Полночный всадник - Мартин Кэт - Страница 16
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
— В основном это разоренные rancheros[34]. Gringos отняли у них земли. Скотоводы и их работники тоже потеряли свои дома. Их заменили более дешевой рабочей силой — индейцами, которых американцы покупают, продают и обращаются с ними почти как с рабами.
— Не может быть! В Калифорнии рабство запрещено законом.
— Запрещено? Индейцам платят десять долларов в месяц, но большая часть этой суммы возвращается к haciendado[35] в качестве платы за жилье и питание. Застав индейца без дела, его выставляют на торгах. Деньги поступают в государственную казну. По-моему, моя прелестная gringa, это весьма похоже на рабство.
Кэрли промолчала. Она видела индейцев, работающих у дяди, но не знала, как мало он им платит. Мысль о том, что дон, возможно, прав, встревожила ее.
Звон железа привлек ее внимание к большому деревянному сараю на краю лагеря. На стене висели косы, топоры, поводья, удила. С потолка свешивались два больших хомута, несколько седел и прочая утварь.
Пройдя к задней части сарая, дон представил Кэрли Сантьяго Гутиересу, которого она помнила по налету. Сейчас он работал как кузнец и, склонившись над наковальней, правил молотом шпильку от повозки.
Сантьяго посмотрел на девушку так же настороженно, как она на него:
— Вижу, вы поправились. Это хорошо.
Кэрли удивилась: меньше всего она рассчитывала на сочувствие.
— Да-да, мне гораздо лучше, спасибо.
Этот работяга с потным лицом и мощной мускулатурой мало походил на разбойника. Рамон справился о самочувствии жены Сантьяго Томазины и двоих их детей. Кузнец ответил, что они здоровы.
Заметив повязку на бедре Сантьяго и вспомнив о ране, полученной им во время налета, Кэрли чуть было не спросила его о том, как заживает нога, но вовремя удержалась. Этот человек — преступник. Он получил ранение, похищая лошадей ее дяди. Ей не подобает беспокоиться о его здоровье!
— Ну что, твоя рана заживает? — спросил Рамон.
Гутиерес вытащил из огня раскаленный кусок металла и бросил его в корыто с водой, откуда тут же повалил пар.
— Томазина извлекла пулю. Рана уже затягивается.
— Рад слышать.
Кузнец улыбнулся, снова начал бить молотом по горячему железу, и дон увел Кэрли.
— Для разбойника Сантьяго на удивление приятен, — заметила она.
Испанец тихо засмеялся и покачал головой:
— Он обыкновенный человек и борется за то, что у него отняли. Мы не считаем себя разбойниками.
Кэрли хотела возразить, но вовремя спохватилась и решила сменить тему:
— Странно, что он не питает ко мне ненависти. Я думала, что все ваши мужчины настроены против меня.
Рамон пожал плечами и отвел взгляд:
— Возможно, так и было… какое-то время. Они любили Андреаса, как и я.
— Тогда почему…
— Вероятно, они понимают, что если уж я простил тебя, то и они должны поступить так же.
Кэрли подняла брови:
— Если ты простил меня! А вот я не могу простить тебя!
Подхватив подол яркой юбки, Кэрли выбежала из сарая. Она не спешила в дом, проведя в заточении слишком много времени, поэтому направилась к ручью и пошла вдоль берега. Разум подсказывал Кэрли, что ей не следовало сердить испанца. Она пленница Рамона, и от него зависит ее участь. Однако девушка не хотела поддаваться страху: такого с ней не бывало прежде, не будет и сейчас.
Испанец догнал Кэрли в безлюдном месте возле водоворота. Она сидела одна, ощущая одиночество и мечтая о возвращении на ранчо дель Роблес. Ей хотелось плакать, но она не позволила себе этого. Глядя на бурлящую пенистую воду, она почувствовала присутствие дона Рамона раньше, чем увидела его.
— Прости, — тихо сказал он. — Я имел в виду нечто другое. Дело в том, что ты заслужила их уважение. Стоит тебе захотеть, и они примут тебя в свой круг.
Его голос, тихий, глубокий и мужественный, напомнил ей о чем-то… или о ком-то… Она попыталась вспомнить, но воспоминание ускользало. Кэрли посмотрела на испанца:
— Я хочу вернуться домой, дон Рамон, хотя и понимаю, какие проблемы с этим связаны. Но прошу тебя, найди выход.
