Золото дракона - Пирс Энтони - Страница 28
- Предыдущая
- 28/50
- Следующая
— Да, благодаря магии! Магии круглоухих! Я использовала ее тогда, и снова использую, если понадобится!
Отчаяние охватило Затанаса.
— Нет-нет, ты не должна! Ни за что на свете!
— Неужели? — угрожающе прошипела королева.
— Нет… нет, это слишком рискованно! Нужно уничтожить всех круглоухих и орудия, принесенные им. Лучше мои заклинания, чем…
— Отец! — сурово воскликнула Королева. — Требуешь, чтобы я уничтожила собственное волшебство?
— Нет… нет… конечно нет!
О чем он думает?! Теперь Зоанну не отговоришь! Им грозит ужасная опасность — и все из-за его оплошности.
Ощерив зубы и став еще более похожей на дракона, королева отчеканила:
— Я намереваюсь использовать все средства и любую помощь, чтобы сохранить трон.
— Конечно, дочь, конечно! Но поосторожней, молю! Иначе…
— Это тот круглоухий щенок, претендует на роль героя из Пророчества! Я позабочусь о нем! Мой шпион в их лагере сотрет его с лица земли, и все будет кончено раз и навсегда!
— Но ты не должна раскрывать уже внедренного к врагу шпиона, — запротестовал Затанас.
— Все равно от него толку никакого. Если мы даже не знаем о передвижении врага, какой смысл держать там этого негодяя!
Королева говорила вполне логично, но все же Затанас колебался. Внедрить туда второго шпиона будет почти невозможно, а если этот не сумеет выполнить поручение и его обнаружат, легко сообразят, откуда идет утечка информации.
Но все же это лучше, чем использовать опасную магию круглоухих. Уничтожение главного врага несомненно поможет справиться с остальными.
— Что ты собираешься делать, дочь моя?
— Я всегда славилась искусством составления ядов, — бросила Зоанна. — Хочу попробовать, выйдет ли на этот раз.
— Прекрасно, дочь моя, — согласился Затанас.
Джон швырнула камешек в гладкую поверхность залива. Он подскочил три раза, как и полагалась хорошо нацеленному камешку. По воде пошли круги.
— Бьюсь об заклад, здесь есть рыба, — сказала она вслух.
Стоявший рядом Рыцарь улыбнулся.
— Ты, скорее всего права.
— Будь у меня удочка, наверняка бы наловила!
— На весь лагерь не хватит, — покачал головой Рыцарь, подходя ближе.
Джон часто видела этого мужчину в лагере. Звали его Эпплтон. Красивый парень, года на три постарше Келвина.
— Но я люблю ловить рыбу, — заспорила девушка. — И вообще, надоело быть у вас на побегушках чистить сапоги и собирать хворост.
— Согласен, — кивнул Эпплтон, не переставая вить канат из длинной веревки.
Он стоял совсем рядом, глядя на воду.
— Здесь становится совсем скучно.
— Хорошо бы я была волшебницей! Или хотя бы Рыцарем!
— Ты и так много помогаешь нам. Только нужно бы одеваться по-другому.
— Как это? — непонимающе нахмурилась Джон.
— В женское платье. Ты ведь такая хорошенькая!
— Не хочу быть девушкой, — яростно замотала она головой.
— Возможно, ты и права, но твоя фигура видна даже под этой рубашкой! Ты ведь не обычная девушка.
Какое-то странное чувство побудило Джон спросить:
— Почему ты так считаешь?
— Уверяю, ты покорила бы все сердца в этом лагере, если бы только захотела.
— Я?! — презрительно хмыкнула Джон.
— Ты, — согласился Эпплтон. — У тебя такое красивое лицо и длинные ноги! Ничем не хуже круглоухой девушки.
— Неправда, — пробормотала Джон, но почему-то покраснела.
— Клянусь, если ты возьмешь у нее платье и пройдешься по лагерю, никто глаз не сможет отвести!
— Ты смеешься надо мной?
— Разве? Сейчас докажу, что это не так.
И схватив Джон за плечи, Эпплтон притянул ее к себе и поцеловал в губы.
Джон была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Непонятное чувство блаженства охватило ее, словно она внезапно обрела крылья и полетела куда-то.
Но тут Эпплтон отстранился.
— Ну вот. Теперь ты видишь. Я не лгу. Можешь теперь ударить меня, если хочешь.
— Что? — непонимающе пробормотала Джон. Ноги ее тряслись.
