Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 45
- Предыдущая
- 45/228
- Следующая
И ее? Как она смеет сомневаться? Он же спас ее.
«Но он спасал Алейн, свою дочь», — тихо нашептывал ее внутренний голос. Но она в тоже время Санса… и иногда ей казалось, что и лорд Защитник не один, а два человека. Он был Петиром, ее защитником, теплым, умным и веселым… но в тоже время он был Мизинцем, лордом, которого она знала по Королевской гавани, улыбавшийся лукавой улыбкой и наушничавший, поглаживая бороду, королеве Серсее. И Мизинец не был ей другом. Когда ее бил Джофф, за нее заступался Бес, а не Мизинец. Когда взбунтовавшаяся толпа решила ее изнасиловать, ее спас и отвез в безопасное место Пес, не Мизинец. Когда Ланнистеры насильно выдали ее замуж за Тириона, ее утешал сир Гарлан Галантный, не Мизинец. Мизинец никогда даже мизинцем не пошевелил, чтобы ей помочь.
«За исключением того, что вытащил меня оттуда. Это он сделал для меня. Я думала, это сир Донтос, мой бедный, старый, пьяный Флориан, но это все время был Петир. Мизинец был просто маской». — Только порой Сансе было трудно определить, где заканчивается маска, и начинается человек. Что Мизинец, что лорд Петир выглядели очень похоже. Она бы, возможно, и рада была сбежать от обоих, но дело в том, что бежать-то было как раз некуда. Винтерфелл был разграблен и сожжен, Бран и Рикон — мертвы. Робб, вместе с их леди-матерью, преданы и убиты в Близнецах. Тирион приговорен к смерти за убийство Джоффри, и даже если она вернется в Королевскую гавань, королева и ее голову обязательно снимет с плеч. Тетка, на которую она возлагала большие надежды и у которой пыталась найти защиту, сама попыталась ее убить. Ее дядя Эдмур в плену у Фреев, а дедушка Черная Рыба в осаде в Риверране. — «Мне некуда деться, кроме как остаться здесь», — печально размышляла Санса. — «И нет ни одного настоящего друга, только Петир».
Ночью мертвец пел «День, когда повесили Черного Робина», «Материнские слезы» и «Рейны из Кастамере». Затем он на какое-то время прервался, но едва Санса начала засыпать, он начал заново. Он спел «Шесть печалей», «Опавшие листья» и «Алисанну». — «Какие грустные песни», — подумала она. Когда она сомкнула глаза, ей привиделся он, сидевший в камере в дальнем углу от холодного черного неба, скрючившись под шкурой и прижав к груди арфу. — «Я не должна его жалеть», — одернула она себя. — «Он мерзкий и злой, и скоро умрет». — Ей его не спасти. Да и с какой стати пытаться? Мариллон пытался ее изнасиловать, а Петир спас ей жизнь и не один раз, а дважды. — «Иногда лгать необходимо». — Только ложь спасла ее в Королевской гавани. Если бы она не лгала Джоффри, то его Королевская гвардия забила бы ее до смерти.
После «Алисанны» певец снова прервался на часок, достаточно чтобы у Сансы появился шанс отдохнуть. Но едва первый свет прорвался сквозь ставни, она услышала долетавшие снизу легкие звуки струн «Туманного утра» и моментально проснулась. Вообще-то эта песня скорее была женской, печальная история матери, разыскивающей среди павших после смертельной битвы своего сына. — «Мать оплакивает своего сына», — подумала она. — «А Мариллон оплакивает свои руки и глаза». Слова летели как стрелы и разили сквозь темноту прямо в сердце.
Добрый господин, не видали сына моего?
Он приметный парень, волос рыжий у него.
В наш городок домой он вернуться обещал…
Санса заткнула уши подушкой, чтобы не слышать продолжения, но это не помогло. День начинался, она проснулась, и лорд Нестор Ройс уже поднимался в гору.
Высокий Стюард со свитой добрался до Гнезда только к вечеру, когда галерея, по которой он прошел, уже стала золотисто красной и поднялся ветер. Он привел с собой сына сира Албара вместе с дюжиной рыцарей и десятком вооруженных воинов. — «Так много незнакомцев». — Санса с тревогой вглядывалась в их лица, размышляя друзья они или враги.
Петир встречал гостей в дублете из черного бархата с серыми рукавами, подходившими к его шерстяным штанам, и подчеркивали его серо-зеленые глаза. Рядом с ним находился мейстер Колемон. На его худой длинной шее болталась цепь из звеньев, скованных из разных металлов. Несмотря на то, что роста мейстера хватало на двоих, именно лорд Защитник привлекал взгляды всех присутствующих. Похоже, на сегодня он оставил свои улыбки. Он не говоря ни слова выслушал представления Ройсом присутствующих рыцарей, затем произнес: — Добро пожаловать, милорды. Мейстера Колемона вы знаете. Лорд Нестор, вы помните мою дочь, Алейну?
