Пойнтер в гору не пойдет - Мартыненко Всеволод Юрьевич - Страница 3
- Предыдущая
- 3/65
- Следующая
Так или иначе, именно один из высших чиновников Концерна Тринадцати объявил официальный повод к знакомству с очередной представительницей и так уже досадившего мне светло-эльфийского рода:
– По истечении года странствий высокородная Леах ау Риер, – тут он впал в перечисление титулов отсутствующей стервы, – признается не исполняющей обязанности опекуна и нуждается в замене в сем качестве.
Что ж, вполне справедливо, хоть и «странствует» горе-опекунша на редкость малоподвижно. Но знать это положено не всем. Особенно судейским и кровным родственничкам!
– Совет Концерна должен назначить нового опекуна, – который это из Арбитров, и не поймешь. – В соответствии с выбором опекаемой.
Не завидую тому, кому достанется такой подарочек на Приснодень. Хоть на первый взгляд сестры и не сопоставимы по вредоносности, еще неизвестно, какие демоны водятся в этой тихой заводи.
Задумавшись о судьбе счастливчика, обреченного отныне возиться со здоровущей безответственной девицей, я чуть не пропустил следующую и главную фразу этого монолога:
– Высокородная Алир ау Риер предпочла избрать своим опекуном вас!
Даже в шуме толпы это прозвучало погребальным гонгом.
Оригинальность выбора светлоэльфийской дивы шибанула меня не хуже, чем снаряд из катапульты промеж ушей. Досочувствовался – как выяснилось, самому себе! Теперь, что же, придется вплотную распробовать всю прелесть этой… Опушечной? И главное, в толк не возьму, с чего такая честь!
Или это изощренная месть за сестрицу, которую не без моего участия пристроили отдыхать в виде дерева на пять дюжин лет? Не так уж безобидна плюшевая эльфь, если до такого додумалась…
– Почему… – и не подозревал, что вопрос этот вслух выдаю, пока сам не расслышал. Тот еще хрип удавленный получился, любой висельник позавидует. А жены за спиной и на то способны не оказались – молчали, как пескорыбы на сковородке. Во всяком случае, с их стороны ничего не доносилось, а оглянуться в такой ситуации у меня не хватило решимости. Боялся, что если обернусь – побегу.
У самой потенциальной подопечной, напротив, никакой помехи разговору не наблюдалось. Поскольку ответ на невольно вырвавшийся вопрос выдала именно она, причем на редкость быстро и беззаботно:
– Ты справился, где сестра не смогла. Значит, ты лучше, – и хлопнула ресницами, так доверчиво-доверчиво.
– Что ж ты, никого больше не знаешь? – из последних сил попробовал я вяло воспротивиться.
– Наоборот, – кокетливо улыбнулась Опушечная. – Я всех знаю. Кроме тебя. Потому и выбрала.
Переваривая этот изрядный комплимент то ли себе, то ли – в обратном смысле – всем Ино-рожденным, я окончательно замолк, поэтому вступление в разговор старшей жены воспринял как долгожданную помощь.
– Может ли дом Стийорр ответить отказом? Ох, спасибо. Самому бы с этого начать…
– Разумеется! – с готовностью отозвался Темно-Светлый Арбитр. – Это ваше право!
– О да! Это послужит поводом к самому перспективному судебному процессу со времен отторжения заанарских вотчин! – с явственно деланным энтузиазмом раскрыл причину восторга коллеги Светло-Темный. – С ресурсом расследования минимум лет в семьсот!
Солидарность по Цвету оказалась в нем сильнее профессионального рвения. Или наоборот, жажда пристроить к нам в дом беспризорную девицу важнее, чем повод вовсю проявить свои сутяжьи способности.
Так или иначе, перспективы отказа мое семейство теперь осознавало яснее ясного. В отличие от перспектив согласия…
– В таком случае не вижу причин препятствовать, – заботливо информировала Хирра всех, а в первую очередь– мужа и Властителя.
Еще раз спасибо. Знать, как реагирует на это она, мне сейчас позарез необходимо. А Келла что думает по этому поводу?
