Врата в ледяной чертог - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 3
- Предыдущая
- 3/35
- Следующая
— А порчу, ты навести можешь?
— Ты не хочешь меня понять, Яна! — Светка досадливо махнула рукой. — Конечно, я знаю, как это делается, но никогда не буду пользоваться этими знаниями. Ведьма должна стремиться жить в гармонии с природой, а зло ее разрушает.
Она попыталась загружать меня рассуждениями о языческих божествах и культе плодородия, но эти слова очень легко проскальзывали сквозь мою голову, не задерживаясь там ни на минуту. Наконец, сообразив, что ее не слушают, Светка прервала лекцию и отправилась умываться. Оставшись одна, я взяла в руки хрустальный шар, начала всматриваться в его кристально прозрачную глубину… В какой-то момент мне захотелось, чтобы слова сестры оказались правдой, и в жизни осталось бы место для волшебства, но потом я выкинула из головы эти нелепые мысли.
Ночь я провела довольно скверно. То ли на меня подействовали Светкины рассуждения о колдовстве, то ли за ужином я объелась обалденно вкусными булочками, но сон никак не желал приходить. Сестренка мирно сопела на раскладушке, а я ворочалась с боку на бок, представляя лицо того парня с портрета. Он смотрел мне прямо в глаза, манил рукой, зовя в темноту…
— Светка! Ты не спишь? — я попыталась разбудить ее и узнать что-то о зацепившем мою душу парне, но она так и не откликнулась, только перевернулась на другой бок и натянула на голову одеяло.
Я начала повторять в уме таблицу умножения. Обычно это срабатывало и, не дойдя до «семерки», меня одолевал сладкий сон. Так случилось и теперь, только вот сон оказался до боли знакомым кошмаром… Я знала, что сплю, но никак не могла избавиться от назойливых, не раз посещавших меня видений.
Я находилась посреди огромной белой комнаты без окон и дверей. Здесь не было ни мебели, ни одного темного пятнышка, нарушавшего ее безупречную белизну, ничего, на чем мог бы остановиться взгляд. Белоснежные стены, белоснежный пол, белоснежный потолок. Единственным ярким пятном в этом жутком месте была я сама. И вот со мной начало происходить нечто невероятное — белизна будто вымывала из меня краски, я бледнела, бледнела, растворяясь в сияющей пустоте. «Проснись, Яна, проснись!» — но мысленный окрик не помогал, мои руки, одежда, волосы обесцвечивались, превращаясь в ничто.
Нет, это была даже не комната, а бескрайняя белая равнина, укрытая снежным покрывалом. Белый цвет пугал меня, вызывал чувство необъяснимого, всепоглощающего ужаса, но от него невозможно было скрыться. Начал падать снег.
Снежинки плавно опускались на землю, падали на мое лицо, потихоньку, по капельке, воруя тепло и саму жизнь. Я знала, что должна навсегда остаться посреди этого белого безмолвия, и не было силы, что могла бы изменить мою судьбу.
— Нет… Нет, я не хочу… — но снежинки окутывали меня плотным покрывалом, залепляли рот, уши глаза…
— Яна! Яна!
Меня будила Светка. Я знала это, но кошмар не отпускал меня. Теперь все изменилось — белизна исчезла, вместо нее затеплились огоньки свечей, сейчас должно было случиться очень важное…
— Яна, проснись!
Мне надо было запомнить то, что происходило во сне, это было очень важно, но чем больше я пыталась сосредоточиться, тем быстрее рассыпались мои видения. Я открыла глаза.
— Что ты видела? Что? — допытывалась встревоженная Светка. — Надо все записать. Я всегда записываю свои сны. Это очень важно. В них может быть закодирована информация. Это не случайность. Что тебе приснилось, Яна?
— Отстань!
— Это может быть вещий сон.
— Отстань, — повторила я и демонстративно засунула голову под подушку. — Я хочу спать!
— Я тоже люблю спать, накрыв голову подушкой… — удивилась Светка. — Согласись, это довольно странное совпадение.
— Света, ложись спать, утром все обсудим. Завтра рано вставать.
— Но, Яна…
— Я, правда, забыла свой сон.
Она ушла к себе на раскладушку. Я попыталась вспомнить вторую половину кошмара, но это подействовало лучше таблицы умножения — мысли начали путаться, сладкая истома завладела телом, все недавние страхи показались незначительными и нелепыми…
— А вот и «колобки» пожаловали, — мама отошла от окна. — Поторапливайся, Яна.
