Имеющие Право (СИ) - Семенова Вера Валерьевна - Страница 3

Тут Эстер перескочила на следующую новость, и рука ее невольно замерла на клавишах, забыв передвинуть страницу.

"Известный дипломат Вэл Гарайский вчера прилетел в Нью-Йорк с миссией Объединенного Торгового совета. Как известно, вскоре состоится подписание договора о совместном использовании северных энергетических зон, негласным автором которого считают господина Гарайского. По крайней мере, подготовке это договора, как утверждает он сам, посвящено несколько лет его жизни.

Впрочем, Вэл Гарайский известен не только своими дипломатическими победами. Шесть лет назад он добровольно отказался от своего Права Бессмертия в пользу некоей Эстер Ливингстон, с которой, судя по всему, состоял в любовной связи, хотя обе стороны это категорически отрицали. Шум, поднявшийся в прессе, едва не привел Гарайского к разводу после двадцати лет удачного брака и весьма отрицательно сказался на его карьере. Однако несколько лет назад Гарайский постепенно вернулся на дипломатическую арену, чему в немалой степени способствовали его обширные связи…"

Эстер дочитала до конца, не меняясь в лице — она всегда изучала подобную писанину с большим любопытством, в отличие от Вэла, который переживал каждую статью как удар по жизненно важным органам и несколько дней потом приходил в себя. Если учесть, что когда-то удары сыпались, как снег зимой, то посланник первого ранга Вэл Гарайский довольно долгое время провел в персональном аду. Дополненном отношением его изысканной супруги, которая с ним тогда не разговаривала, и Эстер, которая кричала.

"Кто тебя просил? Какое ты имел право? Нет, ты мне скажи — кто тебя об этом просил?"

А теперь вы, досточтимый посланник Гарайский, второй день находитесь в Нью-Йорке. И чтобы вы меня не обвиняли в бесконечно происходящих в нашей жизни совпадениях, я не пошлю вам вызов по хэнди-передатчику, не надейтесь.

Но сердце ее колотилось, она чувствовала каждый удар у себя в горле — странное сочетание безумного предвкушения и заранее возникающей тоски от того, что все скоро закончится или вообще не сбудется. Слишком знакомое ощущение, которое она научилась распознавать на этапе зарождения, в которое не хотела погружаться, и потому срочно открыла следующую страницу на экране, чтобы отвлечься:

"Массовые галлюцинации или удачная мистификация? Последний месяц в полицию Лондона поступали неоднократные сообщения о странных существах, которых замечали на улицах, чаще всего в вечерние часы.:Это красивые девушки с распущенными волосами, закутанные в полупрозрачные накидки, ходят всегда босиком и держат в руках музыкальные инструменты, похожие на небольшую арфу. При всех попытках завязать с ними разговор незнакомки начинают исполнять необычные для слуха мелодии. От которых неудержимо клонит в сон. Многие признаются также, что при взгляде на девушек испытывают не столько восхищение их красотой, сколько безотчетный ужас. Явление девушек сделалось настолько массовым, что несколько популярных комедийных шоу выбрали его в качестве очередной темы…."

Эстер фыркнула, не удержавшись. Невольно напрашивалось язвительно высказывание о лондонцах, которые настолько страдают отсутствием каких-либо значительных новостей, что у них это вызывания навязчивые видения. Не говоря уже о том, что если мужчины при виде прекрасных полураздетых женщин начинают засыпать, то к ним можно отнестись исключительно с глубокой жалостью. Но демонстрировать остроумие пришлось про себя, как обычно — не обращаться же к Фвлькенбергу, который, обиженно сопя, глотал залпом третий бокал холодного шампанского. Оставалось только откинуть голову на спинку кресла и прикрыть глаза, делая вид, что дремлешь, но Эстер была уверена, что не заснет до самого прилета. В кончиках пальцев рождалось легкое покалывание, как всегда, когда она ощущала смутное волнение — и не только по поводу того, что каждый поворот лопасти в турбинах самолета приближает ее к Вэлу. Ее беспокоило что-то еще — вряд ли письмо Гирда Фейзеля, поскольку на сильных мира сего она традиционно обращала немного внимания, и уж тем более не длинноволосые прозрачные арфистки, гуляющие босиком по улицам Лондона. Но поскольку Эстер Ливингстон никогда не отличалась развитым чувством предвидения, к своим ощущениям она отнеслась прохладно, если не сказать, с полным равнодушием.

