Римские войны. Под знаком Марса - Махлаюк Александр Валентинович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/87
• Следующая

Поэтому, когда в 102 г. до н. э. кимвры и тевтоны, вместе с присоединившимися к ним гельветами и некоторыми другими галльскими племенами, вновь появились в Галлии, армия Мария готова была достойно встретить их и на деле доказать превосходство римского оружия и дисциплины. На сей раз варвары решили вторгнуться непосредственно в Италию, разделившись на две части. Кимвры направились через Рейн к восточным альпийским перевалам, а тевтоны и кельтское племя амбронов двинулись в Нарабонскую Галлию к проходам, ведущим прямо в Северную Италию. На пути тевтонов и расположился Марий, разместив свои войска в сильно укрепленном лагере при впадении реки Изеры в Родан. Бесчисленная, страшная своей дикостью орда заполнила огромную равнину перед римскими укреплениями. Варвары, по своему обычаю, стали вызывать римлян на битву. «Однако, – как пишет Плутарх, – Марий пренебрег вызовом и удерживал воинов в лагере, а слишком уж горячих, рвавшихся в бой и делавших далекие вылазки, резко порицал, называя предателями; ведь сейчас главное не справить триумф или воздвигнуть трофей[32], но отвратить эту грозовую тучу... и спасти Италию. Так Марий говорил каждому из военных трибунов и прочим командирам, солдат же группами выстраивал на валу и заставлял смотреть на врагов, желая приучить римлян к виду и страшному, грубому голосу варваров, познакомить их с оружием и боевыми приемами противника и тем самым добиться, чтобы солдаты постепенно привыкли к зрелищу, прежде пугавшему их. Марий вообще полагал, что новизна прибавляет много напрасных страхов, а привычка уменьшит робость даже перед тем, что действительно страшно. И в самом деле, не только привычка смотреть на варваров день ото дня утишала смятение, но и угрозы и несносная наглость врагов, грабивших все вокруг и даже осмеливавшихся нападать на стены лагеря, разжигали мужество римлян и воспламеняли их душу».

Все попытки врагов штурмом взять римский лагерь были отбиты. Дикая отвага варваров оказалась бессильна против римских укреплений и выдержки. Понеся потери, тевтоны решили просто пройти мимо лагеря и двинуться прямиком в Италию. Лишь теперь, когда варвары длинной вереницей проходили перед лагерными стенами, римляне ясно увидели, сколь многочисленны их враги. Чтобы вся орда миновала римский лагерь, потребовалось целых шесть дней! Проходя под самым валом, тевтоны с наглым смехом спрашивали римских солдат, не желают ли они что-нибудь передать своим женам, которых они, тевтоны, скоро увидят в Риме. Горько и обидно было слышать эти насмешки римлянам. Но Мария ничто не могло вывести из себя. Для него величие полководца заключалось не в дерзкой отваге, но в выдержке, позволяющей выбрать удобное время и место для сражения. Точно так же он вел себя и много лет спустя, командуя войском во время тяжелой и опасной войны с восставшими италийскими союзниками Рима. Окруженный врагами, он не поддался гневу, когда они вызывали его на бой и насмехались над ним. Рассказывают, что неприятельский полководец сам обратился к нему: «Если ты великий полководец, Марий, выйди и сразись со мной». На это Марий ответил: «Если ты сам великий полководец, то заставь меня сразиться с тобой против моей воли».

Итак, пропустив тевтонов, Марий снялся с лагеря и двинулся за ними следом, останавливаясь поблизости от врагов в недоступных местах и воздвигая каждую ночь надежные укрепления. Так противники достигли окрестностей города Секстиевы Воды (Аквы Секстиевы, ныне город Экс, недалеко от Марселя). Свое войско Марий разместил на неприступном холме, на котором, однако, не было воды. Когда многие солдаты стали по этому поводу возмущаться и кричать, что хотят пить, Марий указал им на реку, протекавшую возле неприятельского лагеря и сказал: «Вот вам питье, за которое прийдется заплатить кровью». «Так почему ты не ведешь нас на врагов, пока кровь в наших жилах еще не высохла?» – спросили солдаты. «Сперва нужно укрепить лагерь», – спокойно отвечал полководец. Пока возводился лагерь, солдатские рабы в сопровождении легковооруженных воинов отправились добыть воды. Когда они спустились к реке, на них напали передовые отряды неприятелей (остальные или отдыхали, или были еще только на подходе). На шум вспыхнувшей битвы с обеих сторон на помощь своим устремились вооруженные бойцы. В этом сражении, которое началось скорее по воле случая, чем по замыслу полководца, победа была за римлянами. Они обратили в бегство варваров, сбросили их в реку и гнали до самых повозок, служивших им лагерем. Здесь и на беглецов, и на преследователей набросились германские женщины, вооруженные топорами и мечами. Они вырывали у римлян щиты и голыми руками хватались за мечи, не чувствуя порезов и ран, и только смерть смиряла их неистовую отвагу. Одержав верх и в этом необычном столкновении, римляне с наступлением сумерек вернулись в свой лагерь.

Тем временем подошли главные силы тевтонов. Римляне, не успевшие как следует укрепить лагерь, провели всю ночь в страхе и смятении, слушая жалобные вопли разбитых врагов, больше похожие на звериный вой, и громкие угрозы вновь прибывших варваров, пылавших жаждой мести. Однако, вопреки опасениям Мария, враги не напали ни в эту ночь, ни на следующий день, желая, видимо, получше подготовиться к сражению. Ободренный этим, Марий решил дать сражение, несмотря на огромное неравенство сил. Римское войско насчитывало всего 30-40 тысяч воинов против более чем 100-тысячной массы врагов, у которых к тому же, как выяснилось, женщины не уступают отвагой мужчинам. Римский полководец послал трехтысячный отряд тяжеловооруженных пехотинцев скрытно занять лесистые склоны, нависавшие над расположением неприятеля. Остальных солдат, выспавшихся и рано позавтракавших, Марий с рассветом выстроил на холме перед лагерем, а конницу выслал вперед на равнину. Тевтоны, уже давно горевшие желанием сразиться, второпях схватили оружие и, не дожидаясь, пока римляне спустятся с холма, бросились вверх по склону.

По рассказу Плутарха, битва разворачивалась так. Марий приказал своим воинам твердо стоять на месте и, когда неприятель окажется в пределах досягаемости, забросать его копьями, а затем пустить в ход мечи и сталкивать врагов щитами, используя преимущество более высокого расположения на крутом холме. Несмотря на немолодой уже возраст, Марий сам первый на деле показывал пример, никому не уступая силой и ловкостью и далеко превосходя всех отвагой. Римляне, принимая и отражая натиск рвавшихся вверх варваров, стали понемногу теснить противника и, в конце концов, спустились на ровное место. Утомленные непривычным зноем, германцы к полудню ослабели. Пока они приводили в порядок свой боевой строй на равнине, в их задних рядах возникло замешательство и поднялся крик. Это на врагов с тыла обрушился римский отряд, посланный Марием в засаду. Под двойным ударом римлян тевтоны смешались в беспорядочную толпу и обратились в бегство. Более 100 тысяч варваров были перебиты или захвачены в плен. Погибло и немало тевтонских женщин, которые предпочитали рабству смерть в бою или самоубийство. В числе пленных был и сам тевтонский король Тевтобод, украсивший впоследствии триумф Мария.

Но, прежде чем праздновать триумф, предстояло отразить также и кимвров, которые к моменту победы при Аквах Секстиевых уже перевалили через Альпы и хлынули в долину Пада. Выставляя напоказ свою выносливость и храбрость, кимвры нагишом шли сквозь снегопады, по ледникам и заснеженным тропам, взбирались на горные вершины и, подложив под себя свои широкие щиты, съезжали на них по скользким склонам крутых гор, как на санках. Второй консул Лутаций Катул не сумел удержать кимвров в горных проходах и отступил на правый берег Пада. Однако варвары не устремились сразу в глубь Италии, но решили отдохнуть и перезимовать в благодатном краю: очень уж привлекательными показались им после трудных переходов удобные жилища, роскошная еда и теплые бани.

Это позволило Марию выиграть время и соединить свою армию с войском Катула. Марий, в пятый раз избранный консулом, отказался от предложенного ему триумфа за победу над тевтонами, отложив празднования до полного разгрома варваров, и во главе объединенного войска выступил против кимвров. Противники встретились около города Верцеллы. Царь кимвров Бойориг, подъехав к римскому лагерю, предложил, по германскому обычаю, римскому полководцу самому назначить день и место сражения. Марий сказал в ответ, что никогда еще римляне не совещались о битвах с противником, но он сделает кимврам эту уступку. Решено было сразиться через два дня на широкой равнине, удобной и для римской конницы, и для развернутого пешего строя варваров. В назначенный день, 30 июля 101 г. до н. э., войска выстроились для битвы. Марий намеренно избрал для сражения туманный и ветреный день, чтобы в глаза врагам несло пыль. Конница кимвров, числом до 15 тысяч, выехала во всем своем блеске, в шлемах виде чудовищных звериных морд с разинутой пастью, с сулатанами из высоких перьев, отчего еще выше казались всадники, одетые в блестящие железные панцири, вооруженные сверкающими белыми щитами, дротиками и большими тяжелыми мечами. Однако из-за густого утреннего тумана варварская конница столкнулась с римской раньше, чем ожидала этого, и была отброшена назад к пехоте, которая не спеша выходила из лагеря и вставала в огромный квадратный строй, колыхавшийся, словно море. Марий, который командовал легионами, стоявшими на флангах, первым бросился преследовать врага, но из-за огромного облака поднявшейся пыли упустил противника, пройдя мимо главного вражеского строя. Основной удар кимвров пришелся по центру римского строя, где стояли легионы под командованием Катула. Здесь произошло самое жаркое сражение. Но на стороне римлян были не только выучка и стойкость – им помогало даже солнце, светившее неприятелям прямо в глаза, и припекавшее так сильно, что непривычные к зною варвары задыхались, потели и щитами прикрывали лица. Римские же солдаты были так закалены и выносливы, что ни один из них даже не покрылся потом и не задыхался, несмотря на духоту и частые перебежки. Самые воинственные из врагов сражались в первых рядах, связанные друг с другом длинными цепями, чтобы не разрывать строя. Они погибли на месте, остальные были обращены в бегство. Римляне, достигнув вражеского лагеря, увидели страшное зрелище: женщины стояли на повозках и убивали метавшихся беглецов – кто мужа, кто брата, кто отца; потом собственными руками душили маленьких детей, бросали их под колеса повозок или под копыта лошадей. Некоторые женщины, схватив топоры или пики, бились с нападавшими римлянами, другие закалывались сами, третьи, сделав петли из своих же волос, вешались на деревьях или оглоблях повозок. Несмотря на это массовое самоубийство, в плен попало 60 тысяч кимвров; столько же, если не больше, погибло в самой битве, в их числе и царь Бойориг, храбро сражавшийся в первых рядах. Римляне же потеряли менее 300 человек. Племя тигуринов, шедшее следом за кимврами, развернулось и бежало на родину, узнав о разгроме своих союзников.

• Предыдущая
• 51/87
• Следующая