Ох, уж эта Зойка - Котовщикова Аделаида Александровна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/14
• Следующая

— Вы-то понимаете, что я в школу пойду?

С Глебом Зойка говорила покровительственным тоном:

— Когда мы с тобой, я и ты, пойдём в школу, уж я не позволю тебе баловаться по дороге!

Глеб смотрел на неё растерянно.

За обедом Зойка уронила на пол котлету, и баба Вера рассердилась на неё. Глеб сказал по привычке:

— Она же маленькая! Она в школу ещё… — И замолчал.

И не говорил ни слова, пока баба Вера отчитывала Зойку за неаккуратность. Зойке даже странно стало, что Глеб её не защищает.

Во дворе и в сквере Зойка всем детям и взрослым, знакомым и незнакомым, сказала, что она тоже пойдёт в школу. Если бы ей позволили, она сообщила бы о таком необычайном событии по радио. Всему Ленинграду сообщила бы, всему Советскому Союзу и всему миру: «Я пойду в школу! Я тоже пойду в школу!»

Целый день она повторяла про себя эти чудесные слова.

Плохо было одно: до первого сентября всё ещё оставалось несколько дней. И никак они не кончались. Просто терпенья не хватало дождаться. Уж Зойка и спать ложилась пораньше, и вставала не сразу, валялась в постели, пока ей не приказывали вставать, — всё для того, чтобы время быстрее прошло.

Не кончались дни, не кончались, да вдруг и кончились.

Детей-то сколько! Целая огромная толпа. Весь этот вестибюль, как назвал его дедушка, забит детьми. Белые передники, цветы в горшках, букеты цветов в руках у ребят — всё пестреет, мелькает, сливается. И шум неразборчивый, гул над всем стоит. Зойке стало как-то смутно, вроде немножко страшно. Она вцепилась в руку Глеба и вместе с ним поднялась по лестнице.

В классе расселись за парты. Тоже много ребят, но всё-таки не столько, как внизу. Учительница полная, пожилая. Стоит у стола. Немного на бабу Любу похожа, только моложе и не такая толстая. Ну, и лицо, конечно, другое. Нос не такой.

Объяснила учительница, что надо вставать, когда тебя вызывают. И потом садиться тихонько, крышкой парты не греметь.

— Сейчас я с вами познакомлюсь, — сказала она. И стала по очереди называть фамилию и имя каждого из ребят.

Одни сразу вставали, а других по два раза приходилось окликать: «Иванов Петя! Петя Иванов!» — тогда только вставал.

«Я уж так не сделаю. Я сразу встану», — подумала Зойка.

Вот вызвали Глеба. Он поднялся и сказал:

— Здесь.

Издали Зойка с удовольствием на него смотрела. Когда вошли в класс, учительница их быстро рассадила по двое, и Зойка оказалась на парте не с Глебом, а с каким-то незнакомым мальчиком.

Когда Глеб встал, Зойка сказала соседу по парте:

— Это мой брат!

— А кто там громко разговаривает? — спросила учительница. — В классе нельзя разговаривать, надо сидеть молча и слушать.

Многие ребята повернулись и посмотрели на Зойку. Зойка закрыла рот ладошкой.

Ещё вызывали ребят. Долго. Ведь их было очень много. Зойка внимательно разглядывала картину на стене, чёрную большую доску, окна.

Все подоконники заставлены цветочными горшками. Там и бегония Глеба стоит. А её букет астр на столе учительницы в банке с водой.

Сидевший рядом с Зойкой мальчик прошептал:

— Да где же эта Платонова? Не пришла, может?

И тогда Зойка услышала:

— Платонова Зоя!

И увидела, что учительница смотрит на неё.

— Это я Зоя Платонова, — сказала Зойка, вспомнила, что надо встать, и вскочила. Крышка парты так и громыхнула.

— Почему же ты не отзываешься? — сказала учительница. — Я тебя в третий раз вызываю. Надо слушать внимательно. Садись.

Зойка смущённо села. И как она пропустила, что её вызывают? Посмотрела на Глеба. А тот сидит с красными щеками.

Учительница дала им по листку бумаги. И все стали рисовать, кто что хочет. Зойка нарисовала чёртика, который дёргал кошку за хвост. Мальчик рядом с ней заглянул на её рисунок и хихикнул. Сам он нарисовал какую-то длинную колбасу и сказал, что это подводная лодка.

Собирая рисунки, учительница на каждом листке писала фамилию рисовавшего. Все встали, потому что в коридоре заливался звонок. Построились в пары, вышли в коридор и походили там немножко. Опять зазвенел звонок. Все ребята вернулись в класс и снова сели за парты. Учительница показала им большую печатную «А» и большую печатную «М» и объяснила, что звуки обозначаются буквами. У каждого звука есть своя буква, а у каждой буквы свой звук.

Ребята достали из кассы букваря большие «А» и «М» и, держа их над головой, хором тянули:

— А-а-а…

А потом хором тянули:

— М-м-м…

Зойке понравилось мычать. Она подумала, что они похожи на стадо двуногих коров, вообразила себя коровой и с удовольствием замычала:

— М-м-у-у!

Ребята засмеялись. Учительница сказала строго:

— Зоя!

Зойка сейчас же перестала мычать. И они сложили в кассе слово «мама». И все встали и сделали маленькую гимнастику. И учительница прочитала им коротенький рассказ о том, как дети ходили в лес за грибами. И зазвенел звонок. И они построились в пары и пошли вниз, в раздевалку.

«Раздевалкой» назвал вестибюль мальчик, который сидел с Зойкой на одной парте. Его звали Андрюша Колотушкин. Странная фамилия. Но Зойка столько наслушалась на первом уроке фамилий, что уже не удивлялась. Даже Сковорода была у одного мальчика фамилия.

Вова Сковорода. Так что уж Колотушкин, или Габер, или Пичужкина — это не так удивительно.

В раздевалке Зойку и Глеба ждала баба Люба. Всю дорогу до дома Зойка болтала без умолку. Глеб слова не мог вставить.

— Намолчалась ты, как видно, — сказала баба Люба.

— А в классе нельзя разговаривать! — важно сказала Зойка.

На другой день Зойку повели в школу в чёрном, а не в белом переднике. И без цветов.

На первом уроке писали карандашом в тетрадях палочки. Зойка живо накатала три строчки палочек. Андрюша Колотушкин ещё и первую строчку не дописал.

— Вон у меня сколько! — шёпотом похвасталась Зойка. — А у тебя-то как мало!

И вдруг услышала над своей головой голос учительницы:

— Зоя Платонова, куда ты так торопишься? Надо писать по линейкам, а ты как написала? Одна палочка короткая, другая длинная. Вот Андрюша очень хорошо пишет, аккуратно.

Учительница взяла у Зойки карандаш, вывела в её тетрадке несколько ровных палочек и велела писать так же, не залезая за линейки.

Зойка шумно вздохнула и стала писать, то и дело заглядывая в Андрюшину тетрадку: не вылез ли Андрюша за линейки?

На переменке два мальчика из другого первого класса сильно подрались. Что-то они отнимали один у другого и тузили друг друга кулаками. Это было очень интересно, но к сожалению, быстро кончилось: чужая учительница разняла драчунов.

После звонка ребята опять тянули нараспев «ма-а-ма-а». Потом по классу несся звук «у-у-у», потому что учили букву «У».

Под это «у-у-у» по классу прыгали тысячи солнечных зайчиков. Они сбивались в стаи и растекались по учительскому столу и по полу. Но особенно весело им было на оконных стёклах. Зайчики там плясали, дразнились и звали на улицу каждого, кто на них посмотрит.

Зойка зевнула. Банты на головах у девочек и в их косах она давно все рассмотрела: почти все банты коричневые, как у неё самой, только у трёх девочек тёмно-зелёные.

За стеклом по карнизу расхаживал голубь сиреневого цвета и тоже учил звук «м-м». «Ма-ма» и «у-у» у него не получались. Покормить бы его крошками, может, тогда получится. А вдруг этот голубь, как попугай Кукоша, научится говорить? У них во дворе тоже есть голуби, надо попробовать обучить их разговору… Хорошо бы сейчас, не откладывая. Да что тут вообще сидеть без конца?

Зойка встала, вежливо сказала учительнице:

— До свиданья!

И пошла к двери.

— Ты куда? — с удивлением спросила учительница.

— Домой пойду, — сказала Зойка. — Мне надоело.

В классе стало тихо-тихо. Всё ребята вылупили на Зойку глаза. Наверно, удивились, что она пошла без ранца.

• Предыдущая
• 4/14
• Следующая