Игра престолов. Книга II - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 80
- Предыдущая
- 80/95
- Следующая
Чтобы желудок не волновался, она выпила бокал сливок со сладким печеньем. В середине дня за ней пришел сир Меррин в полном облачении: белой броне из эмалевых чешуек, украшенной золотом, в высоком шлеме с золотым гребнем в виде звезды, поножах, воротнике, перчатках, сапогах из сияющей кожи; тяжелый шерстяной плащ на горле застегивал золотой лев.
Забрало он снял, и она теперь отлично видела эту кислую физиономию, мешки под глазами, широкий унылый рот, ржавые волосы, тронутые сединой.
– Миледи, – сказал он, отвесив любезный поклон, словно три часа назад ударил ее кто-то другой. – Светлейший государь приказал мне проводить вас в тронный зал.
– А приказывал ли он вам еще раз ударить меня, если я откажусь?
– Вы отказываетесь идти, миледи? – Сир Меррин поглядел на нее без всякого выражения, даже не обращая внимания на синяк, который оставил на ее лице. «Он не из тех, кто ненавидит меня, – поняла Санса. – Но и не испытывает ко мне симпатии. И вообще никак не относится. Я для него все равно… что вещь».
– Нет, – ответила она поднимаясь. Ей хотелось в гневе ударить его, крикнуть, что когда она станет королевой, то прикажет сослать его, если он осмелится ударить ее снова, но, вспомнив слова Пса, Санса сказала:
– Я выполню то, что приказывает светлейший государь.
– Как и я, – произнес он.
– Да… но вы же вовсе не рыцарь, сир Меррин.
Тут Сандор Клиган расхохотался бы, Санса знала это. Другой обругал бы ее, велел умолкнуть, наконец, попросил бы прощения. Но сир Меррин Трант не сделал ничего. Он просто не обратил на нее внимания.
На балконе не было никого, кроме Сансы; она стояла, склонив голову, пытаясь сдержать слезы, а Джоффри сидел внизу на Железном троне и вершил то, что называл своим правосудием. В девяти случаях из десяти вопросы не были ему интересны, их решения он предоставлял своему совету и только ерзал на престоле, пока лорд Бейлиш, великий мейстер Пицель и королева Серсея разбирали дело. Но когда он выносил решения сам, никто, даже королева-мать, не мог заставить его изменить мнение.
Перед Джоффри поставили вора, и он приказал сиру Илину отрубить ему руку, прямо здесь, во дворе. Еще были два рыцаря, поспорившие из-за каких-то земель; Джоффри приказал, чтобы утром они сразились за право владения ими и добавил:
– До смерти.
Женщина, пав на колени, просила у него голову человека, казненного за измену; она сказала, что любила его и хотела похоронить подобающим образом.
– Если ты любила предателя, значит, и ты предательница, – решил Джоффри. Двое золотых плащей увлекли просительницу вниз в темницу.
Лягушачья физиономия лорда Слинта маячила в конце стола совета; новоявленный лорд был облачен в черный бархатный дублет, блестящий плащ с капюшоном из золотой парчи и сопровождал одобрительным кивком каждый приговор короля. Санса с ненавистью глядела на уродливую рожу, вспоминая, что именно он бросил отца перед сиром Илином. Ей хотелось самой ударить его, хотелось, чтобы какой-нибудь герой бросил его на пол и отсек голову. Но голос в душе ее шептал: «Это не герои». И она вспомнила, что говорил ей лорд Петир на этом самом месте.
– Жизнь – не песня, моя милая, – сказал он тогда. – Однажды ты это узнаешь, к собственной скорби.
В жизни побеждают чудовища, напомнила она себе и вновь услышала голос Пса, скрежет металла о камень. Избавь себя от хлопот, девица, дай ему то, что он просит…
Последним привели пухлого певца, который в таверне пел песню, осмеивавшую покойного короля Роберта. Джоффри приказал принести арфу и велел певцу спеть. Тот плакал, клялся, что никогда не будет петь эту песню, но король настоял. Действительно забавная песня повествовала о схватке Роберта со свиньей. Свиньей здесь был назван вепрь, который убил короля. Санса знала это, но некоторые куплеты явно намекали на королеву. Когда песня закончилась, Джоффри объявил, что он решил проявить милосердие. Завтра певец останется либо без пальцев, либо без языка. И пусть сам выбирает. Янос Слинт кивнул.
