Богачи - Паркер Юна-Мари - Страница 24
- Предыдущая
- 24/123
- Следующая
Тиффани решила сразу же по приезде домой забраться в горячую ванну и не вылезать оттуда до тех пор, пока Глория не подаст ужин. Потом она ляжет на диван и будет смотреть телевизор. Хант этим утром вылетел в Лос-Анджелес на переговоры, связанные с новым фильмом. И это очень кстати — после такой эмоциональной встряски ничего лучше, чем спокойный вечер дома в полном одиночестве, не придумаешь.
Морган взяла утреннюю газету и налила себе кофе. После того как Закери благополучно препроводили в машину «скорой помощи», Морган расслабилась и решила спокойно позавтракать.
— Черт побери! — Из ее груди вырвался возглас раздражения, когда она обнаружила фотографию Закери во всю газетную полосу с подробным описанием его бесчинств. И лишь в самом конце статьи содержалось краткое упоминание о том, что прием состоялся в честь ее с Гарри помолвки.
— Ты только взгляни на это! — Морган сунула газету в руки недоумевающего Гарри.
В этот момент к завтраку вышел отец и, заглянув в газету через плечо Гарри, разразился настоящей бурей. Он кричал, что потратил двадцать тысяч долларов на этот прием и в результате стал посмешищем для всего Нью-Йорка. Он проклинал тот день, когда Закери появился на свет, и призывал на его голову все мыслимые небесные кары.
— Чем дольше его продержат под замком в клинике, тем лучше! — заключил Джо и тяжело опустился на стул.
— Но ведь мальчик очень болен, сэр, — вмешался Гарри. — Доктор сказал, что он нуждается в серьезном лечении, иначе ему угрожает смерть. Наркотики — невероятно опасная вещь…
— Я не хуже вас знаю, что такое наркотики, — вспылил Джо. — Если бы у сопляка была голова на плечах и сила воли, как у меня, он никогда бы не встал на этот скользкий путь!
— Вся беда в том, что в это легко втянуться. Я знал неплохих ребят, которые сперва попробовали наркотики из любопытства, а когда решили от них отказаться, поняли, что попались на крючок. У меня в колледже был приятель, которого отчислили из-за того, что он принимал героин. Кстати, он плохо кончил — наркотики его погубили, — сказал Гарри.
Джо исподлобья посмотрел на будущего зятя. Единственное, чего ему сейчас недоставало, — воспоминаний этого молокососа о школьных годах!
— Тогда, наверное… — начала было Морган, но осеклась и испуганно взглянула на отца.
— Что «наверное»?
Она пожала плечами и решила, что будет нелишним рассказать отцу о встрече с Закери на квартире у Тиффани пару недель назад.
— И ты позволила ей отвалить Закери такую сумму? Почему по крайней мере вы не потребовали у него объяснений, более того, не сказали об этом мне? — Джо побледнел и так сильно поджал губы, что их почти не стало видно.
— Я подумала… мы подумали… — начала оправдываться Морган, — …что ему нужны деньги на аборт для какой-нибудь девчонки… ну или что-то в этом роде. — Она застенчиво опустила глаза, чувствуя, что Гарри смотрит на нее с недоумением, но тут же горделиво выпрямилась. Все же он не лишен британского резонерства и чопорности. Может быть, под ее влиянием он станет терпимее и проще относиться к жизни? В конце концов, что страшного в этих наркотиках? Разве допустимо, чтобы взрослого мужчину шокировало то, что женщины иногда делают аборты?
Джо подавил в себе раздражение и погрузился в чтение своей любимой «Уолл-стрит джорнэл».
— А где мама? — поинтересовалась Морган, желая сменить тему разговора.
— Она плохо себя чувствует, что неудивительно. Я убедил ее остаться в постели и позавтракать у себя. Боже, какой скандал! Сегодня она приглашена на ленч к Лили Монталбан, жене президента «Прайм глобал комодитиз». Как она пойдет туда теперь? Не представляю! — с этими словами Джо поднялся и направился к двери, но задержался на мгновение возле Гарри. — Я хотел бы извиниться перед вами. Вчерашний вечер оказался безнадежно испорченным благодаря вызывающему поведению моего сына. Надеюсь, слухи об этом неприятном инциденте минуют ваших родителей.
— Не стоит извиняться, сэр, — ответил Гарри, вставая из-за стола. — Я искренне сочувствую Закери, сэр.
Джо молча кивнул и вышел из столовой. В его сердце не было места состраданию к сыну, который, по его мнению, заслуживал лишь презрения.
«Сын миллионера Джо Калвина устроил дебош на приеме в честь помолвки своей сестры» — кричали газетные заголовки. Смоки опустила монету в автомат и вытащила из щели газету. За столиком в соседнем кафе она внимательно прочла сообщение о светской вечеринке, которая так печально завершилась благодаря выходке ее приятеля. Список гостей привел Смоки в восторг, тем более что репортеры не скупились на эпитеты описывая туалеты присутствовавших дам: миссис Вингард Шустер блистала красотой и бриллиантовым колье стоимостью в полмиллиона долларов; леди Стэнхоуп, богатая англичанка, поразила американцев роскошными фамильными драгоценностями; в глазах рябило от громких имен конгрессменов, президентов нефтяных и банковских корпораций. Да и жених у его сестрички тоже не абы кто, а английский аристократ, будущий граф Ломонд. Сообщалось, что Джо Калвин потратил на этот прием пятьдесят тысяч долларов и там подавали лучшее французское шампанское и деликатесы со всех концов света. О поведении сына господин Калвин высказался более чем сдержанно: «Ничего страшного. Мальчик расстроился из-за того, что его сестра выходит замуж и уезжает в Англию. Немного разнервничался…»
И больше ничего. О наркотиках ни слова. Но фотография Закери, бьющегося в руках двух мужчин, оттаскивающих его от отца, не оставляла сомнений в причине его «расстройства»: волосы всклокочены, рубашка порвана, взгляд безумный, рот искажен криком.
Смоки улыбнулась. Закери не врал, когда говорил, что его отец — богатый человек. Она допила кофе и еще раз просмотрела статью. «Джо Калвин, президент «Квадрант финанс инкорпорейтед»… Вот это удача!
У себя в комнате, которая при дневном свете казалась еще более грязной и запущенной, чем ночью, Смоки переоделась, тщательно продумывая каждую деталь туалета. Она остановила свой выбор на короткой обтягивающей кожаной юбке, шелковой блузке с глубоким вырезом и белых туфлях на высоком каблуке. Накрасив губы алой помадой и всунув в уши дужки золотых сережек, Смоки вышла из дома и направилась пешком к 14-й улице, где без труда можно было поймать такси, чтобы добраться туда, куда ее неудержимо манил запах больших денег.
Тиффани швырнула сумочку на столик в прихожей и сняла туфли. В квартире было тихо, вероятно, Ширли и Мария уже закончили работу и разошлись по домам. Какое счастье оказаться наконец дома!
— Глория, я вернулась, — крикнула Тиффани. — Есть что-нибудь срочное для меня?
На столике была разложена почта, среди писем она заметила записку от Ширли, но с этим она разберется потом.
— Есть, — раздался в ответ незнакомый женский голос.
Тиффани вздрогнула от неожиданности и обернулась. В проеме двери, ведущей в гостиную, маячила фигура в розовом платье, туго обтягивающем бедра и грудь. Розовая лента поддерживала забранные в хвост белокурые кудряшки, а выражение маленьких глаз на одутловатом лице было откровенно враждебным. В одной руке женщина держала бокал с виски, в другой — дымящуюся сигарету. Она сделала шаг вперед, пошатываясь на высоких каблуках, и, борясь с икотой, повторила:
— Есть.
Это была жена Ханта.
— Что вам нужно?
— Я ищу своего мужа.
— У вас к нему какое-то дело? — Тиффани снова влезла в туфли и теперь смотрела на Джони свысока.
— Я тебя в первый и последний раз предупреждаю!.. — взорвалась Джони. — Оставь его в покое! Ты его очередное мимолетное увлечение, не более того! — Она развернулась и направилась в гостиную. Тиффани ничего не оставалось, как последовать за ней. — И не думай, что ты какая-нибудь особенная. Он любит меня и детей и никогда не бросит нас, понятно? Можешь сколько угодно вешаться ему на шею, это не поможет. Ему плевать на твои деньги и связи. Его не купишь. А именно это ты и пытаешься сделать. — У нее потекла тушь и размазалась губная помада, след от которой алел на стенке хрустального бокала. В колючих глазах сверкала ненависть. С трудом удерживая равновесие Джони подошла к бару, плеснула еще виски и залпом выпила.
- Предыдущая
- 24/123
- Следующая
