Жизнь и приключения Робинзона Крузо [В переработке М. Толмачевой, 1923 г.] - Дефо Даниэль - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

— Да, да! Робин хороший! — и пошел за ним покорно, как ребенок. А Робинзон с невольным уважением вспоминал удивительную ловкость, догадливость и силу дикаря, добровольно признавшего его превосходство. Кроме того, оружие дикаря давало большую экономию пороха, потому что стрельба из ружья становилась совершенно лишней.

После сытного обеда и отдыха, Робинзон решил остаться дома и заняться уборкой впрок дичины, потому что в противном случае от жары на другой же день все протухнет.

Он поманил, было, на помощь Пятницу, но тот, подойдя и увидав, в чем дело, пренебрежительно передернул плечами, махнул рукой на лес — там, мол, этого добра много, — ушел и снова развалился в тени.

А, между тем, дело было скучное: надо было очистить дичь, нарезать мясо ломтями, продеть его на прутья и выставить вялить на солнце. Через несколько времени Робинзону стало досадно: неужели он, белый образованный человек, должен трудиться для дикаря, а тот, посмеиваясь, будет только следить за его работой и потом пользоваться готовым? Нет! Этого не должно быть ни в каком случае! И, подойдя к Пятнице, он потянул его за руку и строгим голосом приказал взяться за работу. Тот подчинился, как всегда, но его движения были неловки и вялы, и Робинзону не раз пришлось учить его, как лучше приняться за незнакомый ему труд. Все же вдвоем они покончили гораздо скорее, и Робинзон с удовольствием поглядел на аккуратно связанные в пучки перья, кожу животных, положенную отмачиваться в воду, и ряд нанизанных кусков мяса. Приближалась дождливая полоса, и надо было серьезно позаботиться о запасах, принимая в расчет богатырский аппетит Пятницы.

Но тот совершенно не разделял удовольствия своего сожителя, работа утомила и надоела ему, и он лежал теперь в тени, угрюмый и мрачный.

На веселые заговаривания Робинзона он отвечал неохотно, в этом вялом, нахмуренном человеке трудно было узнать недавнего ловкого молодца.

Робинзону стало досадно, он понять не мог, как такой неутомимый охотник мог устать от сравнительно небольшого труда. К этому лентяю не хотелось относиться с прежним, дружелюбием. Да и сам Пятница вел себя иначе.

Он еще боялся своего господина и смотрел, как на высшее существо, которое может его заставить делать все, что угодно, но его уж не тянуло самому поговорить и посмеяться с ним.

Между тем, ближайшие дни сулили много работы. Хлеб еще не весь был убран, кроме того необходимо было увеличить поле в виду нового едока и вообще позаботиться о запасах.

Робинзон боялся, что дикарь, перестав его бояться, перестанет и слушаться и будет годен лишь для охоты, и потому не бросал своего повелительного голоса и обращения. Чтоб объяснить ему необходимость работы, он постарался указать на приближающееся дождливое время. Оказалось, что Пятница отлично его знает. С забавными ужимками, стал он показывать, как несчастны бывают люди в это время года: как они прячутся в пещеры, как не находят достаточной пищи и худеют, как сыро и холодно бывает кругом. Робинзон одобряюще объяснил, что с ним Пятница может не бояться всех этих бед, что они будут и сыты и в тепле. Тот внимательно выслушал это объяснение, но, по-видимому, не согласился с ним. Он ответил, что Робинзону хорошо, потому что он белый, птицы и звери слушаются его, ему же все равно будет плохо.

Трудно было объяснить что-нибудь яснее, и Робинзон решил, что время само докажет его правоту, пока же приходилось действовать просто приказанием.

Пятница был очень силен и ловок, но его усердие первых дней почти пропало. Он покорно делал все, что приказывал ему Робинзон, но, видимо, без малейшего удовольствия. Несколько раз случалось так, что объяснив ему, что от него требовалось, Робинзон уходил и работал в другом месте, но, вернувшись, находил своего товарища либо спящего в тени дерева, либо стреляющего в птиц. Только тогда и работал он, когда тут же, за его спиной стоял Робинзон и беспрестанно понукал его.

— Почему ты не работаешь? — спрашивал он лентяя.

— Устал! — неизменно отвечал тот.

Но все же, работая усердно сам и заставляя работать Пятницу, Робинзон успел и приготовить, и засеять поле, и сделать все нужные запасы.

Раз утром он был разбужен жалобными стонами Пятницы.

— Что с тобой? Болит что-нибудь?