— Да, конечно. — Лорд Нестор был лысым, с бычьей шеей, с широкой, бочкообразной грудью, с седой бородой, и жестким взглядом. Он наклонил, приветствуя ее, свою голову на целых полдюйма.
Санса слишком испуганная тем, что сможет сказать что-то не то, сделала реверанс. Петир поднял ее на ноги.
— Дорогая, будь хорошей девочкой и приведи лорда Роберта в Верхний зал, чтобы встретить его гостей.
— Хорошо, отец. — Ее голос прозвучал тонко и напряженно. — «Голос лгуньи». — Думала она, сбегая по ступенькам и пересекая галерею к Лунной Башне. — «Голос провинившегося».
Когда Санса вошла в комнату, Гретчель и Мэдди как раз помогали Роберту Аррену надеть штаны. Лорд Горного гнезда снова плакал. Его глаза были красными и припухшими, ресницы слиплись, нос опух и сопливился. Под одной из ноздрей блестел влажный след, и из прикушенной нижней губы шла кровь. — «Лорд Нестор не должен видеть его в подобном виде». — В отчаянии подумала Санса. — Гретчель, принеси полотенце. — Она взяла мальчика за руку и отвела к кровати. — Хорошо ли спал мой сладкий Робин?
— Нет. — Шмыгая носом ответил мальчик. — Я ни капельки не спал, Алейн. Он снова пел, а моя дверь была заперта. Я звал, велел открыть и выпустить меня, но никто не пришел. Кто-то закрыл мою комнату.
— Какие злые дяди. — Смочив мягкую ткань в теплой воде, она начала его умывать… бережно, очень бережно. Если Роберта поцарапать, у него мог начаться припадок с конвульсиями. Мальчик был хилый и ужасно маленький для его роста. Ему было восемь, но Санса знала малышей, которые в пять лет были крупнее его.
Роберт скривил губы.
— Я хотел придти спать к тебе.
«Я знаю, что хотел». — Сладкий Робин привык спать в постели вместе со своей матушкой, пока она не вышла замуж за лорда Петира. После смерти леди Лизы, он кочевал из постели в постель по всему Небесному замку. Больше всего ему понравилось в постели Сансы… именно поэтому она прошлой ночью попросила сира Лотора Брюна запереть его дверь. Она не стала бы так поступать, если бы он просто спал, но он всегда пытался начать сосать ее грудь, а вовремя конвульсий часто писался.
— От Привратного замка пришел Лорд Нестор Ройс чтобы с тобой повидаться. — Санса вытерла ему нос.
— Я не желаю его видеть, — Ответил он. — Я хочу сказку. Сказку про Крылатого Рыцаря.
— Позже. — Ответила Санса. — Сперва вам нужно повидать лорда Нестора.
— У лорда Нестора родинка. — Ответил он, изворачиваясь. Роберт боялся людей с родинками. — Мамочка говорила, что он страшный.
— Мой бедный Сладкий Робин. — Санса погладила его по головке. — Ты скучаешь по ней, я знаю. Лорд Петир тоже по ней скучает. Он любил ее так же сильно, как ты. — Это была ложь, но она была необходима. Единственной женщиной, которую любил Петир, была погибшая мать Сансы. Он достаточно ясно дал это понять леди Лизе прямо перед тем, как вытолкнуть ее сквозь Лунную дверь. — «Она была безумна и опасна. Она убила своего собственного мужа, и убила бы меня, если бы Петир не успел меня спасти».
Однако, Роберту не стоило все это знать. Он был всего лишь маленьким больным мальчиком, который любил свою мать.
— Ну вот, — произнесла Санса. — Теперь ты выглядишь как настоящий лорд. Мэдди, принеси плащ. — Это был плащ из овечьей шерсти, теплый и мягкий, приятного небесно-голубого цвета, подходящего к сливочному цвету его туники. Она застегнула плащ на его плече серебряной заколкой в виде полумесяца, и взяла мальчика за руку. Роберт послушно пошел рядом.
Верхний зал был закрыт с тех самых пор, когда погибла леди Лиза, и от Сансы потребовалось значительное усилие, чтобы заставить себя снова войти внутрь. Зал был длинным, огромным и красивым, но ей не нравилось в нем находиться. Даже в лучшие времена это было холодное место. Узкие колонны напоминали костяшки пальцев, а голубые разводы в белом мраморе наводили на мысль о венах на старушечьих ногах. И хотя стены украшало около пяти десятков подсвечников, зажжено было едва ли с дюжину, поэтому на полу плясали тени и в углах собрались темные озера. Их шаги эхом разносились по мрамору, а Санса явственно слышался гул ветра за Лунной Дверью. — «Я не должна смотреть в ту сторону», — затвердила она про себя. — «Иначе я начну дрожать сильнее Роберта».
- Предыдущая
- 45/228
- Следующая
