Родиться надо богиней - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 44
- Предыдущая
- 44/78
- Следующая
Элия ехидно ухмыльнулась — ей уже основательно надоели идиотские обычаи остроухих — и, кивнув в сторону отказников, тихонько сказала принцу, не отступавшему от нее ни на шаг:
— Моя ручная пантера Диад тоже очень воспитанная и ничего не берет у чужих.
Принц подавил улыбку, с легким стыдом думая о том, что всего несколько дней назад и сам был таким. Он стыдился своих чувств к Элии, сторонился ее, избегал возможности привлечь к себе ее внимание!
— Кстати, а что это за тополь Талерин, о котором вы говорили? — обратилась принцесса к старшей стражнице, опять обстоятельно ругая про себя Лоулендский Источник, не удосужившийся сообщить массу важной информации. Может, ждал правильных вопросов или, проверяя богиню, просто решил оставить несколько неизвестных ей фактов для придания остроты происходящему. Кто разберется в загадочной логике Сил?
Признавая за гостьей право услышать рассказ, Сулкрис собралась с мыслями и начала:
— Я не знаю, сколько тысячелетий Талерину, он гораздо старше города и всех нас. В предвечные времена, когда Великий Лес простирался от края до края Меллитэля, уже тогда Талерин стоял в самом его сердце, такой же прекрасный и могучий, как сейчас, выше самого высокого древа, и его серебряные листья вызванивали Песнь творения.
Изгнанники из мира, обращенного в пыль Мироздания безумным Разрушителем, наши предки пришли к корням Талерина и просили о великой милости — дать приют оставшимся без родины странникам. Тополь заговорил с Арианой, единственной выжившей дочерью великого рода Эльтиан, ее кровь течет и поныне в венах наших властителей. Талерин принял нас под свое покровительство и дал приют в обмен на наше обещание петь ему.
Древние узы связывают нас с Тополем, ветви его укрывают нас, корни поддерживают, живительный сок исцеляет. Под сень Талерина приносят новорожденных для первого благословения, под нею обмениваются клятвой любви соединяющие свои судьбы в одну, и родичи развеивают прах ушедших в вечность. Мы поем ему наши песни, делимся своей радостью или печалью.
Тополь обещал хранить город и наш народ, пока эльфы следуют Истинному Пути. Свою клятву Талерин выполняет. Если к Меллитэлю приблизится тот, кто несет угрозу для эльфов, Тополь осыпает его черными листьями, того же, чей визит благо для нас, дерево одаривает серебряным листом. Храни этот лист, девушка. Он никогда не засохнет. Листья Талерина не вянут. Со временем он станет совсем твердым и неотличимым от серебра. А еще говорят, что в каждом члене королевской семьи Меллитэля течет капля древесного сока Талерина…
«Хотя с точки зрения генетики и физиологии это вряд ли возможно, но и правда Элиндрэль похож на тополек — гибкий, нежный, по-своему уязвимый, но в то же время твердый…» — мелькнула у девушки мысль.
— Сила Тополя защитит нас от любого зла, — уверенно закончила эльфийка.
«Сам великий Талерин, похоже, в курсе стычки на Быстрой Тропе и не так уж уверен в своих силах, если с такой охотой впустил меня в город», — решила Элия.
Попросив стражников задержать чужестранку, старший следопыт спешил во дворец. Он должен был использовать фору во времени и рассказать владыке о своих подозрениях, связанных с загадочной колдуньей и нападением форвлаков.
Аллариль кивками приветствовал знакомых и друзей, но не останавливался даже для краткого разговора. Эльф так торопился, что и Талерину поклонился лишь издали, не дав себе позволения задержаться, чтобы приникнуть к серой коре гигантского дерева, погрузившись в блаженное ощущение покоя, почувствовать умиротворяющее тепло и защищенность, ощутить себя ничтожной пылинкой на листе Тополя, послушать великую и могучую песню соков жизни.
Двое юношей и три девушки в простых серых туниках пришли сегодня петь для Талерина, высившегося в центре большого сада у королевского дворца, все прочие деревья казались молодыми саженцами по сравнению с великим Тополем. Звонкие, полные радости молодые голоса сплетались в старинную Песню родства. Один из юношей аккомпанировал песне на флейте, а девушка перебирала струны арфы, сидя на корне у самого ствола Талерина, остальные самозабвенно танцевали в траве.
