Голоса пьеса-мемуары ч.3 - Кедров Константин Александрович "brenko" - Страница 4

Контрразведчик.За Ленина!

Ректор.Засрали всю страну собачьим дерьмом, а мы убирай.

Я.Тогда за всю страну.

Ректор.И за наш институт.

Я.Ректор ВГИКА говорит: "Наш институт киноМАТографии". А мы — Союза писателей.

Капо из Освенцима.Я вот из Парижа книжку привез, Бердяева. Тут сказано, что в России есть что-то бабье.

Контрразведчик.Как же вас сквозь таможню с Бердяевым пропустили?

Капо из Освенцима.А я в трусах спрятал.

Я.Так ведь трусов нет нигде.

Капо из ГУЛАГа.Потому и нет, что в них все Бердяева прячут.

Бердяев.В русском человеке есть что-то бабье. Обожание военных, преклонение перед диктаторами.

Частушка.

Я проснулся в 6 часов —

Где ж резинка от трусов?

Хор.

Вот она, вот она,

На хую намотана!

Я.А нельзя ли вывести породу собак, которые не гадят?

Пушкинист.И человека, который не ест.

Лена Кацюба.А вот зайцы свое дерьмо жрут, как Сорокин. Там полезные для них вещества.

Циолковский.Со временем люди научатся, как бабочки, выделять пыльцу и питаться светом от солнца.

Контрразведчик.А кто же будет собачье дерьмо на ленинских субботниках убирать?

Я.А субботников не будет. И Ленина не будет. Будем порхать, как бабочки, и выделять пыльцу.

Пушкинист.Мать говорит отцу: "Наш сын уже вырос. Пора ему узнать, откуда берутся дети".

Отец.Ну, как я ему объясню?

Мать.Ну, на примере цветов, бабочек.

Отец.Петька, иди сюда. Помнишь, мы вчера по бабам ходили?

Петька.Ну?

Отец.Так вот, у бабочек то же самое.

Игорь Яркевич.Русский человек не может не срать в лифте.

Я.Зато американец не может срать в лифте.

Лера Нарбикова.А француз может.

Я.И немец может.

Немец.Нет, не могу.

Я.Не могу задрать ногý.

Немец.Не ногý, а нóгу.

Я.Все равно задрать не мóгу.

Маяковский.

Коммунизма призрак по Европе рыскал, уходил и вновь маячил в отдаленье. По всему поэтому в глуши Симбирска родился обыкновенный мальчик Ленин.

Я.

Коммунизма призрак по Европе рыскал,

Говорил: "Я тут, поскольку умер".

Оттого-то в глубине австрийской

Родился обыкновенный Шикльгрубер.

Притча о Шикльгрубере

И прежде чем укрыть в могиле

Навек его арийский прах,

В бетонный бункер положили

Его в солдатских сапогах.

Потом облили из канистры

И зажигалкой подожгли

Его товарищи фашисты

И схоронили, как смогли.

Но не успели, не успели

Дожечь беднягу до конца.

Врагу достались только челюсть

И две скорлупки от яйца.

Те яйца бережно Андропов

В свинцовой ступке истолок,

Чтобы запомнила Европа

И извлекла живой урок.

Гена Капранов.Пришел к министру финансов, спрашиваю: "Сколько стоит жизнь прожить?"

Министр.Сколько жить собираетесь?

Гена.80 лет.

Министр.Что так много?

Гена.Интересно больно.

Министр.Жена есть?

Гена.Ребеночек.

Министр.Десять миллионов сто восемьдесят восемь тысяч тридцать два рубля 67 копеек.

Гена.Где ж я такие деньги возьму? Лучше сразу меня убейте!

Я.Спустя несколько лет Гену Капранова убило молнией на берегу реки, на рыбалке.

Дежа вю дежа вю

Я.С вами когда-нибудь было дежа вю? Ну, словно вы уже здесь жили, и все это уже однажды было. В том-то и дело, что не однажды. Дежа вю — воспоминанье о том, что каждое событие повторяется до бесконечности. И эта мистерия еще не раз повторится.

Иона.

Как только проглотил кит Иону, Иона сразу захотел есть. А поскольку в желудке у Левиафана другой еды не было, то и стал Иона есть его изнутри. Сначала сожрал желудок, потом выел ливер, а там и до сердца, и до мозга добрался. Правда, мозга оказалась самая малость. Так за три дня от кита остался один костяк, да и то обглоданный. А Иона, сытый и довольный, вернулся в город. И с тех пор безуспешно ищет, кто бы его еще проглотил...

Рабинович I."Рабинович, что бы вы делали, если бы были Богом?" — "Ну, сначала я сотворил бы небо и землю, потом отделил твердь от влаги, словом, все, как в Библии. А на седьмой день почил бы от дел своих. Правда, на седьмой я бы еще немножечко шил".

Рабинович II.Рабинович пришел к портному заказывать брюки. Тот сняли мерку и говорит: "Приходите через неделю, все будет готово". Через неделю приходит — брюки не готовы. Потом еще неделю, еще две. В общем, ходил целый месяц. Наконец, портной говорят: "Ваши брюки готовы". Рабинович возмущается: "Господь Бог за неделю мир сотворил, а вы целый месяц одни брюки шили!" — "А вы взгляните на этот мир! А теперь посмотрите на эти брюки..."

Илия

И удалился Илия в пустыню. И ворон приносил ему пищу. И сказал ворон: "Полетим к солнцу в огненной колеснице". И сел Илия в колесницу, запряженную вороном, и полетел к солнцу. Вскоре кончилось в колеснице горючее, а ворон все летел и летел, а потом взалкал. И отрезал Илия свою ногу и дал в пищу ворону. И полетел ворон дальше и взалкал снова. И отрезал Илия вторую ногу и дал ворону. И полетел ворон, но солнце не стало ближе, и взалкал ворон. И отрезал Илия свою левую руку, но и ее сожрал ворон. Тогда отрезал Илия свою голову и дал ворону выклевать очи: "Пусть не увижу солнца коммунизма, зато ворон увидит". И выклевал ворон очи, а башку есть не стал, потому как дурная, и к солнцу не полетел, а спустился на землю.