Эммануэль - Арсан Эммануэль - Страница 55
- Предыдущая
- 55/74
- Следующая
– Но зачем тогда выходить замуж?
– А ты думаешь, брак – это какая-то наглухо запертая башня? Замуж выходят чтобы быть свободнее. Умная девушка докажет, что после свадьбы у нее будет больше любовников, чем прежде: разве это не стоящий сам по себе резон?
– Это было бы прекрасно, если бы с этим соглашался муж. Но если женщина идет замуж, чтобы спать со многими мужчинами, мужчина-то женится на ней для того, чтобы она спала только с ним.
– Так вот жена и должна его перевоспитать, а не хныкать и жаловаться.
– Даже рискуя расстаться с ним?
– А как же! Это все равно лучше, чем повернуть назад.
– Твой муж думает точно так же. Почему же ты хочешь расстаться с ним?
– Кто тебе сказал, что я этого хочу?
– Но ты говоришь, что он должен жениться на мне.
– А разве это означает, что он непременно должен разводится со мною? Жильбер может иметь другую женщину, он может вообще находиться в другом полушарии, но я все равно всегда буду существовать здесь для него.
– Даже если снова выйдешь замуж?
– Могу ли я перестать быть Арианой? Я просто буду любить на одного мужчину больше.
– Но… Если у Жильбера другая женщина, а у тебя другой мужчина, что же общего останется между вами?
– Наша любовь, разумеется.
И, видя недоумевающий взгляд Эммануэль, Ариана продолжала:
– Жильбер и я, мы любим друг друга, но это не та любовь, когда, вцепившись в руку другого, не могут отвести от него зачарованного взгляда. Самая большая радость для нас – видеть, что другой не упускает своего шанса.
– Но ведь хорошо жить с тем, кого любишь.
– Конечно, разве я это отрицаю?
– Как будто…
– Нет, моя радость, я вовсе этого не отрицаю. Я знаю только то, что жизнь состоит из перемен – вот это-то и прекрасно в ней. Не страшно, что перемены сопряжены с какой-то неизвестностью, приводят к непостоянству – жизнь за это обязательно вознаградит нас. И лучше броситься в этот ноток, жить жизнью. Как только ты подумаешь о том, что ты знаешь, чем это закончится, что ты нашла свою конечную форму и всеми силами своей души будешь стремиться эту форму сохранить, у тебя появится право на постоянство, приличествующее твоему возрасту, и ты получишь свое законное место среди прочих черепов и костей в фамильной усыпальнице, полной тех, кто успокоился раньше тебя.
Ариана де Сайн улыбнулась портретам своих высоко-добродетельных предков.
– Конечно, я рада, что у меня такой муж, как Жильбер. Но каждый из нас будет рад за другого, если тот отправится в какое-то новое плавание. Перемена – не потеря, и сопротивляться этому – просто малодушно.
Ариана посмотрела задумчиво на свою гостью:
– Если Жильбер умрет, я покончу с собой. Ты не представляешь, что означает это слово: любовь.
– Может быть, – согласилась Эммануэль, – может быть, ты права: я еще не знаю, что это такое. Но я учусь.
В другой раз Эммануэль стала размышлять о мистериях Малигата.
– Кто эта девица с дикой львиной гривой?
– Командорша нашего Ордена.
– Она, должно быть, вступила в него в очень нежном возрасте?
– Нет, просто ее достоинства были оценены с самого начала.
– Мне хочется поближе узнать ее.
– Я могу тебя с ней познакомить.
– Не беспокойся, мы уже познакомились. Правда, не очень близко.
– А зачем тебе это знакомство!
– Глупый вопрос!
– Смотри, не обожги крылышки на этом огне!
– Слышала от тебя такие предостережения! Ты же всегда звала меня к новым приключениям и трудным испытаниям.
– Видишь ли, я не знаю, как далеко ты собралась зайти.
– Скажи мне лучше, какие опасности мне грозят?
– Ну, знаешь ли, есть наслаждения и смертельные…
– От чего это зависит? Какие-нибудь сильные наркотики?
– Не совсем то, что тебе кажется… Не спрашивай меня больше!
– Но… А у тебя уже были подобные опыты?
– Я тебе сказала – не спрашивай больше!
– Все-таки мне ужасно хочется узнать Мерви поближе.
– Позволь тогда тебя спросить: а что ты сделаешь, чтобы она тебя захотела?
– А разве недостаточно, чтобы хотела я?
Ариана смотрела на Эммануэль оценивающим взглядом.
– Скажи-ка, – спросила она, – все-таки ты в самом деле больше любишь женщин, чем мужчин?
Эммануэль нахмурилась, задумалась. Она и сама не могла решить для себя этот вопрос.
– Я сама не знаю точно. Они мне нравятся. Я люблю это: притрагиваться к грудям, играть языком в их рту, прижиматься к ним и чтобы они ложились на меня. Я люблю их бедра между моими бедрами. Я люблю ощущать их сок на своих губах…
В ее глазах появилось мечтательное выражение, потом она призналась:
– Но я люблю и сок Сатира. И еще люблю, когда в меня что-то вонзается.
– Что касается этого, то тут я могу тебе помочь.
– Нет, это совсем не то же самое.
– У меня может быть кое-что и получше.
– Это зависит от того, кто берется за дело, – усмехается Эммануэль.
– Решайся же! Хочешь, чтобы я привела сюда какого-нибудь мужчину или положишься на меня?
– Да лучше ты! – воскликнула Эммануэль. Ариана наклонилась и поцеловала ее: «В награду я позволю тебе опорожнить Жильбера».
Она вышла и тут же вернулась, неся в руках сундучок из флорентийской кожи с позолоченными застежками по углам. Он был величиной со шляпную картонку и так тяжел, что Ариана несла его с видимым усилием.
Она поставила ношу на край кровати.
– Ну-ка, открой.
Эммануэль поискала хоть какую-нибудь щель в плотной обшивке. Тщетно.
– Эта штука, видно, с секретом, – констатировала она.
Ариана торжествующе взглянула на нее и кончиком ногтя поддела невидимую пружинку. Крышка откинулась, и Эммануэль всплеснула руками:
– Вот это коллекция! – Она засмеялась и спрыгнула с кровати под жалобный стон пружинного матраца.
Беспорядочно разбросанные, различной длины, в причудливом разнообразии окрасок и форм – фаллосы! Целая плантация этих растений!
Одни были змееобразные, другие напоминали грибы. Были прямолинейные, с отверстиями, уставившимися в небо; были и изогнутые, восточного типа, окрашенные в медный цвет; одни длинные, другие короткие, стройные тонконожки и коренастые крепыши, гладкие и шершавые… Основания стволов были скрыты в чем-то мягком.
Владелица, гордясь, вынимала фаллосы из сундука один за другим. Некоторые из них были сделаны из пористой резины, на ощупь напоминающей человеческую плоть, другие – из фарфора или фаянса и могли извергать из себя жидкость. Они выстроились теперь по порядку – от гигантских шишек до сущих крысиных хвостиков. Часть была снабжена грушеобразной приставкой – нажмешь на нее, и размер увеличивается вдвое, а то и больше. Некоторые, сделанные из дерева, раскрашенные и полированные, воскресили в памяти Эммануэль храм, куда пришла она с Марио и где пережила свое первое бангкокское потрясающее приключение. Далеко же она ушла от того места!
Эммануэль выбирает вещь из эбенового дерева, взвешивает ее в руке. Черные узловатые жилы выступают на поверхности, напоминая корни баньяна. Другие не привлекают Эммануэль. Нет, она предпочитает это изделие из редкого материала. Вот он, «олисбос», плавно изогнутый, такой приятный на ощупь – она так хорошо отдастся ему!
Но у Арианы на уме другое.
– Да брось ты эти натюрморты! А вот что ты скажешь об этом произведении?
И она показывает своей ученице предмет из слоновой кости. Он совершенно необычайной формы. Вовсе не заботясь о правдоподобии, смело и бесстыдно импровизируя, мастер создал что-то вроде короткого вздутого банана, закругленного с обоих концов. Эммануэль не может понять, как удержать эту штуку после того, как введешь ее. Чего доброго, она выскользнет из пальцев и совсем исчезнет в гроте Венеры.
– Вот как надо им пользоваться, – приступила к объяснению Ариана. – Видишь: он внутри полый и наполнен ртутью. Тебе совсем не надо использовать его как любовника, по методу «ввести-вывести». Ты просто вводишь его и оставляешь там. А теперь можешь походить или усесться в кресло-качалку.
- Предыдущая
- 55/74
- Следующая