Рамон промолчал. Он не мог отпустить ее, они оба понимали это. Но сколько ему удастся удерживать ее здесь? И как он поступит, устав от нежелательной гостьи?
Они направились к дому. Кэрли пыталась преодолеть тревогу, от которой сосало под ложечкой. «Сохраняй спокойствие, — говорила она себе. — Во всяком случае, пока ты в безопасности». Дядя ищет ее, и, возможно, она сама найдет способ убежать.
С этими мыслями она изучала лагерь, вглядываясь в мужчин, женщин и детей, занятых повседневными делами, но особо пристально присматриваясь к повозкам и ко всему, где могло храниться оружие. Она решила продолжать поиски, исследовать это место и все, что пригодится ей в будущем.
Они обогнули строение, и, поглощенная своими размышлениями, Кэрли с изумлением увидела на крыльце красивую черноволосую женщину, высокую и стройную, с небольшой грудью, узкой талией и бедрами. Она казалась элегантной, необычной и очень эффектной.
Красавица была явно рассержена, ее черные глаза сверкали, грудь вздымалась.
— Buenas tardes, Миранда, — приветливо, но с напряжением сказал Рамон. Его явно не обрадовало ее присутствие.
— Не познакомишь ли меня с дамой, которую привел в наш лагерь? — язвительно спросила она. — С той, что убила твоего брата.
Темные глаза Рамона вспыхнули. Все в нем дышало гневом. Кэрли не раз видела испанца таким и сейчас радовалась, что не она вызвала его раздражение.
— Я сказал тебе, Миранда, — она невиновна. Эта девушка — наша гостья, пока я так говорю. Обращайся с ней соответственно этому.
Пока я так говорю. Кэрли похолодела от страха. Долго ли это продлится? От этих слов и ненависти черноволосой женщины Кэрли стало не по себе.
— Миранда, — мрачно представилась женщина, и в ее глазах сверкнула угроза. — Я женщина дона Рамона и вышла сюда сказать вам об этом во избежание недоразумений между нами.
Кэрли не выдержала:
— Ну что ж, сеньорита, надеюсь, вы тоже поймете все правильно. Меня не интересует ваш Эль Дракон. На мой взгляд, он — безжалостный разбойник. Если вам нравится спать с ним, это ваше несчастье. Я хочу одного — вернуться домой.
Рамон почувствовал, что Кэрли возмущена не меньше, чем он. Не глядя на них, девушка поспешила в дом. Испанец невольно вспомнил прежнюю робость Кэрли и восхитился умением девушки скрывать ее. Такого чувства собственного достоинства он не видел даже у знатных женщин. Она была горда, как настоящая испанка.
Последняя мысль смутила его. Ведь Кэрли gringa! Ничто не могло изменить этого, как и индейского происхождения Миранды. К счастью, Рамон испытывал к Миранде только физическое влечение. Он не позволит себе большего и по отношению к пикантной американке.
За ужином Кэрли сидела возле испанца. Флоренсия и Педро Санчес расположились напротив нее. Как и прежде, Рамон был очарователен и заботлив. От этого Кэрли нервничала и держалась отчужденно, ибо не знала, чего он добивается. Девушка не забыла, как он бывал жесток.
Сославшись на головную боль, она вышла из-за стола и удалилась в спальню, но сон не приходил. Каковы мотивы испанца? Почему недавняя жестокость сменилась добротой? Неужели он раскаивается? Рамон ни разу не признался в этом, только сказал, что совершил ошибку. Возможно, он пытается загладить вину, но Кэрли не могла заставить себя поверить в это.
Даже если причина такова, это ничего не меняет. Она — его пленница, а он — властелин ее судьбы.
Лежа на кровати и глядя на неровные доски над головой, Кэрли вспомнила гневный взгляд, брошенный им на любовницу. Миранда красивая, смуглая, необычная. Поскольку у него есть женщина, едва ли он хочет соблазнить Кэрли.
Непостижимо, но эта мысль встревожила девушку. Даже сейчас он, вероятно, с Мирандой, целует ее, занимается с ней любовью. Кэрли мало знала о любви, имела о ней романтическое представление и надеялась когда-нибудь выйти замуж за такого красивого и обаятельного мужчину, как дон.
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
