Рыжий рыцарь - Белянин Андрей Олегович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/112
• Следующая

А черным всадникам в ту ночь вообще крупно не повезло. Не видя в двух скромных гаишниках ничего, внушающего уважение средневековому воину, рыцари раздраженно переглянулись и сделали попытку просто сбить милиционеров лошадьми. Однако молодые парни в погонах не растерялись, а взялись за табельное оружие, в то время как водитель из машины уже вовсю вызывал подкрепление. Грохочущие пистолетные выстрелы в воздух заставили испуганных коней встать на дыбы так, что двое черных рыцарей, не удержавшись, вылетели из седел. Третий поспешил сдаться, вдруг поняв бессмысленность сопротивления неизвестному оружию. Еще две патрульные машины прибыли в рекордно короткие сроки. Когда все стихло, Нэд, Илона и Бред осторожно высунулись из-за спасительного троллейбуса. Первым делом с коня был снят манекен.

– Ударили на излете мечом. – Рыжий рыцарь внимательно осмотрел плечо друга. – Ничего опасного, длинная, но неглубокая царапина.

– Все равно надо йодом обработать, а то вдруг какая-нибудь зараза прицепится. Здесь летом микробы такими толпами шастают – врачи просто стреляются! Не бойся, лошадка, тетя Илона тебя спасет! Мы же не хотим сгореть во цвете лет от вульгарной гангрены? Значит, спирт, стрептоцид, чистая вата, бинт, компресс на голову и градусник в…

– Не волнуйтесь, я промою рану розовым маслом – и все пройдет, – вовремя вмешался Нэд, заметив, как подозрительно скалится его конь на открытую Илонину коленку. – Мне кажется, нас опять вернуло в ваше время?

– Факт, не подлежащий сомнению. Причем впечатление такое, словно мы никуда и не уезжали, в смысле, нигде не путешествовали… В плане, по измерениям не шлялись, в пирамидах не гуляли, по войне не бегали, меня замуж не выдавали. Тьфу! Ерунда какая-то получается. Пошли домой, а?

Рыжий рыцарь задумчиво кивнул, помог своей спутнице усесться в седло и, взяв коня под уздцы, неторопливо зашагал по ночному проспекту. Некоторое время он молчал, потом неожиданно вспомнил:

– А как же сэр Люстрицкий?

– Валерка, что ль? – вскинула бровь девушка. – Хм… я-то думала – он тут опять возле тебя ошивается. Ты хорошо поискал?

– Его нет и не было рядом, когда мы бежали из дворца ужасного Вшивамбапшипутры.

– Вшивамп… боже, как ты это выговариваешь?! Ну, значит, он там, с этой Радой, прибудет с минуты на минуту. А что ты, собственно, волнуешься?

– Я? Да… ничего, в общем… я не волнуюсь.

– Ой-ой-ой! Не гони пургу, лучше глянь на себя в зеркало – вздрогнешь от сострадания. По Валерке соскучился? Нравится он тебе, да?

– Не понимаю вашей иронии, леди Илона.

– А покраснел-то как, покраснел. Да не красней ты! Я – девочка взрослая, все понимаю. Голубая луна, го-лу-ба-я!!!

– Нет ничего преступного в том, что я проявляю внимание и заботу о вашем больном друге! – вспыхнул действительно покрасневший Нэд.

– Кому – друг, а кому, может быть, уже и подружка?! Ладно, ладно, я никому ничего не скажу, а то еще твоя леди Роксолана лопнет от ревности!

– Она не макитра!

– Я сейчас ничего такого и не сказала.

– Но вы подумали!

Как видите, до дома они добирались, ни на минуту не прекращая миленькой, почти семейной, разборки. В окнах Илониной квартиры, несмотря на позднее время, горел свет. Родители наверняка приехали с дачи, а значит, придется как-то объяснять маме, кто такой этот кинематографично одетый парень, почему он ночует именно у них и что там, у гаража, еще есть черная лошадь, которая тоже хочет кушать и нуждается в крыше над головой. Мама, конечно, свой человек. Она все выслушает, все простит, но вряд ли все поймет. С папой, как всегда, возникнут большие сложности. Он человек деловой, с техническим складом ума, и его не убедить в том, что этот вот рыжий тип в балаганном тряпье – не бомж, а благородный рыцарь из войска легендарного короля Ричарда. Мама – натура романтичная – она поверит, а папа – нет. С другой стороны, папу можно сразить логикой, уликами и фактами. Этого добра у них обоих в избытке. В общем, надежда есть, из дома не выгонят.

