Праведники Меча - Марко Джон - Страница 2
- Предыдущая
- 2/164
- Следующая
«Вот и хорошо», — думал Алазариан, отступая на другой конец зала.
Звук неожиданно открывшейся двери вернул Алазариана к реальности. Он повернулся — и увидел, как его дед, Тэссис Гэйл, пятится из комнаты дочери. Король поник от усталости, и что-то шептал невидимой женщине в комнате — что-то нежное, отцовское. Его плащ из волчьей шкуры волочился по полу, поникший, как лицо его владельца. Король был стар, даже древен, но в нем ощущалась наследственная мощь Гэйлов: крупная кость, широкие плечи. Коротко остриженные волосы совсем не поредели. И все же, хоть он последнее время сбросил с себя подавленность и груз годов, события этой ночи его утомили. Как только ему сообщили, что дочери хуже, он поспешно приехал из Талистана и несколько часов тому назад скрылся в ее комнате. Глядя на деда, Алазариан почувствовал глубокую печаль. Тэссис Гэйл был человеком жестоким, и слухи о его безумии имели под собой немало оснований. Однако он любил дочь и ее сына, и это противоречие озадачивало Алазариана. Помимо матери, только от Тэссиса Гэйла ему доставались хоть какие-то проявления доброты.
— Мы еще увидимся, — прошептал король Талистана, прежде чем закрыть дверь.
Тэссис Гэйл расправил плечи, собираясь с силами. Алазариан с тревогой ждал, что он скажет. Элрад Гэйл смотрел в окно с ужасающим равнодушием.
— Она очень слаба, — произнес, наконец, король. Ему трудно было говорить. — Ах, моя Калида. Моя маленькая девочка... — Он пальцем поманил к себе Алазариана. — Алазариан, поди, сюда.
Алазариан поспешно подошел к деду, взял его за руку и ощутил дрожь этой руки. Явно король не ожидал увидеть дочь настолько ослабевшей. Когда-то полная жизни, эта женщина теперь стала тенью.
— Твоя мать очень больна, — сказал король. — Но ты ведь это знаешь?
Алазариан кивнул.
— Думаю, осталось уже недолго, — добавил дед. Он не трудился обращаться к Лету. — Тебе следует пойти к ней. Она хочет тебя видеть.
Губы Лета презрительно искривились. Неудивительно, что в последние минуты жена звала к себе не его. Не глядя на него, Алазариан улыбнулся деду.
— Я скоро выйду, — пообещал он. — И ей сейчас надо поспать.
Старик сжал его руку.
— Да, пойди к ней. — А потом его лицо стало жестким. — Мне нужно кое о чем поговорить с твоим отцом.
Лет скрестил на груди руки.
— Да уж, пора бы, — пробормотал он. Алазариан надеялся, что дед приехал в Арамур, только чтобы повидаться с дочерью, но оказалось, что у короля были и дела.
— Иди к ней, — приказал Гэйл. — Позже мы поговорим о твоей поездке в столицу Нара. — Он криво улыбнулся юноше. — Я знаю, тебе страшно. Не бойся. У нас тоже для нового императора кое-что приготовлено.
— А что?
Король приложил палец к губам.
— Тс. Иди, повидай мать. Побудь с ней. Она этого хочет.
Старик направился к ожидающему его зятю и заговорил вполголоса. Алазариан не слушал. Его потрясало, как дед может ладить с Летом, но он понимал, что у короля есть основания удерживать Лета при себе: правитель был от природы свиреп, а это и было нужно Гэйлу. Только железная рука Лета могла управлять Арамуром. Когда он стал правителем, почти все мятежники затихли. Кроме Праведников.
Алазариан тихо постучал в дверь, не рассчитывая на то, что мать ему ответит. Изобразив на губах улыбку, он шагнул в комнату. Глаза матери устремились на него с одра болезни. Только эти глаза и оставались прежними. Иссиня-черные волосы поредели и стали походить на сухую траву, когда-то сильное тело выел рак, оставив, пустую оболочку. Леди Калида сумела слабо улыбнуться. В воздухе висел сладковатый запах лекарств.
— Мама, — жизнерадостно проговорил Алазариан, подходя к кровати. — Тебе что-нибудь принести?
Леди Калида покачала головой. При свете свечей она казалась призраком.
— Дед сказал, что ты хочешь меня видеть, — сказал Алазариан. — Но тебе надо отдыхать.
