К западу от Октября (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 41

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая

– Смотри. – На пороге он закрыл глаза и начал безошибочно двигаться по комнате. – Вот здесь – коллекция трубок, здесь – книжный шкаф. На четвертой полке снизу – Герберт Уэллс, «Машина времени», прямо как по заказу; а сейчас я сяду в любимое кресло.

Он устроился поудобнее. И только теперь открыл глаза.

Стоя в дверях, Джонатан Хьюз спросил:

– Больше не будешь лить слезы?

– Нет. Больше не буду.

На кухне позвякивали тарелки. Молодая жена мыла посуду, мурлыча какую-то песенку. Мужчины повернули головы в сторону кухни.

– Стало быть, – заговорил Джонатан Хьюз, – скоро я возненавижу ее? А потом убью?

– Трудно поверить, правда? Я не сводил с нее взгляда битый час и не нашел ни единой зацепки – ни одной точки, черточки или закавыки, ни малейшего пятна или изъяна, ни тени небрежности. Ты тоже оставался у меня в поле зрения – надо же было проверить, нет ли вины на тебе, то есть на нас обоих.

– Ну и?.. – Молодой Хьюз разлил по рюмкам херес.

– Пьешь многовато, а так все ничего. Теперь слушай.

Хьюз опустил рюмку, даже не пригубив спиртное.

– Что еще?

– Полагаю, нужно дать тебе памятку, чтобы ты ее держал при себе и сверялся с нею каждый божий день. Наставления старого рыдвана для молодого болвана.

– Говори, я запомню.

– Ты уверен? Надолго ли? На месяц, на год, а потом это забудется, как и все на свете. Жизнь тебя закрутит. Мало-помалу будешь превращаться… в меня. А она тоже будет меняться, и в конце концов для нее не останется места в этом мире. Непременно говори ей о любви.

– Хорошо, буду говорить каждый день.

– Поклянись! Это чрезвычайно важно! Может быть, я на этом и споткнулся, мы с тобой оба споткнулись. Вся штука в том, чтобы не пропустить ни дня! – Старик разгорячился и, подавшись вперед, стал твердить: – Каждый божий день! Каждый божий день!

На пороге появилась Элис, слегка встревоженная:

– У вас ничего не случилось?

– Нет-нет, – улыбнулся Джонатан Хьюз. – Просто заспорили, кому из нас ты больше нравишься.

Рассмеявшись, она недоуменно пожала плечами и удалилась.

– Ну что ж, – начал Джонатан Хьюз, но запнулся, прикрыл глаза и только тогда заставил себя договорить, – пора и честь знать.

– И впрямь, пора. – Почему-то старик не двинулся с места. В его голосе зазвучала усталость, опустошенность, печаль. – Сдается мне, я потерпел крах. У вас все идет без сучка без задоринки. Не к чему придраться. Нечего посоветовать. Боже, какая нелепость: явился, выбил тебя из колеи, растревожил, вмешался в ход твоей жизни – а что я могу тебе дать, кроме туманных намеков и дурацких предсказаний? Еще минуту назад я сидел и думал: убью ее прямо сейчас, избавлюсь от нее без промедления, возьму вину на себя – старику терять нечего, а у молодого, то есть у тебя, должны быть развязаны руки, чтобы без помех двигаться к будущему. Одним словом, бред, верно? И кто знает, что могло из этого выйти? Временной парадокс – известная штука. Мыслимо ли нарушать течение времени, устройство жизни, порядок мироздания? Как по-твоему? Да ты успокойся, а то на тебе лица нет. Пока никто никого не убивает. Это дело будущего, отодвинутое лет на двадцать. Старик ничего для тебя не сделал, ничем не помог, а сейчас просто-напросто выйдет за порог и канет в собственное безумие.

Он поднялся с кресла и опять закрыл глаза:

– Проверим, сумею ли я вслепую найти выход из собственного дома.

Он шагнул в темноту; молодой хозяин дома последовал за ним, на ощупь открыл в прихожей дверцу шкафа, достал пальто и не спеша помог гостю одеться.

– А ведь ты кое-чем был мне полезен, – сказал Джонатан Хьюз. – Ты велел мне повторять, что я люблю ее.

– И то верно.

Они уже стояли у порога.

– Неужели нам не на что надеяться? – с жаром спросил старик, когда Джонатан Хьюз этого совсем не ожидал.

– Я сделаю все, что от меня зависит.

– Отрадно, ах, как отрадно это слышать. Я почти поверил!

Старик сделал шаг вперед и не глядя открыл дверь:

– С женой прощаться не стану. Нет сил видеть это милое лицо. Скажи ей, мол, старый дурак ушел. Куда? Прямо по дороге, а там подожду. Настанет день – и ты меня догонишь.

– Чтобы превратиться в тебя? Ну нет! – сказал хозяин.

– Повторяй это почаще. Ох, чуть не забыл… – Старик пошарил в кармане и вытащил небольшой предмет, завернутый в мятую газету. – Сохрани эту штуку. На меня даже сейчас надежды мало, а ведь это еще не конец. Не ровен час выкину какую-нибудь глупость. Вот, держи.

Он сунул сверток в руки молодому хозяину.

– Счастливо оставаться. А ведь это значит «оставайся счастливым», верно? Да-а. Счастливо оставаться.

Старик торопливо зашагал в темноту. Среди ветвей шуршал ветер. Где-то в ночи грохотал поезд, не то приближаясь, не то улетая вдаль, – кто его разберет.

Джонатан Хьюз еще долго стоял в дверях, пытаясь понять, движется ли по темной улице чья-то фигура.

– Милый! – окликнула жена.

Он стал разворачивать мятую газетную бумагу.

Жена стояла на пороге гостиной, но ее голос доносился откуда-то издалека, равно как и шаги по безлюдной дороге.

– Закрой дверь, дует, – сказала она.

Развернув оставленную вещицу, он остолбенел.

У него на ладони лежал изящный револьвер.

Далекий поезд издал прощальный гудок, тут же унесенный ветром.

– Кому сказано: закрой дверь, – проговорила жена.

Похолодев, он невольно зажмурился.

Этот голос. Не появились ли в нем еле заметные, почти неуловимые вздорные нотки?

Он медленно повернулся, не чуя под собой ног. Задел плечом створку двери. Она закачалась. А потом…

Ветер, повинуясь только себе, с яростным стуком захлопнул эту дверь.

– Да ты никак замок сменила!

Сбитый с толку, он стоял в дверях и смотрел на круглую дверную ручку, которую пытался повернуть одной рукой, сжимая в другой старый ключ.

Она убрала ладонь с такой же ручки, только по другую сторону двери, и ушла в дом.

– Чтобы чужие не ходили.

– Чужие! – вскричал он. Еще раз покрутил ручку, со вздохом убрал в карман ненужный ключ и прикрыл за собой дверь.

– Хотя, наверно, так и есть. Мы теперь чужие.

Стоя посреди гостиной, она смотрела на него в упор:

– Что ж, приступим.

– Похоже, ты уже приступила. Ну и ну. – Он обвел глазами многочисленные стопки книг, с предельной аккуратностью сложенные на полу. – Неужели нельзя было подождать меня?

– Зачем терять время? – Она указала подбородком сначала налево, потом направо. – Эти – мои. А вот те – твои.

– Давай хотя бы посмотрим.

– Сделай одолжение. Смотри, сколько хочешь, но все равно: эти – мои, а вот те – твои.

– Нет, так не пойдет! – Он наклонился и стал перекладывать книги, хватая по одной то справа, то слева. – Придется начать с самого начала.

– Ты сейчас все перепутаешь, – возразила она. – А я, между прочим, потратила уйму времени, чтобы их рассортировать.

– Что ж поделаешь. – Тяжело дыша, он опустился на одно колено. – Придется потратить еще какое-то время. «Психоанализ по Фрейду»! Вот видишь? Как эта книга попала в мою стопку? Терпеть не могу Фрейда!

– Я просто решила от нее избавиться.

– Избавиться? Таким способом? Нечего навязывать всякий хлам чужому человеку, даже если это твой бывший муж. Значит, надо делить не на две, а на три части: для тебя, для меня и для Армии спасения.

– Вот и забери с собой книжки для Армии спасения – не я же буду этим заниматься.

– А почему, собственно? Позвони прямо сейчас. С какой стати я должен тащить эту макулатуру через весь город? Не проще ли…

– Ладно, ладно, успокойся. Не надо разбрасывать книги. Просмотри сначала мои стопки, потом свои. Если будут какие-то возражения…

– Я уже вижу: на твоей стороне лежит мой Тэрбер[40] – что он там делает?

– Ты сам подарил мне этот томик на Рождество десять лет назад. Неужели не помнишь?

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая