Игра не ради игры - Васильев Андрей - Страница 62

• Предыдущая
• 62/68
• Следующая

Н-да. За три часа меня поймала вторая женщина. Тенденция, однако…

Хождение по магазинам с женщиной… Это отдельная сказка, через которую проходит любая половозрелая и традиционно ориентированная особь мужского пола. Сначала, в школьно-студенческий период, это все носит безобидный характер.

— Ну вы с девчонками хавчик какой купите, а мы с пацанами — за бухлом!

Позже, в добрачно-брачный период, это уже спланированная женщиной беспощадная акция по выносу мозга.

— Ну как?

— Ты даже не понимаешь, что этот цвет не идет к моим глазам!

— У меня нет сумочки под эти туфли!

— Я не могу ходить девять дней в одном и том же!

— Это не те плойки! Что ты стоишь! Иди ищи!

— Ты же видишь — тут жожоба! Жо-жо-ба! Ты не понимаешь?

Нет! Не понимаю! Что такое жожоба? Да мне от одного слова паршиво становится. Я не знаю, что такое плойки и почему они не те. Дайте пистолет, а лучше безоткатное орудие, я бахну из него себе в голову.

Зачем тебе ржаные хлебцы? Что, в Испании нет ржаных хлебцев? Таких нет? Да ты все равно будешь на ужин десерты тоннами жрать, а днем в кофейнях пирожные трескать! Не будешь? Ага, сразу верю.

Слушай, ну куда тебе шесть бикини, или как эти две тряпочки-веревочки называются? Почему веревочки? Потому что если прикрыться тонким шпагатом, будет ровно тот же результат! Что? Что надо, они прикрывают? Дорогая, у тебя это что надо из-под них вылезает по полной. И кстати, стоят они, как целая бухта канатов. Да покупай что хочешь! Себе? Все себе купил. Две пары плавок, шлепки и бандану — как обещал. И два блока сигарет. А мне больше ничего не надо — шорты у меня дома есть. Да, я животное.

И такая дребедень — целый день. Это бесконечный забег на немыслимую дистанцию. И даже без перерыва на обед, потому что фастфуд — это вредная еда. В ней канцерогены и биодобавки. Да, в них все это есть, но я имею право на обеденный перерыв. В конце концов, даже в тюрьме есть обед. И ужин. На него дают макароны…

В результате уже вечером я доставил Эльку домой, сообщил ей, что в принципе я отдал остаток дани ее народу за все те годы, что мы были не под их игом, и получил финальные ЦУ:

— Вылет в двадцать три тридцать, в аэропорту надо быть за час, а лучше — за полтора, поэтому я заеду за тобой в полдесятого. Такси вызову сама, ты или забудешь, или на какой-нибудь колымаге поедем. В полдесятого — ты меня слушаешь вообще? — в полдесятого ты должен быть собран и стоять с вещами в прихожей. Понял? Кивни. Повтори!

— В полдесятого на пороге. Я пойду, а?

— Свободен!

Черт. А вот если она меня на себе женит? Не, лучше тогда та, с крылами. Она хоть дура…

Дома я мутным взглядом окинул капсулу, подумал, что только военных действий мне сегодня и не хватает для полного счастья, посмотрел на компьютер, покивал головой в такт своим мыслям — да, точно, последнюю статью Мамонту еще с утра отправил — и пошел спать. Не исключено, что это последняя спокойная ночь в ближайшие десять дней — что придет в голову творить в Испании по ночам любезной моему сердцу степнячке, я не знал. Это может быть клуб, поиски местных стритрейсеров, выезд куда-нибудь в Пиренеи с целью встречи рассвета в горах с последующим сплавлением по горным рекам… Вариантов — до фига, вот только боюсь, что спокойный сон в них не входит. Так что надо хоть выспаться напоследок.

Продрых я знатно, может, и дольше бы проспал, но желудок громким урчанием разбудил меня в районе одиннадцати утра. После плотного завтрака, закурив, я стал думать. Что еще надо сделать до отъезда? Выходило, что осталось два важных дела: позвонить моим старикам и сообщить, что я на десять дней валю из страны, и перебить банду разбойников, дабы забрать у них перстень Хоралы.

Впрочем одноногий начальник порта, думаю, тоже даст квест на их устранение. К гадалке не ходи. Но начнем с реального, а там, может, дойдет и до виртуального. А может и нет. Посмотрим.

