В садах Лицея. На брегах Невы - Басина Марианна Яковлевна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/77
• Следующая

Красный колпак, фригийская шапочка, — головной убор граждан времен Французской революции — символизировал вольность, поэтическую свободу. Пушкин выбрал этот путь. Его влекло нечто большее, чем чины и деньги.

С такими мыслями выходил он из Царскосельского Лицея…

Последнее торжественное собрание перед разлукой — выпускной лицейский акт — состоялось 9 июня, через восемь дней после окончания экзаменов.

К огорчению Энгельгардта, все было тихо и скромно, без австрийского и прусского королей и иностранных князей.

Собрались в актовом зале. Явился царь в сопровождении одного лишь Голицына. Энгельгардт сказал речь. Куницын прочитал отчет Конференции. Голицын «по старшинству выпуска» представил окончивших «его величеству». Царь раздал награды — медали, похвальные листы.

На лицевой стороне лицейской медали изображены были «принадлежности наук и словесности»: сова — символ мудрости, лира, свиток и венки — лавровый и дубовый. Над ними надпись: «Для общей пользы».

Царь сделал воспитанникам «отеческое наставление», затем запели хором «Прощальную песнь».

«Прощальную песнь» написал Антон Дельвиг. Написал превосходно. Музыка Теппера была тоже хороша.

Царь не стал слушать пение. Он ушел вместе с Голицыным. Пели не для них. Пели для себя, друг для друга. Пели — будто клялись в вечной дружбе, клялись хранить то лучшее, что им дал Лицей.

В тот же день после выпуска все собрались у Энгельгардта, чтобы вместе провести последний лицейский день.

Вечером был спектакль. Специально для него Мария Смит написала забавную пьесу. В спектакле участвовали выпускники и дети Энгельгардта. После представления Яковлев и Корсаков прочитали свои стихи. Разошлись очень поздно. На столе у Энгельгардта в большой алфавитной книге в кожаном переплете осталось множество записей — последнее «прости» директору и Лицею…

«Вспомните хоть по этой строке Сильверия Брольо».

«Егор Антонович! Пробегая листки эти вспомните и об Вольховском…»

На странице с буквой «М» оставил рисунок и запись Федор Матюшкин. Он мечтал стать моряком, скорей уйти в плаванье и нарисовал акварелью трехмачтовый корабль с распущенными парусами.

На странице с буквой «П» написал несколько строк Пушкин: «Приятно мне думать, что, увидя в книге ваших воспоминаний и мое имя между именами молодых людей, которые обязаны вам счастливейшим годом жизни их, вы скажете: в Лицее не было неблагодарных. Александр Пушкин».

Воспитанники оставили в книге Энгельгардта свои записи, а он им на память как символ лицейской дружбы роздал чугунные кольца. И вместе с Энгельгардтом они воздвигли близ Лицея в ограде маленькой Знаменской церкви, там, где позднее устроен был лицейский садик, символический памятник — Гению, покровителю здешних мест. На дерновый холмик кубической формы положили каменную доску с вырезанной на ней позолоченной латинской надписью: «Genio loci primus cursus erxit», что по-русски значило: «Гению, покровителю здешних мест, первый курс воздвигнул».

Следующий день после выпуска прошел у Пушкина в сборах. В его лицейской келье, как и во всех других, царил беспорядок, везде валялись вещи, чемоданы, ящики. «Пахло отъездом».

Некоторые уехали сразу. Пушкин задержался еще на один день. Получил свидетельство, в котором говорилось: «Воспитанник императорского Царскосельского Лицея Александр Пушкин в течение шестилетнего курса обучался в сем заведении и оказал успехи: в законе божием и св. истории, в логике и нравственной философии, в праве естественном, частном и публичном, в российском гражданском и уголовном праве хорошие; в латинской словесности, в государственной экономии и финансах весьма хорошие; в российской и французской словесности так же и в фехтовании превосходные. Сверх того занимался историею, географиею, статистикою, математикою и немецким языком».

11 июня, через день после выпуска, Пушкин собрался. Он обошел весь Лицей. Постоял в библиотеке, в Газетной комнате, заглянул в больницу. Там, в полном одиночестве, под присмотром подлекаря, лежал прихворнувший Пущин.

— До скорой встречи на Мойке, господин юнкер.

— До скорой встречи на Фонтанке, господин коллежский секретарь.

Они обнялись. Уходя, Пушкин быстро и незаметно ухитрился написать мелом на дощечке над кроватью Пущина:

Прежде чем вернуться в свою крохотную комнатку, Пушкин из больницы зашел в лицейский зал.

Многое здесь вспомнилось… Он стоял у колонны и смотрел на себя в зеркало — невысокий, курчавый, стройный, с золотистым пушком над пухлой верхней губой. И уже не в лицейском — широкий черный фрак с нескошенными фалдами, темные панталоны. И вдруг живо представилось: тот же зал, то же зеркало. Быстроглазый курчавый мальчик в первый раз с удовольствием оглядывает свой лицейский мундир…

Все давно было собрано.

Прибежал старик дядька.

— Извозчик дожидается… За вами, господин Пушкин.

— Спасибо, Прокофий. Сейчас иду.

Швейцар снял фуражку:

— Прощайте, господин Пушкин.

— Прощай, Василий.

Извозчик ждал у крыльца.

• Предыдущая
• 36/77
• Следующая