Королевская собственность - Марриет Фредерик - Страница 15

• Предыдущая
• 15/43
• Следующая

— Капитан М'Эльвина, — сказал капитан М., подходя к нему и пожимая ему руку, — я, право, не знаю, как мне благодарить вас за сегодняшний день! Я чувствую, что обязан этой победой вам и, конечно, не премину довести об этом до сведения нашего правительства. Жалею только об одном, что на моем судне нет никакой должности, которую я мог бы предложить вам!

— Очень вам благодарен, капитан, — отозвался М'Эльвина, улыбаясь, — но я привык, хотя и на малых судах, быть командиром и, конечно, не желал бы, чтобы для меня открылась вакансия на ту единственную должность, которую я мог бы занять!

— Я ожидал от вас подобного ответа, капитан, но вы сегодня совершенно восстановили свою репутацию в глазах нашего правительства, которое, судя по роду ваших занятий, могло до сих пор сомневаться в ваших верноподданнических чувствах! От души поздравляю вас!

— Раз вы так добры, капитан, что выказываете ко мне некоторое расположение, то это дает мне смелость обратиться к вам с просьбой — не оставить своим покровительством молодого Сеймура. Я, конечно, могу только порадоваться за него, что ему предстоит такая почетная карьера. Расставаться с ним мне очень тяжело: я всем сердцем привязался к нему, и единственное, что может смягчить мне горечь разлуки, так это мысль, что он найдет в вас друга и покровителя!

— Этот мальчик спас мне сегодня жизни, и я ручаюсь вам своим честным словом, что сделаю для него все, что только в моих силах!

М'Эльвина поклонился и отошел в сторону, чтобы скрыть овладевшее им волнение. Мысль о разлуке с Вилли была для него настолько тяжела, что он положительно не мог с собою совладать.

Спустя несколько дней «Аспазия» привела свой приз в Плимут. Английский флаг гордо развевался над трехцветным французским. Капитан М. немедленно отбыл в Лондон с донесением обо всем случившемся и, согласно его донесению, капитан М'Эльвина был тотчас же освобожден и избавлен от суда и наказания. Трогательно простившись с Вилли и наказав ему еще раз быть честным всегда и во всем, М'Эльвина поспешил к старому Хорнблоу и его прекрасной дочери, чтобы рассказать им обо всем случившемся.

Тот дальний родственник, что явился в замок покойного адмирала де Курси заявить свои права, был троюродным кузеном адмирала, растратившим все состояние и наделавшим за последнее время, в расчетах на богатое наследство после смерти адмирала, огромных долгов, занимая повсюду под чудовищные проценты. Когда же оказалось на проверку, что он обманулся в своих ожиданиях, то маленький, скромный, невзрачный господин, сопровождавший его в его поездке в поместье адмирала де Курси, вдруг изменил тон и весьма ясно дал ему понять, что намерен принять некоторые меры против него.

Рейнскорт, так звали претендента на наследство, не имел ничего, кроме своего старого замка в бывшем своем поместье в Ирландии, где, лишившись земель, удержал за собой только право владеть замком и безграничную привязанность окрестного населения, смотревшись на него как на своего феодального господина, которого они готовы были отстаивать в случае надобности ценою жизни. Для Рейнскорта в настоящем его положении не было иного спасения от бесчисленных кредиторов, которые, конечно, не задумаются засадить его в долговое, как решиться немедленно бежать в Ирландию и укрыться в своем замке, где никакие власти не сумеют добраться до него.

Вернувшись в Лондон и выходя из своего дормеза у подъезда занимаемого им хорошенького отеля, он развязно простился со своим спутником, который при этом весьма многозначительно намекнул ему, что завтра около полудня будет у него, чтобы поговорить с ним кое о чем. Рейнскорт утвердительно кивнул головой и поспешно поднялся в гостиную, где его ожидали с нетерпением его жена и единственная дочь, девочка лет шести.

Мистрис Рейнскорт была и сейчас еще чрезвычайно красивой, изящной и элегантной женщиной, а в молодости своей это была первая красавица ирландской столицы. Рейнскорт в то время был одним из красивейших молодых людей своего времени и славился изяществом своих манер, знатностью своего древнего рода и непомерной расточительностью и мотовством. Женился он не по любви, а единственно для того, чтобы выиграть довольно крупное пари, что, несмотря на его репутацию мота и кутилы, красавицу отдадут за него, если он захочет этого.