— Холодно… плохо… вода… — испуганно проговорил тот, указывая пальцем наружу.

Действительно, шумел сильный дождь, и слышно было завывание ветра. Пятница, должно быть, успел прогуляться, потому что волосы его были мокры, и он дрожал всем телом.

— Ничего, не бойся: тебе будет хорошо! — ободряюще сказал Робинзон и бросил ему одеяло из козьих шкур, в которое тот с наслаждением закутался.

— Есть хочу! — просительно протянул он опять, вероятно опасаясь, что с холодом пришел и голод.

— Сейчас поедим! Разве ты забыл, сколько мяса у нас насушено? А мука? А изюм? А кокосы и ананасы? Молока стоит два горшка!

Пятница даже привскочил от радости. Он, видимо, сейчас только в первый раз сообразил, как полезны запасы.

— Ай, хорошо! Ай, хороший Робин! — восклицал он.

— Ну вот, видишь! А ты ленился работать. Теперь будет хорошо и тебе и мне. Не станешь больше, сердиться на работу?

— Нет! Белый хороший, запасы хорошие…

— Если так, затопляй-ка печку и давай варить горячий суп, чтобы согреться!

Пока дикарь проворно исполнял это приятное приказание, Робинзон, глядя на него, думал о том, что до сих пор тот повиновался ему отчасти из благодарности за спасение его жизни, отчасти из страха. Сейчас он, кажется, впервые сознал, насколько Робинзон умнее его.

Все последующие дни Пятница был необыкновенно услужлив и не переставал удивляться предусмотрительности Робинзона, которую он никак не мог понять. Так как он продолжал зябнуть, то Робинзон снова предложил ему одежду, которую на этот раз тот принял с удовольствием и часто сверху кутался еще в одеяло. Вообще, непогода действовала на бедного дикаря очень плохо: он целые дни готов был неподвижно сидеть у огня или спать, закутавшись как можно плотнее.

Робинзону казалось, что он похож на животное, переживающее зимнюю спячку.

Настали снова теплые дни. Солнце обсушило землю, все зазеленело и расцвело снова. Воскрес и Пятница. Прежде всего он схватился за лук и стрелы.

— Идем! Идем! Много птица стрелять будем! — тянул он Робинзона. За время дождей он сильно подвинулся в английском языке и теперь довольно свободно мог объясняться.

Но как ни полезно и приятно было сходить иногда на охоту, но не ждали и другие работы, а к ним у Пятницы не было ни малейшей склонности. Он словно забыл, почему был сыт во время дождей, и старался всячески избавиться от труда.

Раз Робинзон, обходя утром свое поле, заметил, что дикие козы сломали в одном месте изгородь.

Он позвал Пятницу, показал, в чем дело, велел заделать отверстие, а сам занялся чем-то другим.

Работа была нетрудная и небольшая, но, заглянув на другой день, Робинзон убедился, что отверстие разломано было шире, и порядочный клин ячменя был объеден козами. Он очень рассердился.

— Смотри, что вышло из-за твоей лени! Отчего ты не сделал того, что я велел?

— Я не мог! Топор сломался! Не будь сердит! — робко ответил дикарь, явно испуганный гневом своего господина.

Он указал на топор, соскочивший с топорища.

— Так отчего же ты не поправил топора? Смотри, сколько ячменя теперь пропало!

Пятница равнодушно взглянул на попорченное поле.

— Не будь сердит! Топор сломался! — упрямо повторил он. Робинзон видел, что тот просто боится его, и до поля ему нет никакого дела. Ни слова не говоря, он сам взялся за работу, а Пятница куда-то исчез.

Дня через два снова повторилось приблизительно то же. Пятнице поручено было принести плодов из лесу, с корзиной за спиной он ушел с видимым удовольствием, но прошло очень много времени, а он не возвращался. Робинзон начал беспокоиться, не случилось ли с тем чего недоброго, почудились уж дикари, незаметно высадившиеся на остров и взявшие его в плен. Он вскинул ружье на плечо и пошел на поиски. Пройдя немного, он вдруг заметил в кустах корзину, наполовину наполненную плодами, но самого Пятницы нигде не было видно. Робинзон решил подождать здесь. Немного времени спустя из лесу показался Пятница, За плечами у него были лук и стрелы, между тем, как из дому он вышел с пустыми руками. Не замечая Робинзона, он снял свое оружие, запрятал его глубоко в кусты и пошел за корзиной. И вдруг вздрогнул, встретив взгляд, следивший за ним.

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая