Принцесса и королева, или Черные и Зеленые - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 10
- Предыдущая
- 10/25
- Следующая
…пока Вермакс не опустился слишком низко и не рухнул в море.
Позже о причинах падения дракона рассказывали по-разному. Одни утверждали, что арбалетчик загнал ему железный болт прямо в глаз, но сие выглядит подозрительно похожим на описание гибели Мераксес в Дорне. Другой источник свидетельствует, что моряк с мирийской галеры забросил из «вороньего гнезда» якорь-кошку на Вермакса, когда тот пролетал мимо кораблей. Один из крючьев якоря застрял меж двух чешуек и вонзился еще глубже благодаря немалой скорости летящего дракона: матрос прикрутил якорную цепь к мачте, и вес корабля вместе с мощью крыльев Вермакса пропороли в брюхе зверя глубокую рану. Яростный, пронзительный рев дракона услышали даже сквозь грохот битвы в самом Спайстауне. От рывка полет его резко оборвался. Вермакс упал, рыча, пуская дым и колотя когтями по воде. Выжившие рассказывали, что он попробовал подняться, но лишь дабы рухнуть головой вперед на горящую галеру. Дерево раскололось, мачта обрушилась, и бьющий крылами дракон запутался в оснастке. Когда корабль перевернулся и затонул, Вермакс пошел на дно вместе с ним.
Поговаривали, что Джекейрис Веларион сумел выбраться и несколько мгновений цеплялся за один из дымящихся обломков, пока арбалетчики на ближайшем мирийском судне не принялись его обстреливать. В принца попал один болт, другой...Все больше и больше мирийцев брались за арбалеты. Наконец одна из стрел вошла принцу в шею, и Джейса поглотило море.
Битва в Глотке бушевала целую ночь и к северу, и югу от Драконьего Камня и стала одним из наикровопролитнейших морских сражений в истории. Адмирал Триархии Шарако Лохар привел с собой от Ступеней соединенный флот из девяноста мирийских, лисских и тирошийских боевых кораблей, но лишь двадцать восемь из них уцелели и кое-как приползли домой.
Нападавшие обошли Драконий Камень стороной: без сомнения, они сочли древний оплот Таргариенов чересчур мощным для штурма. Однако с Дрифтмарка неприятель собрал страшную дань. Спайстаун разграбили прежестоко, горожан – мужчин, женщин и детей – перебили прямо на улицах, оставив их на корм чайкам, крысам и воронам. Дома предали огню, и город после разгрома так и не вернулся к жизни. Высокий Прилив также сожгли. Все сокровища, которые Морской Змей привез с Востока, поглотил огонь, а его слуг изрубили, когда те пытались скрыться от пожара. Флот Веларионов потерял почти треть своей мощи. Погибли тысячи. Но ни одна из потерь не ощущалась столь остро, как гибель Джекейриса Велариона, принца Драконьего Камня и наследника Железного трона.
Двумя неделями позже, в Просторе, Ормунд Хайтауэр оказался зажат между двумя ратями. Таддеус Рован, лорд Золотой Рощи, и Том Флауэрс, Бастард из Горького Моста, надвигались на него с северо-востока с огромным рыцарским войском. А сир Алан Бисбери, лорд Алан Тарли и лорд Оуэн Костейн соединили свои силы, дабы отрезать ему пути отступления к Староместу. Когда их войска окружили Хайтауэра на берегах реки Медовинки,напав сразу спереди и сзади, лорд Ормунд узрел, как расстроились ряды его бойцов. Поражение казалось неизбежным… как вдруг по полю битвы скользнула тень, и ужасный рев раздался над головами, заглушая звуки битвы. Прилетел дракон.
То была медно-кобальтовая Тессарион, прозванная Синей Королевой. На ее спине восседал самый младший из трех сыновей королевы Алисенты, Дейрон Таргариен, пятнадцати лет от роду, оруженосец лорда Ормунда.
Появление принца Дейрона и его дракона изменило ход битвы. Теперь уже бойцы лорда Ормунда нападали, выкрикивая проклятия своим врагам, а люди королевы спасались бегством. К концу дня лорд Рован с остатками своего войска отступил на север, безжизненное обгоревшее тело Тома Флауэрса лежало в камышах, двоих Аланов захватили в плен, а лорд Костейн медленно умирал от раны, нанесенной Делателем Сирот, валирийским клинком Храброго Джона Рокстона. И пока волки и вороны поедали тела убитых, лорд Хайтауэр угощал принца Дейрона мясом зубра и крепким вином, а затем посвятил его в рыцари легендарным валирийским длинным мечом Бдительность и нарек «сиром Дейроном Отважным». Принц сдержанно ответил:
– Милорд, ваши слова любезны, но победа принадлежит Тессарион.