— Я больше не буду отдыхать, дитя, — ответила леди Калида. — Там, куда я ухожу, будет время для отдыха. — Она посмотрела на него, и он понял, что ей каким-то образом удалось увидеть будущее, и теперь она отсчитывает минуты. — Побудь со мной. — Она не плакала: у женщины, которая столько вынесла, слез уже не было. — Я хочу, чтобы сейчас со мной был ты. Один ты.
— Но дед...
— Только ты, Алазариан. Мой малыш.
Она потянулась к его щеке, но постаралась до нее не дотронуться. Алазариан боролся с желанием спасти ее.
— Мама, — отчаянно взмолился он. — Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста!...
Калида закрыла глаза.
— Нет, Алазариан. Даже не думай.
— Но ведь я могу! — не сдавался юноша. — Тебе достаточно просто мне позволить. — Он склонился над ней и понизил голос: — Отцу знать не нужно. Мы скажем, что произошло чудо, вот и все. Только разреши мне попробовать. Ну, пожалуйста!
— Нет, — непреклонно повторила его мать. Ее лицо исказилось от боли. — Никогда этого не делай... рядом с отцом. Он не должен узнать, Алазариан. Никогда. Ты понял?
Алазариан не понимал. Он не мог понять, почему его мать умирает, или почему такая хорошая женщина терпела такого жестокого мужа, или как небо может спокойно видеть подобную несправедливость. Его жизнь превратилась в сплошные вопросы. И больше всего его мучил вопрос о его тайном даре. Глядя, как угасает мать, он отчаянно хотел ей помочь.
— Этот дар дан мне не случайно, мама, — возразил Алазариан, стараясь говорить тихо. — Ты всегда так мне говорила. Может быть, он дан мне именно для того, чтобы я мог тебя спасти.
Леди Калида покачала головой.
— Нет, это по-прежнему тайна. И я не хочу, чтобы ты меня спасал. — В ее памяти возникли последние годы, и глаза ее потухли. — Я рада смерти.
— Из-за него, — мрачно буркнул Алазариан.
Его мать молча кивнула. На лбу у нее остался шрам — там, где перстень Лета рассек ей кожу. Алазариану хотелось прикоснуться к шраму и заставить его исчезнуть. Ему хотелось исцелить ее исстрадавшееся тело так, как он сделал с козочкой, которая сломала ногу: тогда одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы кости срослись. И ему хотелось исцелить ее изломанную душу, но он понимал, что эта травма ему не по силам. Элрад Лет сделал эти рубцы слишком глубокими для любого целителя, даже обладающего магическим даром.
— А теперь слушай меня, — приказала леди Калида. — Не используй дар рядом с твоим отцом, слышишь?
— Он мне не отец! — возмутился Алазариан.
— Ты меня слушаешь? Рядом с ним — никогда. И рядом с дедом тоже. Если они узнают, тебе покоя не видать. Никогда. Когда вырастешь, ты избавишься от них. Узнай о своем настоящем отце и о том, кто ты, — и никогда не показывай им, что ты одарен. — Затраченные усилия утомили Калиду, но она не спускала с Алазариана стального взгляда, требуя его внимания. — Алазариан?
Алазариан кивнул:
— Я тебя слышал.
— Поклянись мне. — Она снова протянула руку, задержав ее у самого его лица. — Я не успокоюсь, пока ты этого не сделаешь.
Мать требовала от него невозможного, но он понимал, что больше здесь, в Арамуре, спасать нечего. Алазариан потерянно улыбнулся матери.
— Я клянусь тебе, — тихо проговорил он, — что не воспользуюсь даром рядом с отцом.
— И дедом, — снова предостерегла его Калида. — Он любит тебя, Алазариан, но доверять ему нельзя. Когда меня не будет, он станет другим.
Алазариан знал, что она права. Он уже заметил в своем деде странности. Тэссис Гэйл никогда не был человеком уравновешенным, а смерть сына пошатнула его рассудок. Теперь смерть дочери окончательно ввергнет его в безумие.
— Дед тебе говорил? — тихо спросил Алазариан. — Я должен ехать в столицу. Император вызывает отца, а с ним и меня. Мне страшно, мама.
Тонкие брови Калиды удивленно приподнялись.
— В Черный Город? Император велел тебе приехать?
— Кажется, да. Отец только что сказал мне. Нам предстоит предстать перед Протекторатом.
Даже на одре болезни леди Калида слышала о Протекторате. Трибунал императора прославился на весь Нар. Точнее говоря, прославился мрачной славой. Военные преступники со всей империи вызывались, чтобы предстать перед Бьяджио и его инквизитором, Дакелем. После смерти Аркуса Нар стал очень беспокойным местом.
- Предыдущая
- 2/164
- Следующая