Родители обрадовались. Хотя, по-моему, они обрадовались даже не тому, что я куда-то еду, а тому, что еду не один. Старикам нужны внуки, и они об этом не раз говорили. Вот и тешат себя надеждой, что я в густой южно-морской ночи заделаю им ляльку. Не приведи господь. Ну да, стремно. Я Эльку одну-то боюсь, а не дай бог девочка будет — мне ж тогда только в петлю. Брр…

Я было собрался убрать телефон в карман спортивок, как он зазвонил. На экране высветилось: "Мамонт".

— Да, Семен Ильич.

— Так, Никифоров. Статью получил, хорошая работа. Весь цикл — хорошая работа. Резонанс большой, заказчики довольны.

— Заказчики?

— Не придирайся к словам и не включай дурака — все ты понял. Они, кстати, тебе вроде как даже премиальные какие-то хотят выписать.

— Это хорошо.

— Да уж, конечно, не плохо. Так, завтра давай, подъезжай…

— Завтра не могу.

— Чего так? — Голос мамонта приобрел ласковые нотки, которые не могли меня обмануть.

— Так в отпуске я. Сами ж подписали.

— Я? Не помню такого.

— А вы в кадрах проверьте. Все как полагается — заявление там есть.

— Ладно, ладно. Но чтобы был все время на связи — там есть тема, и крайне важная. На предмет твоих статей. Смотри у меня. Буду звонить.

И повесил трубку. Ни тебе: "Здрасте", ни тебе: "До свиданьица". Образец для подражания, честное слово.

"Но за подсказку — спасибо", — думал я, выковыривая симку из телефона и убирая ее на книжную полку. Все. Нету меня ни для кого. А Элька, если что, и из могилы выкопает.

Я собрал сумку, поел и посмотрел на часы. Было четыре дня, а дел никаких. И вообще, хуже нет — ждать и догонять. А потому надо разнообразить оставшееся время. И я направился к капсуле.

На острове ничего не поменялось. Над деревьями туда-сюда шныряли летучие красотки, светило солнце и шелестела листва.

— Ты пришел! — На меня сверху свалилось что-то белокурое и голубоглазое. Моя суженая. В белую накидку ряженная.

— Ну, конечно, — сказал я проникновенно. — Как же я без тебя. Ты же моя судьба.

Эльмилора захлопала глазами и, похоже, наладилась плакать.

"Может, и правда все блондинки — дуры? — задумался я. — Раньше как-то не замечал, а вот тут…"

— Слушай, дорогая, — начал я.

Эльмилора вытаращила глаза и подалась вперед, всем видом показывая, что она — одно большое ухо.

— Ваша верховная сказала давеча, что ты меня отведешь к месту, где разбойники страшные и ужасные проживают. Но так, чтобы нас не заметили.

— Конечно отведу. Там несложно. У них лагерь в небольшой долинке, которая от болота горой отделена. Они и стражу не ставят, думают, что гора того, непроходимая. А там тропинка есть, ма-а-аленькая, вглубь ведет. Только мы ею не пользуемся — мы же летаем, и там неудобно крыльям. Красивые у меня крылья, да?

Из этого потока сознания я понял, что наших "друзей" можно застать со спины. Но вот что делать с дозорами? Еще бы ничего, если б там были просто мечники, но чертов полуэльф, зараза такая…

— Слушай, а как же вашу провидицу убили, ведь вы летаете?

Эльмилора насупилась, глаза снова наполнились слезами.

— Она поговорить к ним пошла. Ну просто. Мы же зла никому не делаем и нам никто зла не делает. А они ее убили. Просто так.

— Н-да. Ну ничего. И мы их убьем.

— Да, ты их всех убьешь! Ты самый-самый сильный. Такой вот прям…

И Эльмилора надула щеки и выставила руку так, как если бы в ней был меч. Если она изобразила меня, то по ходу, у меня в игре не самый презентабельный вид.

— А то, — тем не менее сказал ей я. — Веди. Покажешь и гору, и тропинку.

— Идем, — кивнула головой моя невеста и взлетела.

Уж не знаю, короткой тропой она меня вела или нет, но дошли мы быстро и почти посуху. В месте, где закончилось болото, сразу начиналась гора. Не сильно высокая, но все-таки.

— А где тропинка, дорогая?

— А вот. — Вилиса подлетела к густому кусту, уж не знаю, как это растение здесь называется, но внешним видом и формой листьев оно очень похоже на нашу сирень. Или сирень — дерево, а не куст? Да какая разница.

• Предыдущая
• 62/68
• Следующая