Путь к цели - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
– Вот тут, – показал рукой Андрей, – как раз метров двадцать свободного пространства до конюшни… Федь, откати тележку с бочкой, ладно? А то она ее башкой пробьет ненароком. Может, тебя подбросить в воздух, злыдня? Нет? Ну что же, сама так сама. Ребята, зайдите мне за спину – существо маленькое, но вонючее, сейчас еще вас снесет.
– Андрюш, ну чего ты ее так ругаешь? – укоризненно покачала головой Алена. – Девочка такая хорошая…
– Хорошая?! – разъяренно рявкнул Андрей. – Знала бы ты, как она сейчас меня материт! Я сейчас сам отсюда улечу, пусть делает что хочет! Все, лети! Хватит мне тут вопить в башку!
Шанти захлопала крыльями, подпрыгнула с плеча Андрея, поднялась вертикально вверх, как махолет на Земле начала двадцатых годов двадцатого века… и рухнула вниз, перевернувшись и громко хлопнувшись на спину у ног людей. Потом замерла на две секунды, встала на ноги и побежала по траве, разворачивая крылья и маша ими все сильнее, сильнее, сильнее… Люди замерли в ожидании, Алена закусила губу, Андрей сжал кулаки так, что ногти врезались в ладони, Федор вытянул шею, с волнением глядя за попыткой драконицы. Масляный фонарь, принесенный с собой, давал мало света, но и этого было достаточно, чтобы рассмотреть общую картину происходящего.
Шанти подпрыгивала, яростно махала… и тут левое крыло подломилось, ослабев, и она кувыркнулась в траву, как подбитая тетерка.
Поднявшись, сложила крылья и галопом побежала назад, добежав до людей, развернулась и снова побежала, все пытаясь взлететь и не веря, что не сможет. Ее тяга к небу, ее упорство были настолько сильными, настолько истовыми, что это вызывало не то что уважение – восхищение ее упорством.
– Шанти, может, хватит? – негромко спросил Андрей, с грустью глядя на попытки подружки достичь недосягаемого. – Мы потренируемся, и у тебя все получится! Шанти, девочка, хватит, а? Пойдем, ты поешь, отдохнешь, а там мы с тобой решим, какие упражнения нужны, что сделать, чтобы крылья стали работать как следует, чтобы ты смогла летать. Не мучай себя зря.
Драконица молчком поднялась и, пыхтя как паровоз, снова совершила пробежку. Упала, уткнувшись в пыль. И так раз пятнадцать, не меньше. И осталась лежать в пыли, затихнув, несчастная, грязная и безмолвная. Андрей пошел к ней, Федор было двинулся следом, но Алена поймала его за руку:
– Не лезь. Пусть останутся вдвоем. Пошли в дом… – Ее женское чутье подсказывало, что эту парочку лучше сейчас не трогать.
Хозяева дома тихо открыли дверь, даже не скрипнувшую, как будто она тоже чуяла торжественность момента и не хотела нарушить тишину, и ушли со двора.
Андрей подошел к непривычно тихой и молчаливой Шанти, сел рядом с ней. У драконицы из глаз катились слезы, как маленькие жемчужины, оставляя на ее яркой чешуе дорожки, промытые в пыли. Андрей помолчал, потом осторожно поднял драконицу, посадил к себе на колени и прижал к груди, поглаживая по гладкой шее, закрытой плотной, непробиваемой чешуей.
– Ну чего ты… ну не плачь. Все будет хорошо. Я тебе обещаю. У тебя еще и чешуя на крыльях не отросла, и мышцы ты не нарастила – ну как ты могла надеяться, что все получится? Ты же умненькая девочка, ты сама все знаешь. Я тебя понимаю, очень понимаю, и очень жалею тебя и люблю. Ты же мне как сестренка – маленькая, хулиганистая, но любимая. Я тебя не дам в обиду. Ну не плачь…
– А может, я никогда не буду летать? Может, все напрасно? Зачем тогда жить? Зачем я, уродка, буду жить?! К чему?! Кому я нужна такая?!
– Нельзя так говорить! – жестко сказал Андрей. – Ты дорога мне, дорога маме, Никат тебя обожает, Олра любит – пусть и в виде кошки. Федор с Аленой тебя обожают и жалеют, что не могут раскрыть твою истинную сущность Настюшке – она бы тебя целыми днями слюнявила, дай ей волю. Заобнимала бы до смерти. Так что нехорошо так говорить. Случись что с тобой – мы бы все рыдали. У тебя полно друзей, которые любят тебя, ценят тебя, думают о тебе. Вспомни-ка, кому ты была нужна, кроме мамы, когда сидела в пещере? А теперь перед тобой весь мир, ты будешь летать, будешь! Или я ничего не смыслю в этой жизни! Все, давай отряхнемся и пойдем в дом.
