На каждом шагу констебли - Марш Найо - Страница 21

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая

— Сохранил? Интересно, зачем?

— Я его попросила.

— Вы?

— Мы с доктором немного беспокоились за неё. Да вы знаете, что я о ней тревожилась, я ведь вам говорила.

— Да, вы действительно об этом упоминали.

— Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на один вопрос. Вообще-то это не моё дело, но, если вы не возражаете, я все-таки спрошу.

— Ну конечно.

— Дело вот в чем. Если выяснится, что её убили, неужели вы будете приписывать это убийство каким-то грабителям, напавшим на неё на берегу? Ведь это исключается, правда?

— Мы всегда предпочитаем сохранять объективность и учитывать все возможности.

— Но в данном случае эта возможность отпадает, потому что если её убил какой-то неизвестный головорез, то зачем бы ему посылать нам телеграмму из Карлайля?

— Нам, я чувствую, придётся взять вас в штат уголовно-следственного отдела, — смущённо пошутил он.

— Я понимаю, что веду себя назойливо.

— Ну что вы…

— Но меня тревожат, — не удержалась Трои, — все эти мелочи, о которых я вам рассказывала прежде. Теперь они не кажутся такими уж пустяками, правда?

— Правда. Но вы можете быть уверены, миссис Аллейн, что мы проверим всё до мельчайших подробностей.

— Да, я знаю.

— Я хотел бы только сказать вам, миссис Аллейн, что после нашей последней беседы мы навели справки и выяснили, где находились ваши попутчики в конце прошлой недели. Сведения подтвердились: Хьюсоны были в Стрэтфорде, Поллок действительно останавливался в Бирмингеме, доктор Натуш был в Ливерпуле, а…

— Но ведь все это было до поездки?

— Д-да… — сказал он, — но все-таки.

— И ещё одно, мистер Тиллотсон. Не были ли у неё… не висело ли у неё что-то на шее? Ленточка или тесёмочка, к которой было привязано что-то вроде мешочка, если не ошибаюсь, сшитого из замши?

— Нет, — резко ответил он. — Ничего похожего. А она что-то такое носила?

— Да, — сказала Трои. — Это была — я понимаю, что это звучит фантастично, — это была очень дорогая вещь работы Фаберже, изображающая знаки Зодиака, которую преподнёс её деду-хирургу — хотите верьте, хотите нет — русский царь. Мисс Рикерби-Каррик говорила, что никогда её не снимает.

— Она рассказывала о ней кому-нибудь?

— Я знаю, что она говорила мисс Хьюсон.

— Какое легкомыслие!

— Да, конечно.

— Что ж, это интересно, — сказал он. — Даже очень интересно, миссис Аллейн.

— Вы сейчас думаете о мотивах?

— Нам обо всем приходится думать, — он напыщенно вздохнул.

— Вы, вероятно, уже осматривали её чемодан? — спросила Трои и подумала, что, если бы не Рори, Тиллотсон давно поставил бы её на место.

— Ничего похожего на то, о чем вы говорите, там не было, — сказал он, вставая. — Вы, очевидно, понимаете, миссис Аллейн, что нам потребуются письменные показания всех находившихся на борту.

— Конечно.

— Я предложил всем собраться минут через пять в салоне для предварительного опроса. Вам уже лучше?

— Да, спасибо. Я буду там.

Когда он вышел, она стала приводить себя в порядок. Лицо, смотревшее на неё из зеркала, было ещё довольно бледным, да и руки дрожали, но в общем ей полегчало. Поправив одеяло, она повернулась и увидела на полке около умывальника стакан с водой, а рядом две таблетки — настойчивая дама эта мисс Хьюсон.

Никогда в жизни ей не было так одиноко, и никогда она так не мечтала, чтобы как можно скорее вернулся муж.

Теперь у неё уже не было никаких сомнений в том, что случилось с Хейзл Рикерби-Каррик. Она убита, и её убийца находится на борту «Зодиака».

Да, но возможно ли выяснить: кто он? О драгоценности знала миес Хьюсон и, безусловно, рассказала о ней брату, а может быть, и Поллоку, с которым они так сдружились. Собственно говоря, любой из пассажиров мог знать о драгоценном талисмане и попытаться незаметно снять его, когда владелица спала на палубе, а если она вдруг проснулась, убить её. Но что потом? Каким образом тело могло оказаться у Рэмсдайкской плотины, находящейся более чем в семи милях вверх по течению?