По лестнице поднимались в молчании. Нэд молчал потому, что не мог понять, как можно так легко бросить неизвестно где соседа и детсадовского друга, такого хрупкого и несчастного, совершенно не переживая за его судьбу. Мысли Илоны были не менее тяжелыми: она старательно прокручивала всевозможные варианты монологов, диалогов и диспутов, предварительно взвешивая все способы воздействия на родителей, включая слезы, падения в обморок, истерики, хлопанья дверями, упаковку чемоданов и уход с Пупсом под мышкой. Дверь открыла мама.

– Уже успех… – мысленно поздравила себя Илона и бросилась на шею маме, целуя ее в щеку. – Мамуся, я – свинья! Весь день на ногах, сплошная беготня, а вокруг, как назло, ни одного телефонного аппарата! Прости, прости, прости – я знаю, что ты волновалась.

– Но… девочка моя… – мама Илоны была элегантной, чуть седеющей дамой в очках с двумя университетами за плечами, музыкальным образованием и девичьей романтичностью, – ты наверняка не обедала. Мы с папой…

– Папу я тоже поцелую!

– Сделай милость, он уже битый час демонстративно курит на балконе. Хочет разобраться с тобой по поводу разбитого окна. Ковер я отчистила. Да, мы звонили родителям Валерика, он тоже где-то гуляет?

– Пусть не переживают – прибежит, никуда не денется.

– А разве вы не вместе?

– Вместе, – кивнула дочь, – мы все время были вместе, просто я ушла с вечеринки пораньше, а он задержался.

– Ласточка, тогда поблагодари своего молодого человека, – мама соизволила обратить благосклонное внимание на рыжего рыцаря, – попрощайся и…

– Это Нэд! – Илона преувеличенно бодро цапнула крестоносца за рукав, почти силком втаскивая его в прихожую и отпихивая ногой любимого пса. – Он из Англии!

– А… хаю дую ду… – растерянно отступила мама. – Плиз, сэр… майн нейм ист Галина Сергеевна. Ист… айм…

– Нэд Гамильтон-младший. – Рыжий рыцарь быстро опустился на одно колено, целуя руку хозяйки.

– Мамуль, он великолепно говорит по-русски. – Улыбка леди Щербатовой лучилась прямо-таки неземным счастьем. Полдела сделано, осталось дожать, приложить лопатками к ковру и услышать чарующий удар гонга. – Он прилетел к нам на фестиваль исторических клубов, багаж потерял в камере хранения, кошелек и паспорт там же. Бедный англичанин совсем не знает России, ужасно проголодался и, естественно, я пригласила его переночевать!

– А… э… сэнкью, конечно… – Галина Сергеевна поправила очки на носу и неожиданно разглядела, во что, собственно, одета ее дочь. – Откуда это тряпье?!

– Мама, я же тебе в третий раз терпеливо и доходчиво повторяю – мы с фестиваля! Исторических клубов! И это не тряпье, а туника! Месопотамская низменность, среднее сословие, десятый век до нашей эры.

– Но…

– Не позорь меня перед иностранными гостями, – трагическим шепотом просигналила Илона. – Если твое поколение еще не забыло о «холодной войне», то мы, молодые, вовсю пытаемся завязать дружественные международные отношения. Тебе не дорог престиж России в двадцать первом веке?!

– Дорог, – сдалась мама. – Нэд, прошу вас, проходите, пожалуйста. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Девочка моя, покажи гостю, где у нас что, и, будь добра, попроси папу заглянуть ко мне на кухню.

– Они взяли ее?

– Да, мама.

– Тебя что-то тревожит?

• Предыдущая
• 38/112
• Следующая