— Я сейчас поцеловал тебя, потому что ты хорошенькая. Мне полагается за это пощечина. Так всегда бывает.
— Н-не могу, — прошептала она, чувствуя, что сейчас упадет, и побыстрее села на землю. Эпплтон уселся рядом.
— Ну что ж, может в следующий раз. Девушка должна вести себя строго. Иначе репутация у нее будет испорчена.
— Когда я была на Рынке Мальчиков, они узнали, что я девушка и пытались…
Джон замолчала, готовая откусить себе язык.
— Как круглоухую? — кивнул он. — Но это совсем другое дело. Там одни негодяи! Порядочные люди должны вести себя по-другому! Здесь ты в безопасности.
— Не знаю, — пробормотала Джон. — Это как волшебство!
И в самом деле, она никогда не могла себе представить, что кто-то посчитает ее привлекательной.
— Кстати, о волшебстве. Волшебство — это то, что делаем мы сами. Моя бабушка была ведьмой и колдуньей.
— Правда? — заинтересовалась Джон, обрадованная, что может сменить тему разговора. — Превращала людей в лягушек и летучих мышей?
— Вряд ли! — засмеялся он. — Вправляла вывихи, лечила переломы, помогала роженицам.
— Значит, не настоящее волшебство!
— Не сказал бы. Кое-что она все-таки знала.
— О чем? — рассеянно спросила Джон, думая о поцелуе.
Неужели она и в самом деле привлекательна?
— Могла заклинать плоды оупля, жимолость.
— Как это?
— Слабый человек делался сильным, а сильный — слабым. Я от нее многому научился.
— Ты? Ты волшебник? Значит можешь помочь Келвину!
— Помочь? Каким образом?
Джон подумала о той ночи, когда услышала плач Келвина.
— По-моему, он не так уж храбр. Или силен!
— Хм-м. Я мог бы, пожалуй, что-то сделать.
— Правда?!
А может, потом он подскажет и ей как стать красивой и привлекать мужчин?
— Думаю, смогу. Я знаю заклинания. Сейчас наберем полную шапку ягод и отнесешь их брату. Только не говори, что они заколдованы!
— Не скажу, — согласилась Джон. — Келвин все съест! Он очень любит жимолость.
Келвин сидел на бревне, мрачно ставясь в карту, и ковырял мозоль на ладони. Джон молча протянула ему ягоды.
— Это мне? — удивленно спросил он.
— Посчастливилось. Нашла целые заросли. Может, не очень сладкие, но на вкус не такие уж плохие.
— Знаешь, мне что-то не хочется. Я только поел и у меня неважно с желудком.
— От ягод сразу легче станет!
— Раньше ты никогда их мне не приносила, наоборот, норовила съесть мои.
— Я исправилась, — заверила Джон, — Неужели не могу сделать что-то для родного брата?!
— Конечно можешь! Слезай с ослика, съедим их вместе.
— Это для тебя. Я уже объелась, — пробормотала девушка.
— Так и знал, — кивнул Келвин, все еще колеблясь.
— В чем дело, Кел? — встревожилась Джон.
— Эта дурацкая перчатка. Она, почему-то стала теплой. И даже руку покалывает. Здесь поблизости, случайно, нет королевских стражников?
— Н-не думаю.
Что тревожит брата?
— Ну…
Келвин взял шапку правой рукой, поставил на бревно, но тут левая рука сама собой поднялась и смела все на землю. Ягоды посыпались в пыль.
— С чего это она? — недоумевающе спросил Келвин. — Уж и поесть спокойно нельзя!
Джон покачала головой. Может, перчатка не желает, чтобы Келвин стал храбрым?
Мокери невозмущенно подошел ближе, принюхался и начал есть ягоды.
— Джон, — нахмурившись спросил Келвин. — Может в этих ягодах что-то не то?
— Не то? — обуреваемая нехорошими предчувствиями переспросила Джон.
Если Келвин узнает, волшебство не подействует. Так сказал Эпплтон. Но теперь это неважно, ягоды все равно пропали.
Мокери дернулся. Глаза ослика закатились, он задрожал, и к ужасу Джон, медленно повалился на землю.
— Джон, что это? — вскочил Келвин. — Мокери! Где… где ты взяла эти ягоды?
Джон с трудом выкарабкалась из-под осла и взглянув на закрытые глаза и высунувшийся из пасти язык, поняла — Мокери мертв или умирает. И, кажется, она знала почему. Горло перехватило, страшная правда предстала во всей беспощадности.
- Предыдущая
- 28/50
- Следующая
