Рено, или Проклятие - Бенцони Жюльетта - Страница 48
- Предыдущая
- 48/103
- Следующая
Но на какой-то миг друзья снова чуть было не разлучились. И вот по какой причине. Граф Прованский, отец Маргариты, умер, не успев выдать замуж свою самую младшую дочь Беатрису, чьей руки теперь добивались очень многие знатные сеньоры. Однако ее дядя, архиепископ Лиона Филипп Савойский, прибыв в Клюни вместе с папой, выразил желание, чтобы ее обвенчали с юным Карлом Анжуйским, дав при этом понять, что его сестра, овдовевшая графиня Прованская, пока не готова к такому решению и ее придется к нему склонить. Карл тут же выразил готовность отправиться в Форкалькье в сопровождении небольшого отряда крепких воинов, выделенных ему из королевского эскорта. Робер д’Артуа, всегда готовый пуститься в путь, когда будущее сулило поединки, тут же предложил себя в спутники младшему брату, но Людовик отказал ему:
– Мы не уроним свою честь, если покажем, что сильны, но разгонять при помощи силы претендентов на руку графини Прованской мы не собираемся. Монсеньор епископ Лионский внушит больше доверия и будет спутником более миролюбивым, чем наш любимый и воинственный брат.
Карл Анжуйский отправился свататься к юной Беатрисе без Робера, а значит, и без Рено. Спустя три месяца он торжественно привез молодую жену во дворец на острове Ситэ, где в их честь был дан не один блестящий праздник, к несказанной радости Маргариты, которая была счастлива вновь жить рядом с любимой младшей сестрой…
Как только Бодуэн прибыл в Париж, граф Робер распорядился, чтобы Рено служил своему прежнему господину до тех пор, пока тот не уедет в Константинополь. С Бодуэном Рено посетил Англию, чтобы получить денежную помощь от английского короля. Неведомо почему, но Генрих II тоже расщедрился. В Англии Рено увидел еще двух сестер Маргариты и нашел, что они куда менее красивы. При этом он немного лукавил, потому что ни одну из них невозможно было назвать дурнушкой. Затем он вместе со своим господином отправился в Намюр в северные поместья де Куртене, чтобы заключить договор о передаче прав на маркизат Бодуэну. А потом император навестил замок Гатине, права на который передал жене, императрице Марии, в случае если она переживет его, и где ему нужно было уладить дела с вассалами и разрешить их тяжбы властью сеньора. А Рено не без волнения вновь увидел края своего детства. Побывал он и возле Забытой башни, где собственноручно похоронил того, кто подарил ему будущее и настоящее, – Тибо де Куртене, которого отныне все считали его отцом.
Он хотел поехать туда один, но пришлось взять с собой и своего неизменного спутника, которым стал Жиль Пернон, следовавший за ним повсюду тенью на расстоянии длины меча. Пернон был не просто оруженосцем Рено, он привязался к нему, как к сыну, и поэтому заботился и оберегал его неусыпно и неустанно. Разве мог он отпустить его одного блуждать по незнакомому лесу? Да никогда в жизни!
Рено поначалу не слишком обрадовался навязчивости друга, но потом возблагодарил за это небеса. Оказалось, что у Пернона удивительный дар: он никогда не сбивался с пути и умел находить дорогу даже в тех местах, где никогда не бывал. Благодаря его чутью и весьма скудным сведениям, которые Рено удалось выудить из своей памяти, они добрались до башни, ни разу не заплутавшись.
Разглядев среди деревьев небольшой холмик с грубым самодельным крестом над ним, Рено почувствовал слезы на глазах и, решив из почтения не подъезжать к могиле на лошади, приготовился спешиться, но тут Пернон прошептал ему:
– Осторожнее, мессир, мы тут не одни!
Рено повернул голову и увидел лошадь с наброшенными на шею поводьями, которая бродила без привязи по небольшой лужайке и щипала свежую зеленую травку и молодые побеги. Поглядев на седло, Рено с Жилем мгновенно поняли, с кем им придется иметь дело.
– Брат храмовник! – пробормотал Рено, нахмурив брови. – Что ему здесь понадобилось? И вообще, куда он делся?
Рыцарь с оруженосцем спешились, постаравшись сделать это бесшумно. Оба не сговариваясь вытащили из ножен мечи и направились к башне, а лошадь, принявшись ощипывать особенно сладкий куст, и не подумала заржать и предупредить хозяина. А тамплиер был в башне. Высокий монах виден был сейчас лишь наполовину, поскольку рылся в сундуке, где когда-то Тибо хранил свои немногочисленные пожитки и среди них белый плащ с алым крестом, в котором Рено похоронил его.