– Я тоже не против, – лениво протянула моя древнейшая. – Раз такое дело…
Чего в словах предводительницы банды «Ге-копардовых Орхидей» было больше – истинного безразличия или скрытой угрозы, – лично я определить не брался. Но ее бойцовые оторвы с улиц славного города Анарисса, несомненно, сделали бы верный вывод. У них к такому тону привычки всяко больше, чем у законного мужа…
Разумеется, инфантильная до предела светло-эльфийская дива подобным опытом обладать не могла. Поэтому, приняв слова младшей жены за чистую монету, Алир кинулась ей на шею с объятиями и поцелуями. Затем попыталась проделать то же самое и со старшей, но смущенно затормозила на полдороге. Закоренелая вражда между Днем и Ночью ее остановила, что ли?
Не удержавшись, я все-таки обернулся – бежать так и так уже некуда. Все, как всегда, за меня решили.
Вопреки ожиданиям, выражение ошарашенного недовольства оказалось как раз на лице у Кел-лы, поправляющей смазанный грим. Хирра, напротив, имела вид скорее растроганный, с оттенком сочувствия. Причем не ко мне, что уже примечательно…
Ограничившись застенчивым реверансом перед извечной противницей Дня, светлая эльфь обернулась ко мне.
– А ты что скажешь? – поинтересовалась она, умильно склонив голову и отставив ножку. Конечно, я же остался единственным, кто не огласил своего решения. Хотя именно мое слово – главное.
Слово это мне уже заботливо нашептывали в оба уха Арбитры. Уяснив формулировку, я кивнул им, поочередно полуобернувшись, и отступил назад, чтобы видеть всю братию. И лишь после этого выдал с полным осознанием того, на что себя обрекаю:
– Клянусь принять и содержать Алир ау Риер ау Сниотта, уарени Инерс, как деву рода и крови Стийорров, до тех пор, пока кто-либо не заявит и не подтвердит права на нее Высокой или Низкой Клятвой! Клянусь в этом до конца ее или моей жизни… С завтрашнего полудня!
Не знаю, чем я руководствовался, выторговывая эту отсрочку, и допустимо ли вообще было изменять текст соклятия подобным образом. Однако Арбитры синхронно кивнули, подтверждая услышанное. Отныне мои слова стали законом, определяющим жизнь нашей семьи невесть на сколько сотен лет вперед.
Жены и новообретенная подопечная тоже вели себя, как будто все в порядке вещей. Хирра, как у нее водится, еще и улыбнулась одобряюще. Правда, при иллюзии раздвоенного языка и фальшивых клыках смотрелось это… как-то противоположно. Не знай я обычной версии этой ее улыбки – испугался бы.
Сейчас же страшиться надо было исключительно без малого семи футов светлоэльфийско-го девичьего восторга, с ликующим взвизгом прыгающего мне на руки. Особенно если с координацией движений у источника этого ликования дела обстоят весьма так себе. Не рассчитав прыжка, здоровенная эльфь без труда сбила меня с ног.
Так мы и рухнули на пол – я снизу, а Опушечная, обвившая руками мою шею, сверху. В полете она успела пару раз быстренько чмокнуть меня, перемазав оставшимся на губах разноцветным гримом Келлы, но мне очень быстро сделалось не до того.
Жены поспешили на помощь, разгребая получившуюся всего из двоих изрядную кучу малу. Арбитры же сочли момент наиболее подходящим для того, чтобы ретироваться. Понять их было несложно – я и сам с удовольствием оказался бы подальше отсюда. Семейство у нас и без того странноватое, а если еще добавить к его странностям необоримую ласкучесть новенькой – никому мало не покажется.
Наконец объединенными усилиями жены отрыли меня под заносами разноцветных перьев и золотых локонов подопечной. Сама она, весом далеко не перышко, поднялась на ноги без особого труда, что заставило заподозрить некоторую наигранность неловких движений. Хотя похоже, что Опушечная и сама не осознает, когда действительно не в силах управиться с собой, а когда пользуется тем же для достижения желаемого.
Что ж, зато с немалой долей уверенности проясняется ее симвотип – Пинт-Оэт, «Нунчаки», с сильной Водой в рабочей функции. Бывают, конечно, и исключения, но чаще всего у близнецов либо одна и та же базовая функция при разных рабочих, либо наоборот, либо так вот – полное дополнение. А если симвотип один и тот же, тогда пол разный…
Не худший вариант. Во всяком случае, к явным злодеяниям не расположенный, разве что к тайнам да интригам. Но это еще ничего, интриги у всех эльфов дело обычное. В данном случае следует ожидать лишь изощренной нелепости и нездорового гигантизма таковых. Главное теперь – не упускать из виду их потенциальный источник.
- Предыдущая
- 3/65
- Следующая