Но как показали все дальнейшие события — совершенно напрасно.

— Надеюсь, вы понимаете, госпожа Ливингстон, что мы должны будем добавить еще один код в ваш хэнди-передатчик?

— Который прикажет моему сердцу остановиться, если я попробую выдать кому-то дорогу к резиденции Бессмертного Фейзеля?

— Совершенно верно, — сидящий слева от Эстер молодой человек спокойно кивнул.

— А я, между прочим, пыталась пошутить, — пробормотала Эстер, наблюдая в зеркало заднего вида возникшую на собственном лице гримасу.

Она сидела на сиденье черного лимузина, размерами напоминающем кровать для молодоженов. С двух сторон от нее располагались неуловимо одинаковые люди с гладко причесанными волосами и цепким взглядом. одетые в костюмы из такой ткани, что с нее, казалось, сами собой соскальзывали пылинки. Эстер со своей растрепанной головкой медного цвета, в ярко-синем обтягивающем джемпере, вытянувшая вперед ноги в умопомрачительных ботинках с огромными расширяющимися книзу каблуками, смотрелась на фоне подобной обстановки и сопровождения как элемент совершенно чужеродный. Ее хотелось или полностью удалить из картины, или по крайней мере как следует отретушировать.

— Мы знаем, что у вас есть чувство юмора, госпожа Ливингстон, — заметил тот, что справа. — Но Бессмертный Фейзель не любит, когда шутят в его присутствии. Прошу вас это запомнить. Он считает, что все удачные шутки он в своей жизни уже слышал.

— Поэтому он предпочитает шутить сам? — Эстер раздраженно потерла ладонь. — Что же, затея зачем-то вызвать меня в Нью-Йорк — очень смешная. Я оценила. Смеяться над шутками Бессмертного Фейзеля в его присутствии разрешается?

— Я бы запрещал давать Право таким, как она, — первый молодой человек покосился на Эстер с плохо скрываемой неприязнью. — Она нарушит гармонию всего Круга.

— Моя бы воля, я бы на эту гармонию не покушалась. И кстати, реализовывать Право я не собираюсь, потому у вас есть надежда, что я недолго буду осквернять собой ваши безупречные ряды.

— Должен вас огорчить, госпожа Ливингстон, но после сорока пяти лет переданное вам Право Бессмертия активируется самостоятельно и вам останется только пройти корректирующую программу. Так что наши ряды к сожалению, вы пополните в любом случае — осталось не так много времени.

— Я думала, Бессмертный Фейзель внушил своим слугам правила элементарной вежливости. Разве вы не слышали, что женщинам не напоминают об их возрасте? — Эстер лучезарно улыбнулась, изящно изогнувшись на сиденье. — Кроме того. за пятнадцать лет может произойти немало событий — вдруг я не дотяну до сорока пяти?

— Что ты с ней пререкаешься, Гант? — сидящий справа время от времени щелкал кнопками на пульте. Судя по замедляющейся скорости, они куда-то подъезжали, хотя сквозь покрытые тонким металлическим кружевом окна ничего нельзя было разглядеть. — Только время тратить.

Судя по всему, сидящему справа господин Гирд Фейзель уже успел пообещать Право Бессмертия за верную службу, а сидящему слева еще нет. Такие особенно задыхались от желания высказать Эстер при встрече все, что о ней думают. Другое дело, что свои обещания Бессмертные выполняли крайне редко, но кто же об этом узнает?

Под колесами послышался шорох, и стекло медленно опустилось, принеся странное сочетание запахов — морской соли и сладковатых цветов. Лимузин выехал на парковую дорожку и остановился. Эстер на время забыла, что надо пригвоздить собеседника к обивке сиденья очередным ответом, и невольно подалась в сторону окна — все-таки она пыталась по мере возможностей создавать красоту в окружающей жизни, а открывающаяся картина была настолько совершенной, что заставляла зажмуриться.