Летопись Аляски - Марков Сергей Николаевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/49
• Следующая

1794 год был богат событиями. Сто пятьдесят русских обитателей Кадьяка во главе с Барановым с нетерпением ожидали прихода кораблей из Охотска.

Всю зиму Баранов провел в разных преобразованиях, которые он проводил на Кадьяке. Вспомнив свои прежние опыты по химии, он добывал скипидар, гнал водку из местных ягод, варил какой-то настой от цинги. Затем он проводил перепись жителей, собирал разные редкости – окаменелости и образцы руд – и прилежно читал книги. Жизнь Баранова была несколько омрачена раздорами промышленных. Передовщики и мореходы компании Лебедева – Ласточкина не уживались с шелиховцами. Даже Степан Зайков, брат доблестного Потапа, труды которого отмечались Российской Академией наук, был уличен в «богопротивных, бесчеловечных, дерзких и беспорядочных поступках» и сделался в глазах Баранова «сообщником в деяниях распутных людей». Были даже случаи, когда лебедевцы брали в плен людей Шелихова, и Баранов ходил их выручать. Весной 1794 года «Писсарро Российский» – так себя часто называл Баранов – произносил увещательную речь перед промышленными. Он вдохновенно рассказывал им легенду о скифском царе и его сыновьях (это он сказал своим сыновьям, что переломить одну стрелу легко, попробуй переломить пук стрел) и призывал к единению.

заключил он свою речь.

Баранов был строг и требователен, но справедлив. Он долго не мог простить Герасима Измайлова, который в том году переметнулся в компанию Киселева и вместе с киселевцами стал добывать котиков на островах Прибылова. Зато он поощрял и приближал к себе всех тех, которые бескорыстно совершали свое дело в Новом Свете.

Он сочинил песню «Ум российский промыслы затеял», ставшую гимном русских открывателей Аляски. Песня эта гремела на праздниках, которые устраивал Баранов в честь какого-либо большого события. В первые годы он носил на груди панцирь, подобно Ермаку или Писсарро.

Весной два смелых барановца – Егор Пуртов и Демид Куликалов – пустились в поход. С ними шел большой отряд: тысяча чугачей и аляскинцев на пятистах байдарах и десять русских людей. Они доходили до залива Льтуа, в область горы Доброй Погоды, где светятся вечные ледники, края которых погружены в морскую воду. В пути Пуртов промышлял бобров, бился с индейцами и захватил пятнадцать аманатов.

Две тысячи бобровых шкур добыл Егор Пуртов в дальних водах. Кроме того, он уговорил индейского тойона следовать за русскими, чтобы показывать им новые берега та мысом Св. Ильи Пуртов и Куликалов в этот свой поход проникли к устьям Медной реки (Атны), которая прорывалась через дикие Чугачские горы. Они побывали в двух устьях Медной и даже поднимались вверх по ее течению. Так они утверждались на подступах к неизвестной еще стране, о которой ходили упорные слухи, что она богата медной рудой. Болота и ледники в дельте Медной делали плавание Пуртова опасным, но он благополучно закончил свой поход в низовьях реки.

Настойчивый Пуртов, – судя по фамилии устюжанин, ибо род Пуртовых существует и поныне в Великом Устюге, – добыл мною новых сведений об Якутатском заливе. Обо всем ртом он спешил доложить Баранову, который в то время приплыл в Чугачи. Но тут Пуртов совершенно неожиданно встретился с Джорджем Ванкувером. Британский морской офицер Пэджет с корабля «Discovery» свидетельствует, что Егор Пуртов «вообще во всех поступках своих выказывал благородство, дающее право ему занимать в гражданском обществе более возвышенное место нежели то, какое судьба ему предназначила». Пуртов рассказал англичанам все, что считал нужным об Аляске и Алеутских островах, скромно показал свою карту, вежливо уклонился от ответов на некоторые вопросы. Он передал англичанам золотую часовую цепь с подвесками – печатками, найденную им у индейцев. Это была печальная память о каком-то британском мореходе, погибшем в индейском плену.

Джордж Ванкувер очень хорошо отзывается о русских людях, которые встретили его в проливах Нового Света. Британские моряки были поражены тем, с какой смелостью и ловкостью русские плыли на байдаре по просторам Кенайского залива среди движущихся майских льдин. Англичане видели здесь шелиховцев и лебедевцев. Они жили в своих крепостях, построенных на скалах, в домах с деревянными кровлями. Русский флаг развевался на крутом утесе, на помостах стояли медные фальконеты. Англичане побывали в нескольких русских поселениях Кенайского и Чугачского заливов. Спутников Ванкувера угощали вяленой рыбой, китовиной и клюквой.