Дух уныния и поражения повис над Драконьим Камнем, когда до черного двора дошла весть о бедствии на Медовинке. Лорд Бар-Эммон заявил даже, что, возможно, пора преклонить колена перед Эйгоном II. Однако королева о таком и слышать не желала. Воистину, лишь богам до конца ведомы человеческие сердца, а женщины тем более полны загадок. Если кончина первого сына надломила Рейниру Таргариен, то гибель второго, казалось, придала ей сил. Смерть Джейса закалила ее, выжгла напрочь все страхи, оставив лишь гнев и ненависть. У ее милости все еще оставалось более драконов, нежели у ее единокровного брата, и она решила их использовать, не считаясь с ценой. Она сказала Черному совету, что будет насылать огонь и смерть на Эйгона и всех, кто его поддерживает, пока не сбросит брата с Железного трона или же не сгинет сама.
Подобная решимость пустила корни и в душе Эймонда Таргариена, правившего от имени своего брата, пока Эйгон был прикован к постели. Эймонд Одноглазый презрительно относился к своей сестре Рейнире и видел наибольшую угрозу в дяде, принце Деймоне, и в войске, которое тот собрал в Харренхолле. Созвав своих знаменосцев и совет, принц заявил о намерении навязать дяде битву и покарать мятежных речных лордов.
Не все члены Зеленого совета одобрили столь смелый ход принца. Эймонда поддержали десница, сир Кристон Коль, и сир Тайленд Ланнистер. Однако великий мейстер Орвиль убеждал его послать весть в Штормовой Предел и присоединить силы Баратеонов к своим, прежде чем действовать. А лорд Джаспер Уайлд по прозвищу Железный Посох сказал, что надлежит призвать лорда Хайтауэра и принца Дейрона с юга, поскольку «два дракона лучше одного». Вдовствующая королева также взывала к осторожности, уговаривая сына подождать, когда его брат-король и его дракон, Солнечный Огонь, оправятся от ран и смогут присоединиться к нападению.
Однако принцу Эймонду подобные задержки пришлись не по вкусу. Он заявил, что ему не нужна поддержка братьев и их драконов. Эйгон тяжко ранен, а Дейрон слишком юн. Да, Караксес – грозный зверь, свирепый, страшный и отведавший битвы… но Вхагар старее, сильнее и вдвое крупнее. Септон Юстас сообщает, что Убийца Родичей предназначил сию победу себе; он не желал делить славу ни со своими братьями, ни с кем-либо еще.
Пока Эйгон II был не способен подняться с постели и снова взяться за меч, регентство и власть принадлежали Эймонду, и его не могли ослушаться. Верный своему решению, спустя две недели принц выступил через Божьи ворота во главе четырехтысячного войска.
Принц Деймон был чересчур старым и закаленным бойцом, чтобы сидеть сложа руки и дать запереть себя в стенах, даже столь мощных, как харренхолльские. У него еще оставались друзья в Королевской Гавани, и вести о замыслах племянника достигли его даже прежде, чем Эймонд покинул город. Говорят, когда принца известили, что Эймонд и сир Кристон Коль покинули Королевскую Гавань, Деймон засмеялся и промолвил:
– Давно пора, – ибо он заранее предполагал такой ход событий.
И стая воронов вылетела из полуразрушенных башен Харренхолла.
В другой части страны лорд Валис Мутон вел сотню рыцарей из Девичьего Пруда, дабы соединиться с полудикими Крэббами и Брюнами с Раздвоенного Когтя, а также с Селтигарами с Коготь-Острова. Пробираясь сквозь сосновые леса и окутанные туманом холмы, они спешили к Грачиному Приюту, где их нежданное появление застало гарнизон врасплох. Отбив замок, лорд Мутон повел храбрейших из своих людей к пепелищу на запад, дабы покончить с Солнечным Огнем, драконом короля Эйгона.
Невольные драконоборцы без труда разогнали оцепление из стражников, которых оставили кормить и защищать зверя, но сам Солнечный Огонь оказался противником куда более грозным, нежели предполагали воины Мутона. Драконы на земле неуклюжи, а разорванное крыло не позволяло огромному золотому созданию подняться в воздух. Нападавшие рассчитывали найти дракона при смерти. А обнаружили его спящим, но звон мечей и конский топот вскоре разбудили зверя, и первый же удар копья привел его в бешенство. Покрытый склизкой грязью, Солнечный Огонь вился и корчился змеем среди костей бесчисленных овец, хлестал хвостом, опалял своих обидчиков золотым пламенем и силился взлететь. Трижды он поднимался в воздух, и трижды падал обратно на землю. Люди Мутона толпились вокруг с мечами, копьями и топорами и нанесли дракону не одну тяжелую рану... но каждый удар, казалось, только разъярял его пуще прежнего. Погибло не меньше шестидесяти человек, прежде чем оставшиеся в живых бежали.
- Предыдущая
- 10/25
- Следующая