Шанти внезапно раскрыла крылья, обняла ими Андрея и прижалась к его груди головой, увенчанной гребешком и украшенной рядами острых, как шила, белых зубов.
– Спасибо тебе, Андрей! Прости, что я была такой вредной и дерьмовой!
– Ладно, чего ты… – Голос мужчины дрогнул. – Взрослеешь, видно. Все, отряхиваемся, и пошли. Поздно уже. Посидим за столом с ребятами? А то неудобно…
– Посидим. Они славные люди. Почти как драконы. Все-таки ты умеешь подбирать друзей. Одна я чего стою, – усмехнулась драконица. – И кстати, не обольщайся, я все та же, и характер у меня все тот же! А то, что я расслабилась и потеряла контроль над чувствами, это ничего не значит.
– Ф-ф-фух… а я-то было и напугался! – ухмыльнулся Андрей. – Значит, все в порядке. Шанти вернулась. Повернись-ка другим боком, я с тебя землю стряхну, иначе не пущу на плечо – ты мне всю куртку уделаешь.
Шанти повернулась одним боком, другим, Андрей сорванным пучком травы обмел ее как мог, заметив, что потребуется хорошая мойка, и потом торжественно водрузил на плечо. Шанти накинула личину кошки, и они пошли в дом.
Сидели недолго – парочка торопилась в трактир. Пара тостов, пара славословий в честь прекрасной драконицы, съеденная второпях печенка и вылизанная плошка с медом, запитым кружкой молока, – пора идти. Андрей лишь заморил червячка, решив поесть как следует уже в трактире.
Выйдя со двора, Андрей разделся под забором, в тени кустов сирени, и перекинулся в Зверя.
На обратном пути обошлось без приключений, как Андрей и надеялся. Сегодня у него не было ни малейшего желания выступать в роли Бэтмена или Супермена, защитника слабых и обделенных. Он устал и физически, и душевно. Все, что ему хотелось, – это забраться под бок к любовнице, на толстую перину, под теплое одеяло и задрыхнуть без задних ног.
Так и получилось. Правда, прежде ему пришлось посетить мойню, да и Шанти нужно было отмыть.
Теперь она спала в комнате Олры, за ширмой, поставленной по настоянию Андрея, который заявил, что ему не нравятся всякие бесстыжие животные, подглядывающие за людьми. На что Шанти огрызнулась, что ей совсем не интересно подглядывать, как они там тискаются, и вообще – это еще надо посмотреть, кто тут животные. Разумные существа спариваются два раза в год, и только животные – каждый день. Однако Андрею время от времени казалось, что он видит темный глаз, выглядывающий в щель ширмы, это его раздражало, а Олра смеялась и говорила, что он какой-то совсем дикий – как можно стесняться своей домашней кошечки? Да еще такой милой.
Утром Андрей позволил себе поваляться в постели подольше: не надо было срочно бежать ловить извозчика, чтобы ехать к Федору и снова заниматься операцией, не надо целый день стоять над распоротым крылом драконицы – лежи, сопи и мечтай…
Олра на рассвете тихо выскользнула из постели, оставив на подушке мятный запах волос, забрала из-за ширмы Шанти, топающую по полу как слон, в надежде что о ней вспомнят, выпустят до ветру и поплотнее накормят, и спустилась вниз, заниматься делами.
Андрей замер в полудреме, с наслаждением ощущая телом шелковые простыни и пододеяльник. Если бы все и дальше было так хорошо… но ничего не бывает вечного.
Сквозь перекрытия пола доносился далекий шум трактира – покрикивали возчики, разгружая мясные туши и перетаскивая ящики с фруктами и овощами, гремели бочонки с вином, перекатываемые по гулким полам, – заведение жило своей обычной жизнью. Перекрывая шум, звенел детский голосок. Андрей улыбнулся – Дирта.
Девочка быстро освоилась в трактире. Она была абсолютно приспособляемой к любым условиям и уже через два дня командовала похохатывающими возчиками, требуя, чтобы они лучше делали работу, и вворачивая такие словечки, что окружающие падали со смеху.
Теперь девочка была душой трактира, старалась помочь чем могла, и только до сих пор ее глаза страшно горели, когда видели еду, «плохо лежащую». Дирта старалась отщипнуть кусочек и украдкой сунуть в рот – ей казалось, что все это кончится и еды больше не хватит.
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