Остановившись на пороге, Рено осведомился у незнакомца:
– Могу я полюбопытствовать, что вы здесь ищете?
Незнакомец быстро выпрямился и повернул к вошедшим обрамленное капюшоном лицо с острыми и резкими чертами. Тонкогубый змеиный рот вызывал мысль о безжалостности его хозяина, взгляд прозрачных, будто драгоценный камень, серых глаз пронизывал холодом.
– Не думаю, что мои поиски вам интересны, – произнес он с нарочитой медлительностью, бросив взгляд на обнаженный меч Рено, но оставшись при этом совершенно равнодушным. – Для начала назовите свои имена.
– Я мог бы ответить вам тем же, будь я столь же нелюбезен, как вы, что меня крайне удивляет в рыцаре-храмовнике. Но я скажу, что я сын того, кто покоится под крестом на лужайке, и ношу имя Рено де Куртене, – произнес Рено, не убирая меча. – Теперь ваша очередь представиться.
Монах, похоже, несколько смягчился, и на лице его появилось даже некое подобие улыбки.
– В таком случае уберите ваш меч в ножны.
Я имею столько же прав, сколько и вы, находиться здесь. Я брат Ронселен из командорства Жуаньи. Ваш отец оставался членом ордена, хоть и жил в последнее время в уединении, и мы хотели убедиться, не хранил ли он во время своего отшельничества у себя каких-либо драгоценных святынь или писаний, относящихся к ордену, которые…
– Ронселен де… Вступив в орден, не теряют фамилии, – продолжал настаивать Рено.
– Де Фос. Можете не вспоминать, мы не из этих мест, – высокомерно заявил монах. – А теперь позвольте мне покончить с данным мне поручением.
– О-о, на этот счет вы можете не беспокоиться. Брат Тибо жил в полной нищете, как живут святые. В башне вы найдете разве что сухие травы и сборы из них, которыми он лечил раненых животных и бедняков-крестьян. Еще у него был монашеский плащ с орденским крестом. Прежде чем предать его тело земле, я завернул его в этот плащ, а потом закрыл эту дверь на ключ и отдал ключ брату Адаму Пелликорну, которого, быть может, ваше командорство еще не забыло.
– Разумеется, не забыло. Мы чтим память брата Адама.
– А почему тогда вы взломали дверь? Вам должны были дать в командорстве ключ!
– Никто не знает, куда пропал этот ключ. У меня не было другого выхода.
– Может быть, и так, – произнес Рено и наконец-то убрал меч в ножны. – А теперь окажите мне милость и дайте спокойно помолиться.
– Конечно, конечно. Вы, я думаю, принадлежите ко двору императора Бодуэна, который сейчас остановился в своем родовом замке де Куртене? – осведомился Ронселен де Фос, став вдруг неожиданно мягким и любезным.
– Нет. Я принадлежу дому сира Робера д’Артуа, но поскольку я не так давно служил Его Величеству императору, мой господин передал меня ему до его отъезда в Константинополь.
– Очень рад за вас. Не смею более мешать вашей молитве. И прошу прощения за взломанную дверь.
Монах вышел. Рено и Пернон, смотря ему вслед, наблюдали, как он вскочил на лошадь, как исчез в лесной чаще. Старик-оруженосец тут же стал выговаривать Рено:
– Какого черта вы все ему рассказали? Его не касается, где и как вы живете. Мне этот человек не по душе!
– Мне тоже, но я не открыл ему никаких особых тайн. Любой слуга в замке сказал бы ему то же самое, если бы монах Ронселен обо мне осведомился. В моей жизни нет больше тайн, – заключил Рено с немалым удовлетворением.
– Будем надеяться!
Рено преклонил колени у могильного холмика, а Жиль Пернон принялся устанавливать на место дверь, призывая про себя все земные беды на голову слишком уж любопытного монаха.
Рено молился долго, прося для себя такого же мира в душе, какой царил в душе усопшего Тибо. Но и после молитвы он не избавился от неприятного ощущения, вызванного встречей с Ронселеном де Фосом. Молодому человеку очень хотелось бы узнать, что на самом деле он искал. И что еще он может предпринять, если не нашел предмет своего интереса… Ужасная мысль пришла в голову Рено, он отгонял ее всеми силами, но она упрямо и настойчиво возвращалась к нему: а что, если этот тамплиер посягнет в своих поисках на могилу?
- Предыдущая
- 48/103
- Следующая