Действительно, Рейнскорт выиграл свое пари и стал мужем красавицы. Первое время все шло благополучно. Но вскоре кто-то сообщил молодой мистрис Рейнскорт о том, что она была предметом заклада, и это глубоко оскорбило ее. Кроме того, Рейнскорт вскоре стал сожалеть о том, что связал свою жизнь с женщиной, которая не принесла ему ничего, кроме своей красоты, а та, в свою очередь, сожалела, что не встречала в муже того восхищенного поклонения своей красоте, к которому она успела привыкнуть и которое стало для нее необходимым.

Вскоре между супругами, кроме едкого чувства горечи, не осталось ничего, — и взаимная жизнь их была томительно пуста. Единственным утешением для мистрис Рейнскорт была ее маленькая дочь.

— Ну, что же, мистер Рейнскорт, — спросила она вернувшегося мужа, — все обстоит благополучно, и я могу поздравить нашу дочь, что она теперь одна из богатейших наследниц Англии?

— Можете, мадам, если хотите, я ничего против этого не имею! — ответил Рейнскорт, кидаясь на диван.

— Если хочу? Вы шутите, мистер Рейнскорт! Разве адмирал де Курси еще не умер?

— Он умер, мадам, но его внук жив!

— Его внук? Так у него есть внук? Как же вы не удостоверились в этом прежде, чем промотать все свое состояние и истратить последние крохи?

— Я полагаю, мадам, что вы также помогали мне тратить эти последние крохи! Кроме того, я прожил свое, вы же, сколько мне помнится, не прибавили к нему ни гроша!

— Но я и не обманывала вас, а вы… — и она горько заплакала.

Ее маленькая девочка, прижавшись к ней своей щечкой, заметила:

— Ты опять плачешь, мама, а говорила мне, что мы теперь будем счастливы, что у нас будет прекрасный дом в Лондоне, и что мы не вернемся больше в наш старый замок, и это было очень грустно для меня! Куда же мы теперь поедем, мама?

— То знает один Бог! Спроси у своего отца!

— Папа молчит, но я надеюсь, мы вернемся опять в ваш старый замок?

— Да, детка моя! Да, твое желание осуществится, я еду туда сегодня же ночью!

— А мы? Должны отправиться с вами, или вы оставите нас здесь? — осведомилась мистрис Рейнскорт.

— Как вам будет угодно, мадам! Но я должен ехать, иначе завтра явится сюда этот Т. и, вероятно, не один, а в сопровождении двух-трех приятелей… Понимаете? Вы можете ехать со мной или несколькими днями позже: ведь вас они не могут арестовать!

— Так как у меня может не быть возможности приехать к вам, то лучше ехать с вами!

— У вас есть драгоценности и бриллианты, я бы советовал вам собрать все это, уложить и захватить с собой без ведома вашей прислуги. Прикажите заложить карету, оденьтесь для вечера леди Г., к которой мы с вами званы сегодня, и поезжайте на этот вечер. Я оставлю Роберту записку, чтобы он пересылал мне все письма, и напишу ему, что адмирал еще не скончался, хотя его ждут с часа на час. Затем прикажу подать себе карету, посажу в нее Эмили, захвачу все, что есть ценного и что можно увезти незаметно, и затем заеду за вами к леди Г.!

Все было сделано так, как решил мистер Рейнскорт, и спустя несколько часов он, вместе с женой и ребенком, был уже на пути в Ирландию, оставив всю квартиру, прислугу и все счета неоплаченными.

Теперь необходимо поближе ознакомить читателя с командиром и некоторыми другими личностями, входящими в состав экипажа «Аспазии».

Капитан М. был сын бедного дворянина, с высокими понятиями о чести и долге и с хорошими связями. Молодым мальчиком он вступил в морскую службу и вскоре был произведен в лейтенанты, а затем назначен капитаном судно. Он страстно любил море и свою службу и после смерти отца содержал свою мать, уделяя ей самую большую часть своего содержания, сам же был скромен и воздержан до крайности. Это был человек очень образованный, с твердым, выдержанным характером, беззаветно храбрый и честный, добросовестный и исполнительный, к подчиненным своим строгий, но справедливый. Высокий, худощавый, с прямыми правильными чертами лица и задумчивым, несколько хмурым выражением темных глаз, он с первого взгляда казался суровым, но если улыбался, то лицо его становилось не только приятным, но положительно привлекательным и красивым.

• Предыдущая
• 15/43
• Следующая