Пари на любовь - Иванова Вера - Страница 15
- Предыдущая
- 15/28
- Следующая
раздражаться Дана.
— Ладно-ладно, нечего прикидываться! Я рад, что у тебя открылся вкус к приколам.
— Ах, да, у тебя же тоже день рождения, — спохватилась Дана. — Поздравляю!
Но Максим уже не слушал.
— А теперь, если не возражаешь, я бы хотел услышать: «Доброе утро, господин граф!» — сообщил он и пошел в комнату Даны, куда три недели назад принес клетку с попугаем.
Но поздороваться с другом Максиму не удалось: сдернув покрывало, именинник обнаружил, что клетка пуста.
— Ах ты, паршивец! И когда успел вылезти?
Подзывая попугая, Максим обошел комнату и осмотрел все углы — Цицерон не отзывался. Дана следила за ним настороженным взглядом. А когда Максим подошел к платяному шкафу, подскочила, схватила за руку.
— Не открывай! Его там нет!
— Ты уверена?
— Да! — она оттолкнула парня, но дверца распахнулась сама собой.
Макс заглянул внутрь и оторопел. Перед ним на плечиках висел полушубок. Легкий, нежный, переливчатый мех струился
мягкими складками. Голубая норка…
Его затрясло. Он медленно повернулся к Дане, тяжело посмотрел на нее:
— Чье это? Твое?
— Ага, — Дана испуганно отступила.
— Где ты взяла эту гадость?
— Гадость?! Да что ты понимаешь! Это же голубая норка, не видишь?!
И тут Максим не выдержал.
— Вот именно что вижу! — взорвался он. — Убивать зверей только ради того, чтобы дуры вроде тебя красовались перед другими такими же дурами!
— Дуры? Для тебя все нормальные люди дураки! Ты замечаешь только животных! И думаешь только о животных! А человек тебе безразличен! — вспыхнула Дана.
— Не забывай, что человек — тоже животное! А вот тебе, по всей видимости, безразличен я! Ты же знаешь, как я к этому отношусь! Как ты могла?
— А почему это мои подруги могут носить красивые вещи, а я — нет?
— Потому что твои подруги такие же надутые курицы!
— Нет, не поэтому. Просто у них нет приятелей-придурков!
— Почему же ты сама встречаешься с таким придурком?
— Потому что не так давно он клялся мне в вечной любви! «Я сделаю все, чтобы ты была счастлива!», «Ты никогда не пожалеешь!» Что, не твои слова?
Максим хотел ответить и запнулся. Дана права. Он и в самом деле так говорил! Но как же изменилось все за это время! Или не изменилось, а просто он не знал Дану раньше?
Да, неплохой день рождения получается. Как же, блин, вышло, что они оказались друг другу совершенно чужими. У них же абсолютно ничего общего. Даже внешне Дана уже не привлекала его — последнее время она объедалась сладким и сильно поправилась. К тому же больше не стеснялась быть при нем неряшливой, перестала следить за собой — могла появиться в давно не стиранных, бесформенных штанах, рваных шлепанцах… Не забывая при этом размалевать лицо до тошноты ярким макияжем.
Он вдруг почувствовал острое желание развернуться и уйти — немедленно, сейчас же, куда угодно, лишь бы не видеть противную девчонку, не слышать ее вечного нытья. «Нет, стоп, так нельзя, — тут же осадил он себя. — Ты же сам выбрал такую. Да и потом, у кого не бывает черных полос!» И тут вдруг внутренний голос ехидно поинтересовался: «А может, сейчас как раз белая?».
— А теперь я жалею, очень жалею. — продолжала кричать Дана.
— Разве я о таком мечтала. Ты занят только своими животными, а на других тебе наплевать. То ты целыми днями в кружке в университете, то в музее, то в зоопарке или в лесу — а где же в твоей жизни место для меня. Мы уже сто лет никуда не выходили, не ездили, не устраивали вечеринок — я не помню, когда последний раз танцевала.
Или ходила в кино. Да что там, мы даже не разговариваем по-человечески. Ты хоть раз поинтересовался, как у меня дела. И эта шуба. Что здесь такого. В нашем суровом климате всегда носили меха, по-другому здесь не выжить!.
Слушая ее гневные слова, Максим вдруг с удивлением понял — и она права, со своей стороны. Наверное, Дана тоже иначе представляла себе их отношения. И в этом нет ни его, ни ее вины — просто они действительно оказались совершенно разными людьми. Жаль, что это выяснилось только сейчас — а может, и не жаль.
Хорошо, что вообще выяснилось..
Ему удалось взять себя в руки, и он спросил уже почти спокойно:
— А откуда у тебя шуба?
— Подарок от мамы, — скороговоркой выпалила Дана, и Максим снова насторожился: врет! В глаза! Еремины, хотя и были состоятельными, раньше не баловали дочку-троечницу.
— В честь чего это? — с подозрением спросил он.
— В честь дня рождения! Не все же такие психи, как ты, чтобы веники вместо букетов дарить! — в сердцах бросила Дана. — И вообще, сам виноват. Если бы приехал вовремя, ничего бы и не заметил. Я успела бы ее спрятать, — вырвалось у нее.
Максим стоял столбом, не веря своим ушам. Ему, оказывается, совсем не рады! И с легкостью готовы обманывать. А он-то, дуралей, сбежал из лагеря, рисковал, торопился…
— Подарок бы успела тебе купить, — тараторила Дана, не замечая его состояния. — И уж точно выбрала что-нибудь получше, чем эта Лизкина тряпка!
Стоп. Так футболка от Лизы? Хоть что-то приятное!
В этот момент у Даны зазвонил мобильник, и Максим с облегчением перевел дух. Он был рад окончанию неприятного разговора. Теперь надо поблагодарить «маленькую родственницу» за подарок, забрать попугая и черепаху и поскорее уйти из негостеприимного дома.
Но выполнить все это оказалось не так просто.
— Чего тебе? — хмуро поинтересовалась Лиза, когда Максим постучался к ней.
Еще один неласковый прием! И что за день такой выдался. Даром, что днюха…
— Хотел сказать спасибо. Футболка супер! Только почему череп и кости? Это новая игра, или ты вступила в банду пиратов? — начал он в обычной полушутливой манере.
Однако девочка не поддержала легкого тона. Скрестив руки на груди, она сверлила его враждебным взглядом. Подумалось вдруг, что это уже не маленькая шустрая белка, а, скорее, длинноногий нескладный олененок — правда, очень сердитый.
— Ага! Вот и Матильда, — Максим увидел под столом черепаху. — Соскучилась? И я. Ну ничего, скоро пойдем домой, — он перенес черепаху в рюкзак и озадаченно огляделся. — И куда это Цицерон запропастился, не пойму…
И тут Лиза взорвалась.
— Я тебя ненавижу! Как ты можешь! Делаешь вид, что ничего не случилось… Ты же сам, сам разрешил его продать!
— Продать? Кого? — он изумленно уставился на «Бэмби», не замечая, что появившаяся за его спиной Дана делает сестре отчаянные знаки.
— Цицерона! Три дня назад! Что, разве не так?
— Ничего не понимаю… Меня же тут не было!
— Тебя не было, но Данка-то была! Она сказала, что это ты разрешил поменять попугая на шубу! Как ты мог так поступить с Цицероном? Я тебе этого никогда, никогда не прощу!
Так вот откуда взялась злосчастная шуба!
— Я ничего не знал, поверь! Понятия не имел! Да разве я позволил бы кому-нибудь… — Максим чувствовал себя самым несчастным человеком в мире, голос его срывался.
Он был настолько убит, что Лиза сменила гнев на милость. Она подошла к парню, тронула за рукав.
— Значит, Данка соврала? — тихо спросила она, заглядывая ему в глаза.
Он молча кивнул, не в силах справиться с обрушившимся горем.
— Ну, я ей задам! — брови Лизы угрожающе сошлись над переносицей. — Ну она у меня получит! А где теперь Цицерон? Ах, да, ты не знаешь… Но Данка-то знает! Надо заставить ее вернуть попугая!
И в этот момент из комнаты Даны раздался отчаянный крик.
Когда Максим и Лиза вбежали к ней, Дана сидела на кровати, поджав ноги, с ужасом уставившись на сидящую на полу большую бурую жабу.
— Bufo asmarae! — воскликнул Максим. — Вот это находка!
Он подбежал к жабе:
— Редкий вид, надо же! И ценный. Эфиопская квакша. Такие у нас не водятся, только в эфиопской саванне…
- Предыдущая
- 15/28
- Следующая