Она вспомнила, что мисс Хьюсон давала мисс Рикерби-Каррик какие-то успокоительные таблетки. Доктор сказал, что не знает таких. Ей казалось, что это убийство как-то связано с убийством Андропулоса и действовал в обоих случаях Фолджем — Артист.

А что, если он на борту? Трои, хоть убей, не могла бы сказать, кого она подозревает. В цепкой памяти художницы всплыли фигуры пассажиров: тёмные очки, слуховой аппарат, деформированная нога. Улыбнувшись про себя, она подумала, что если это Кэли, то её целовал убийца трех человек.

В этот момент зазвенел колокольчик, которым миссис Тритуэй обычно сзывала их на обед. Открыв дверь, Трои увидела выходившего из каюты слева Лазенби. Как всегда, за тёмными очками не было видно глаз, и это придавало его лицу зловещее выражение, как у персонажа ранних фильмов Хичкока.

— Надеюсь, вам лучше? — спросил он. — Ужасное потрясение для вас. Впрочем, и для нас всех тоже. Бедняжка! Милое, несчастное создание! Трудно поверить, что её нет.

— Не нахожу, что так уж трудно, — отрезала Трои. Его губы стали тонкими и жёсткими. Тем временем на палубе, где продолжалась какая-то суета, послышался новый голос, при звуке которого у Трои заколотилось сердце.

— Если хотите послушаться совета простого священника, миссис Аллейн, — сказал мистер Лазенби, как бы приглядываясь к ней, — я бы рекомендовал вам покинуть «Зодиак». Вы так… потрясены, так.

Снова звякнул колокольчик, и он резко повернул голову: на какую-то долю секунды Трои увидела за тёмным стеклом очков пустую глазницу. А потом она услышала на трапе очень звучный низкий голос. В мгновение ока она пронеслась мимо мистера Хьюсон вверх по ступенькам и оказалась в объятиях мужа.

Посыпались довольно бестолковые вопросы и ответы… А потом, представив мужа тем, кто был в салоне, Трои увела его в каюту. Ей помнилось, что по дороге им встретился мистер Лазенби. Сидя рядом с мужем на койке, она подумала, что теперь ей уже ничего не страшно.

Он её обнял и, сердито ругнувшись, спросил, что это она затеяла и как её угораздило ввязаться в эту чертовню. Потом он крепко поцеловал её и велел, не тратя времени, выкладывать все, что, по её мнению, ему следует знать.

— Я знаю, что твою удивительную старую деву нашли в реке и что ты первая её обнаружила. Тиллотсон полагает, что дело здесь нечисто. Вот все, что мне известно, не считая того, о чем ты мне писала. Трои, родная, до чего же ты бледная.

— Ну ещё бы. Это ведь случилось всего два часа назад. Не сбивай меня. Мне нужно ещё многое рассказать тебе, а после этого мне предстоит ещё явиться на допрос вместе с остальными пассажирами.

— Ну их к черту. Впрочем, нет, надо увидеть Тиллотсона в действии. Кстати, мой приезд ставит его в дурацкое положение. Ну, рассказывай же, что произошло после того, как ты отправила последнее письмо из Толларка?

Трои рассказала об упавшем за борт дневнике, о поведении мистера Лазенби, об исчезновении мисс Рикерби-Каррик и о находке мисс Хьюсон.

— Есть ещё масса мелочей, показавшихся мне странными, но это главное.

— Ладно, всю историю подробно ты мне поведаешь позже. А сейчас послушаем Тиллотсона. Мы договорились, что я буду присутствовать при допросе.

Они поднялись в салон. На полукруглом диванчике сидели встревоженные пассажиры — Хьюсоны, мистер Поллок, мистер Лазенби, Кэли Бард и, как всегда, чуть поодаль, доктор Натуш. Семейство Тритуэй сгрудилось около бара.

Перед пассажирами за обеденным столом восседали старший инспектор Тиллотсон и сержант в полицейской форме.

Трои села рядом с доктором. И доктор и Бард встали при её появлении. «Зодиак» был пришвартован немного ниже Рэмсдайкской плотины, откуда явственно доносился грохот падающей воды. Мимо раскрытых окон пролетали клочки пены.

Было видно, что Тиллотсон очень смущён. Он взглянул на Трои, кашлянул, повернулся и важно кивнул Аллейну. Его шея побагровела, но всем своим видом он старался показать, что чувствует себя весьма свободно.

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая