Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 61
- Предыдущая
- 61/80
- Следующая
— И ты спрашиваешь?
— Но… — С'Релла беспомощно развела руками. — Чем ты можешь тут заняться? Марис, поверь, я понимаю, что тебя гнетет. Но ведь твоя жизнь не кончена. Я помню, как ты однажды мне сказала, что мы, летатели, — твоя семья. Но мы и остались твоей семьей! Глупо обрекать себя на изгнание. Вернись! Теперь ты нуждаешься в нас, а мы по-прежнему нуждаемся в тебе. «Деревянные Крылья» — твое законное место. Если бы не ты, школы вообще не существовало бы. Не бросай же ее теперь!
— Ты не понимаешь! — пробормотала Марис. — И не можешь понять. Ты ведь летаешь!
С'Релла взяла руку Марис и крепко сжала ее, хотя рука эта оставалась вялой и безжизненной.
— Но я стараюсь понять, — сказала С'Релла. — Я знаю, как ты страдаешь. Поверь мне, с той секунды, как я услышала о твоем горе, меня не оставляет мысль, во что превратилась бы моя жизнь, случись такое со мной. Все мы думаем о неизбежном конце — рано или поздно каждый летатель расстается с крыльями. Иногда — из-за проигрыша на Состязаниях, иногда — из-за увечий, но чаще всего помехой становится возраст.
— Я всегда думала, что умру, — прошептала Марис. — Я и представить себе не могла, что перестану летать и останусь жива.
— Я знаю, — кивнула С'Релла. — Но раз уж случилось так, у тебя только один выход — приспособиться.
— Так и есть. Я приспособилась. — Марис высвободила руку. — Я начала новую жизнь здесь. Если бы ты не прилетела… если бы я могла забыть…
Лицо С'Реллы болезненно сморщилось, и Марис поняла, какие страдания причиняет подруге. Однако та покачала головой и решительно продолжила:
— Забыть тебе не удастся. Это невозможно. И остается только жить дальше, делать то, что в твоих силах. Отправляйся в «Деревянные Крылья», учи молодых. Держись своих друзей. А здесь ты лишь притворяешься…
— Ладно! Я притворяюсь, — зло сказала Марис, отошла к окну и слепо уставилась на мокрое зелено-бурое пятно, в которое сливался лес. — Притворяюсь, чтобы жить! Я не выдержу постоянных напоминаний о том, чего я лишилась. Когда я увидела тебя сегодня на пороге, то смотрела только на твои крылья и думала: «Если бы надеть их и улететь отсюда!» Мне казалось, я выбросила из головы такие мысли, казалось, я устроилась тут надежно. Я люблю Эвана и многому научилась, помогая ему. Я радовалась, что Колль гостит тут, и я познакомилась с его дочкой. А один взгляд на крылья перечеркивает напрочь все мои усилия.
В комнате воцарилась тишина. Наконец Марис оторвалась от окна и посмотрела на С'Реллу. Лицо подруги блестело от слез, но выражало суровое неодобрение.
— Ну хорошо, — сказала Марис со вздохом. — Объясни, в чем я не права. Поделись своим мнением.
— Я думаю, — начала С'Релла, — что ты выбрала неверный путь и в конечном счете твое положение станет еще тяжелее. Ты не можешь отсечь свое прошлое, будто его вообще не было. В мире без летателей для тебя жизни нет. Конечно, ты можешь заниматься самообманом, прячась здесь, но тебе не забыть, что ты была летателем и остаешься им. Пока ты подменяешь жизнь существованием, ты ее избегаешь! Твое место в «Деревянных Крыльях», Марис!
— Нет. Нет. Нет. С'Релла, я этого не вынесу. Возможно, ты права, но у меня нет сил терпеть боль. Я жива, и, чтобы жить дальше, мне необходимо забыть, чего я лишилась, иначе я сойду с ума. Ты не понимаешь… Видеть, как они летают надо мной, покоряя пространство, и знать, что мне уже никогда не полететь с ними… Нет, я не выдержу ежеминутного напоминания о своей потере. Не смогу. «Деревянные Крылья» без меня не погибнут. А мне дорога туда закрыта… — Она умолкла, дрожа от напряжения, страха, воспоминаний о своем горе.
С'Релла встала, обняла ее и не отпускала, пока дрожь не утихла.
— Хорошо, — ласково сказала она. — Не буду настаивать. У меня нет права вмешиваться в твою жизнь. Но… если ты передумаешь, если со временем посмотришь на вещи по-другому, помни, что это место всегда тебя ждет. Выбор за тобой.
На следующий день Марис с Эваном встали спозаранку и все утро провозились с больным ворчливым стариком в лесной хижине, где он жил бобылем. Бари, которая проснулась с первыми лучами солнца, пошла следом за ними, потому что ее отец еще спал. И в отличие от них ей удалось вызвать улыбку на сумрачном лице старика. Марис обрадовалась — она чувствовала себя подавленно, и визгливые старческие жалобы только сильнее ее раздражали. Она еле сдерживалась, чтобы не накричать на него.
— Можно подумать, он умирает! — сердито заметила Марис, когда они пустились в обратный путь.
— Но ведь так и есть, — тоненьким голоском сказала Бари, глядя на нее с испугом, а потом посмотрела на Эвана, словно ища поддержки.
Целитель кивнул.
— Девочка права. Признаки налицо, Марис. Или все мои объяснения ты пропускала мимо ушей? Бари куда внимательнее, чем была ты в последнее время. Вряд ли он протянет больше трех месяцев. Почему я приготовил для него тесис, по-твоему?
— Признаки? — растерянно и смущенно повторила Марис. Она легко запоминала объяснения, но применять новые знания на практике оказалось куда сложнее. — Он жаловался, что у него кости ноют, — вспомнила она. — По он же дряхлый старик, а у стариков часто…
Эван досадливо фыркнул и спросил:
— Бари, как ты узнала, что он умирает?
— Пощупала его локти и колени, как ты мне показывал, — ответила девочка, гордясь доверием Эвана. — Они в твердых шишках. И под подбородком тоже, сквозь бороду видно. И кожа у него холодная. Это ведь волдырка?
— Да, волдырка, — одобрительно ответил Эван. — Дети обычно выздоравливают после нее, а взрослые — никогда.
— Я… я не заметила, — смущенно призналась Марис.
— Да, похоже, — сказал Эван.
Дальше они шли молча. Бари весело убежала вперед, а Марис вдруг ощутила бесконечную усталость.
В воздухе уже ощущалось приближение весны.
Марис, шагая рядом с Эваном и вдыхая полной грудью, чувствовала себя непривычно легко. В конце пути их ждала угрюмая крепость Правителя, но солнце поднималось в безоблачном небе, свежий воздух бодрил, а ветерок словно ласкал, пробираясь под плащ. В зеленовато-серых подушках мха и на черной земле между ними драгоценными камнями пестрели алые, голубые и желтые цветы. В ветвях порхали и пели птицы. Раннее утро в лесу — уже радость.
Эван всю дорогу молчал, обдумывая послание, которое подняло их с постели ни свет ни заря. Гонец Правителя объявил, что целителя ждут в крепости. Он ничего не знал, кроме того, что кто-то покалечен и нуждается в помощи.
Эван, еще окончательно не проснувшийся, не хотел вылезать из теплой постели и куда-то идти. Он покачал головой, на которой, точно перья, торчали седые вихры.
— У Правителя ведь есть придворный целитель, — возразил он. — Почему бы не поручить это дело ему?
Гонец совсем растерялся и ответил тихим, срывающимся голосом:
— Целитель Рени арестован за измену… То есть по подозрению в измене.
Эван выругался.
— Безумие какое-то. Рени никогда бы… Ладно, малый, перестань кусать губы. Мы придем — моя помощница и я, — поглядим, что там приключилось.
Очень скоро перед ними открылась узкая долина, и впереди замаячили массивные стены крепости. Марис поплотнее закуталась в плащ — в долине было заметно холоднее: весна еще не перевалила через горы. Ни цветы, ни яркие плети плюща не оживляли тусклые краски скал и лишайников, а птичьи трели сменились хриплыми криками чаек-мусорщиц.
Стражник — пожилая женщина со шрамами на лице, ножом у пояса и луком за спиной, остановила их, едва они начали спускаться в долину. Затем придирчиво допросила, отобрала у Эвана сумку с инструментами, обыскала их обоих и только тогда проводила через две заставы в ворота крепости. Марис заметила, что по парапетам расхаживает больше часовых, чем обычно, а солдаты, упражнявшиеся во дворе, выглядели возбужденно и очень воинственно.
Правитель встретил их в главном зале — совсем один, если не считать телохранителей сзади. Увидев Марис, он нахмурился и сердито прикрикнул на Эвана:
- Предыдущая
- 61/80
- Следующая