Сам Ванкувер посетил крепостцу, где начальствовал Степан Зыков. Он увидел там два десятка хижин и большую общую казарму, окна которой были затянуты китовыми пузырями.

Джонстон, офицер с ванкуверовского «Чатама», вел опись южной части Чугачского залива. Он видел большие кресты, расставленные на побережье людьми Баранова и Лебедева – Ласточкина. Лебедевцы пригласили офицера к себе в Нучек Вход в селение, расположенное на узком полуострове в низине, стерегла батарея из трех пушек, на берегу на «обсушке» стоял русский галиот, фальконеты и пушки были видны на корабле. Петр Коломинов, начальник селения, подарил Джонстону морскую карту.

Англичане наблюдали простую и мужественную жизнь покорителей Нового Света Они побывали в хижине бесстрашною сибирского поселенца, жившего на берегу небольшого залива среди чугачей, далеко от места, где за высоким частоколом находились остальные его товарищи. Ванкувер видел аборигенов, окруживших «Чатам».

писал Ванкувер.

С англичанами тогда встречался один из самых заслуженных покорителей Аляски – Василий Малахов, управлявший восьмипушечным шлюпом. Сам Баранов счел неудобным навязываться Ванкуверу, хотя находился в то время недалеко от английских кораблей. Он лишь дослал в подарок сподвижнику Кука свежей камбалы.

Егор Пуртов, поддерживавший все это время отношения с англичанами, мог передать Баранову все то, что он узнал из рассказов Ванкувера. А Ванкувер к тому времени успел не раз побывать в Нутке, где он вел переговоры со строптивым испанским начальником Квадрой о том, чтобы исследовать пролив Хуан-де-Фука и описать на большом протяжении северо-западный берег Америки. Ванкувер счел необходимым выдать Пуртову письмо, в котором он по справедливости оценил все достоинства этого отважного человека.

В 1794 году на Кадьяк прибыли на корабле из Охотска новые люди. В архивах сохранились имена некоторых из них. Вот «горной науки унтер-офицер» Дмитрий Тарханов, первый геолог Аляски, записки которого считаются величайшей редкостью. За ним следует отец Ювеналий, монах из Кадьякской миссии – бывший горный офицер Яков Федорович, принявший постриг в Невском монастыре. Это он, засучив рукава рясы, вместе с Барановым добывал первый каменный уголь в Кенайском заливе и плавил железную руду.

Прибыл на Кадьяк и прапорщик Чертовицын, начальник воинских сил Кадьяка и всей Аляски, «для ограждения заселения от нападения диких».

С корабля «Св. Екатерина» сошел также Иван Поломошный, «геодезист», участник первого русского посольства в Японию, которое снаряжалось при участии Григория Шелихова. В списке вновь прибывших можно найти и имя скромного героя Аляски – слесаря Ивана Матвеевича Щукина, строителя Якутата и Новоархангельска, пробывшего на разных работах по 1803 год.

Всего на Кадьяк прибыло на трех кораблях сто пятьдесят промышленных, тридцать семь хлебопашцев из сибирских, вологодских и архангельских крестьян, монахи, мастеровые, мореходы. С кораблей сгружали рогатый скот и пушки, съестные припасы и книги, железо и канаты с якорями...

В своем новом доме в Павловской гавани Баранов разбирал груду писем, полученных от Шелихова. Именно в 1794 году Шелихов учредил уже в Иркутске контору своей «Северо-Американской компании». Ему помогал приказчик Компании, просвещенный купец А. Е. Полевой, отец известного Николая Полевого, современника Пушкина. Встречался часто Шелихов и с Эриком Лаксманом, вдохновенным ученым, поддерживавшим многие шелиховские начинания. Илимский изгнанник при встрече с Шелиховым говорил ему об аббате Рейнале, о его знаменитой книге «Философическая и политическая история о заведениях и коммерции европейцев в обеих Индиях». В библиотеке зятя Шелихова – Михаилы Булдакова – была книга крыловского «Санкт-Петербургского Меркурия» за 1793 год, где был напечатан отрывок из Рейналя «Об открытии Америки». Рейналь и Дефо, книги Кука, «Всемирный путешествователь» де ла Порта, труд Солиса о завоевании Мексики и еще мною подобных книг были известны Баранову, Шелихову и их сподвижникам. Книга самого Шелихова к тому времени выдержала два издания, была переведена в Европе. И Александр Баранов признавался, что он тоже начал писать книгу о своих приключениях, но бросил писание, узнав об успехе шелиховской книги. В каких архивах лежит рукопись Баранова?..

• Предыдущая
• 16/49
• Следующая