— Какие такие колобки? — дожевав бутерброд, поинтересовалась Света.
— Парни из моего класса. Костик и Леша. Мама прозвала ребят колобками. Когда ты их увидишь, сама поймешь почему. Оба толстенькие, кругленькие, у обоих стрижка «ежиком» и щеки, как наливные яблоки. А еще они очень любят прикалываться и выдумывать всякие глупости. Ты их не слушай и не обижайся, просто у них так мозги устроены.
— А это не лечится. Ладно, учту на будущее.
Мы закончили завтракать. Я выскочила из-за стола и помчалась в комнату собирать свои вещи. Сама не понимаю, как это получалось — вроде бы все рассчитаешь, а потом оказывается, что времени в обрез, ребята ждут, а ничего еще не готово. Я наспех побросала в сумку все, что попалось под руку, хотела застегнуть «молнию», но остановилась, увидев сидевшего на полке Бим-Бома. Конечно, в моем возрасте было глупо таскать за собой детские игрушки, но этот тряпичный клоун давно стал для меня чем-то вроде талисмана, и потому заслуживал некоторого внимания. «Будешь праздновать вместе с нами» — подумала я и положила Бим-Бома в сумку.
— Яна, ты взяла теплые вещи? — в комнату заглянула мама и одетая в яркую куртку Светка.
— Конечно.
— И еще, Яна, обещай, что не будешь выходить на мороз раскрытая. Обязательно надевай шапку.
— Ну, мам…
— Яна!
— Хорошо, — я вздохнула, посмотрела на часы — создавалось впечатление, что мы запросто можем опоздать на электричку. — Нам совершенно пора, мама.
— До вечера.
— Пока!
Вихрем промчавшись по лестнице, мы с сестрой выбежали из дома. У подъезда собралась вся компания — Костик, Леша, неразлучные подружки — Маринка и Наташа, молчаливый долговязый Игорь. Ребята здорово подготовились к походу, у всех были лыжи, а Костик даже ухитрился прихватить с собой снегокат. Еще у них были рюкзаки, сумки, короче огромное количество барахла, которое, в скором будущем предстояло запихнуть в переполненный автобус. Впрочем, о будущем никто не думал — у всех было отличное настроение и грандиозные планы встречи Нового года. Я даже не успела толком представить ребятам Светку, и мы бодро, раскатываясь на обледеневшем асфальте, двинулись к метро. Распугивая пассажиров лыжами и жутко неуклюжим снегокатом, сели в поезд и покатили к Савеловскому вокзалу.
Чудо свершилось — наша компания успела вломиться в электричку секунд за пятнадцать до ее отправления. Народу было немного, и мы благополучно разместились в конце вагона, заняв две соседние скамейки. Электропоезд вздрогнул, медленно заскользил вдоль платформы, увозя нас от городской суеты в зимний лес, туда, где мы собирались встретиться с Новым годом…
Путь был неблизким. Наша дача располагалась часах в двух езды от Москвы, и добираться туда надо было сперва на электричке, потом на автобусе, а под конец еще и пешком. Когда-то папа хотел продать старый дом, но мама, родителям которой он принадлежал, была категорически против. Там прошло ее детство, да и само место было на редкость красивым. Дом стоял на берегу озера, ближайшая деревенька находилось от него примерно в получасе ходьбы, а вокруг рос довольно дремучий, полный ягод и грибов лес. Папа полностью перестроил ветхий домишко, расширил до впечатляющих размеров территорию дачного участка, и у нас получилось самое настоящее поместье, в котором можно было классно развлекаться и зимой и летом. Тогда же мы восстановили старую традицию праздновать новый год за городом, и я проводила там все зимние каникулы.
— И почему у меня всегда жвачка за зубы цепляется? — Костик вынул изо рта розовый комочек и прилепил его куда-то под сиденье. — Скажи, Акулиничева, почему мы не поехали к тебе на машине? Такими темпами, мы до конца года туда не доберемся.
— В новый год на электричке! В этом что-то есть… — вдохновился Леша. — Вы только представьте — несется вперед поезд, а из его окон сыпятся искры бенгальских огней, взлетают ракеты!
- Предыдущая
- 3/35
- Следующая
