся у самой кромки воды. Высокий дядя с маленькой кепочкой на взлохмаченной голове (это был Хлюстов, тот самый, что приходил к нам спрашивать про корову) шептался о чём-то со своим широкоплечим напарником. Мокрый до пояса Молчунов, одетый почему-то в будёновку, боязливо водил головой из стороны в сторону и всё время повторял:
– Я что ж? Я – ничего.
– Поехали, дядя Стёпа! – сказал Федя. – Погоняй!
Телега тронулась.
– Юра, а ты почему здесь? – спросил Боря.
– А я крикнул и побежал… к вам… Бегу, а на берегу стоит подвода и около неё этот, который всё сатаной ругается. Я и решил, что он – браконьер… Подкрался да как прыгну к нему на шею. А он отмахнулся от меня рукой, коленом придавил и приказывает: «Нишкни! Если только пикнешь, сатана, враз убью!» И вот я лежу, он – на мне. Потом уж услышал я крик Феди, и старик меня отпустил. Смотрю, а он заодно с нами…
Мы захохотали, Федя оглянулся. Он шёл за возом, а старик сидел па телеге, свесив ноги в валенках и помахивая концами вожжей.
Хлюстов нагнал Федю и заговорил с ним.
– Молчи, вредина! – закричал Федя. – Видал, дядя Стёпа? Обещает отдать нам рыбу и сеть, если мы замнём дело. Да знаешь ли ты, что у тебя уже нет ни сети, ни рыбы?
- Предыдущая
- 12/16
- Следующая