Санса с облегчением поняла, что это последнее решение. Однако испытания не закончились. Когда герольд отпустил двор, она торопливо спустилась с балкона, лишь для того, чтобы обнаружить Джоффри у подножия лестницы. Его сопровождали Пес и сир Меррин.
Король критически осмотрел ее с ног до головы.
– Ты выглядишь намного лучше, чем прежде.
– Спасибо, светлейший государь, – ответила Санса. Пустые слова, однако же он кивнул и улыбнулся.
– Пойдем со мной, – проговорил Джоффри, предлагая ей руку. И ей не оставалось ничего другого, как принять ее. Когда-то одно прикосновение привело бы ее в восторг, теперь же кожа ее съежилась от отвращения.
– Скоро день моих именин, – сказал Джоффри, когда они вышли из тронного зала. – Будет великий пир и подарки. Что ты подаришь мне?
– Я… не думала об этом, милорд.
– Светлейший государь, – резко напомнил он. – Ты действительно глупая девушка, так? Мать моя утверждает это.
– В самом деле? – После всего, что случилось, слова эти не должны были ранить ее, но каким-то образом получилось иначе. Ведь королева всегда была добра к ней.
– Ах да. Ее волнует, что наши дети могут оказаться такими же глупыми, как и ты. Но я приказал ей не беспокоиться. – Король повел рукой, и сир Меррин открыл перед ними дверь.
– Благодарю вас, светлейший государь, – пробормотала она. Пес был прав, подумала Санса. Я всего лишь крохотная пташка, повторяющая слова, которым меня научили.
Солнце опустилось за западную стену, и камни Красного Замка загорелись кровью.
– Я сделаю тебе ребенка, как только ты созреешь для этого. – Джоффри провожал ее через двор. – Если первый окажется глупым, я отрублю тебе голову и возьму себе жену посмышленей. А когда ты сможешь рожать детей?
Санса не могла поглядеть на него, так ей было стыдно…
– Септа Мордейн утверждает, что… знатные девушки расцветают в двенадцать или тринадцать лет.
Джоффри кивнул:
– Да. – Он повел ее в караульный дом, к подножию лестницы, выводящей на стену.
Санса отодвинулась от него, затрепетала. Она вдруг поняла, куда они направляются.
– Нет, – проговорила она, испуганно охнув. – Пожалуйста, не заставляй меня, прошу тебя.
Джоффри поджал губы.
– Я хочу показать тебе, что бывает с изменниками.
Санса отчаянно затрясла головой:
– Не надо. Не надо!
– Я велю сиру Меррину отнести тебя наверх, – сказал он. – Тебе это не понравится. Лучше делай то, что я говорю. – Джоффри потянулся к ней, но Санса отодвинулась, наткнувшись на Пса.
– Делай, девица, – сказал Сандор Клиган, подталкивая ее к королю. Рот его дернулся на обгорелой стороне лица, и Санса почти что услышала: он все равно велит отнести тебя наверх, так что делай, как он хочет.
Санса заставила себя принять руку короля Джоффри. Подъем показался ей мукой, каждую ступеньку она преодолевала с трудом, словно бы ей приходилось вытаскивать ноги, по лодыжку увязавшие в глине. Даже ступеней оказалось много больше, чем ей казалось. Их была тысяча тысяч, и на стене ее ожидал ужас.
С высоких укреплений караульного дома перед Сансой открылся весь мир. Она увидела Великую септу Бейелора на холме Висеньи, где умер ее отец. На другой стороне улицы Сестер высились опаленные огнем руины Драконьего Дома. На западе распухшее красное солнце опускалось за Божьи ворота. Соленое море осталось за ее спиной, на юге рыбный рынок и причалы выстроились у бурной реки. А на севере…
Она поглядела в ту сторону, но увидела только улицы, переулки, холмы и низины, новые улицы и переулки, камень далеких стен. И все же Санса знала, что за ними начинается открытый простор, фермы, леса и поля, а еще дальше, далеко-далеко на севере высится Винтерфелл.
– Куда ты смотришь? – проговорил Джоффри. – Я не это хотел тебе показать.
Толстый каменный парапет укреплял внешний край стены, поднимаясь до подбородка Сансы, через каждые пять футов в нем были устроены бойницы для стрелков. Головы выставили между бойницами, насадив на железные пики так, чтобы они были обращены лицом к городу. Санса заметила их в тот самый момент, когда ступила на стену, но река, улицы, полные людей, и заходящее солнце были много прекраснее.
- Предыдущая
- 80/95
- Следующая