Но мирная эта картина лишь усугубила тревогу следопыта. Покой и счастье показались ему хрупкими и нереальными, готовыми разбиться вдребезги от одного неловкого движения. Больше всего Аллариля ужасала мысль о том, что именно он принес весть о возможной катастрофе.
Дворцовая стража, видя озабоченность следопыта, не стала расспрашивать его о новостях, как делала это обычно. Но едва спина Аллариля исчезла из виду, эльфы принялись оживленно переговариваться, строя догадки.
Илоридэль находился в солярной зале на третьем этаже. Застекленные стены и потолок щедро пропускали внутрь свет заходящего солнца. Светило не пряталось за облака, и вся комната была словно залита живительными янтарными потоками, в которых кружились редкие пылинки. При всем своем философском отношении к погоде Дивные любили чистый солнечный и лунный свет. Часть больших окон были распахнуты в сад, откуда доносились ароматы цветущих растений, басовитое гудение пчел, стрекот насекомых, птичьи трели и мелодия Песни родства. Владыка Зеленых Просторов — эльфийский государь Илоридэль — в простой тунике золотистого оттенка стоял перед низким столом, на котором сверкала и переливалась объемная карта Меллитэля, выполненная из разноцветных драгоценных камней. Полузакрыв глаза, владыка не то размышлял, не то медитировал над уменьшенным изображением своих владений.
Появление Аллариля обрадовало владыку, он широко улыбнулся и шагнул навстречу следопыту, приветствуя его нежным объятием:
— Светел ли был твой путь, риль?
— Да, но в конце его нас коснулась страшная тень, Илоридэль. Недобрые вести принес я к твоему порогу, — вздохнул эльф.
— Присядь, — узкая ладонь владыки указала на изящные плетеные кресла, — выпей сока и расскажи мне о том, что омрачило свет твоей души.
Аллариль дождался, пока сядет Илоридэль, потом с благодарностью опустился в кресло сам, взял наполненный прохладным кисло-сладким соком грановики бокал со столика-куста, на каждом широком листе-подставке которого стоял графин со своим напитком.
— Это касается чужестранки, весть о которой переслал ты мне с птицей? — дождавшись, пока друг утолит жажду, спросил владыка.
Следопыт аккуратно вернул бокал на столик и промолвил:
— И да, и нет.
— Да защитит нас Талерин. Поведай мне, что случилось, — насторожился Илоридэль, сделав рукой знак листа, отводящий зло.
Эльф, собравшись с духом, для начала подробно рассказал своему владыке о том, как отряд встретил странную девушку, которая хотела говорить с королем, и как незаметно для всех она околдовала принца, подчинив его своей воле. Старший следопыт закончил свое повествование словами:
— Риль, прости меня за то, что я не уследил, не сберег малыша. Нет мне прощения.
Бледность разлилась по лицу государя, ибо сын был ему дороже целой жизни. Один лишь вопрос вырвался из его плотно сомкнутых уст:
— Как это могло случиться?
— Не знаю, риль, не знаю, я никогда не был ни великим кудесником, ни провидцем, лесное Зеркало Вод не являло мне видений во время ночных бдений. Я только хороший лучник и следопыт, но эти дары Гильдиэль не помогли мне спасти Элиндрэля! — горестно воскликнул Аллариль. — Даже с Камнем Истины великой Мариули я не могу почувствовать и распознать ни паутину чар чужестранки, ни ее истинных намерений. Она очень сильна. Какими бы заклинаниями она ни опутала принца, но теперь мальчик не отстает от чужестранки ни на шаг и выполнит все, что она пожелает.
Илоридэль потерянно прошептал:
— Неужели чары зависимости и подчинения? Мой бедный сын…
Владыка встал, быстро и нервно заходил по солярной комнате, свет в которой, казалось, стал тусклым и пыльным. Только спустя несколько минут эльф смог справиться с волнением и заговорить:
— Не вини себя, риль. В предрассветные часы Тьма так сильна, что ее не пронзит даже самый острый взор. Мы не ждали, не могли предвидеть беды. Знай, я по-прежнему полагаюсь на тебя и верю как самому себе. Но что же может быть хуже той вести?
- Предыдущая
- 44/78
- Следующая
