Ветер влюбленных - Габова Елена Васильевна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/23
- Следующая
– Лёв, а давай тут останемся жить.
Меня потрясла эта простая мысль. Ведь и правда можно остаться! Есть жилье! Вдвоем! Вот было бы счастье!
Но Лёвку это не воспламенило. Сказал без энтузиазма, довольно вяло:
– В этом что-то есть. В здешний музколледж перевестись…
– В школу!
– Школ тут навалом. Запишем тебя в четвертую, в которой я учился. – Он усмехнулся. – В мой класс, в 10 «А».
– Я согласна. Я даже очень согласна! Я просто суперсогласна!
Чай с сухариками перед сном.
Утро. Почти семейное. Я сварила кофе в алюминиевой кастрюльке с длинной ручкой. Мне хотелось выпить кофе вдвоем, но жалко было будить Лёвку. Он спал, вытянув одну руку, уткнувшись губами в локоть другой, и очень ровно дышал. Нет, не хочу его будить. Мы заснули очень поздно, он не выспался. Проболтали всю ночь. Пусть спит. Сегодня у него никаких дел. Только вечером – встреча с Мишкой Бессоновым. Миша – старинный друг, Лёвка скучал по нему в нашем городе. Он пообещал, что возьмет меня на встречу с дорогим товарищем Мишкой.
А сейчас сбегаю-ка я в магазин, куплю муки, кефира и всего чего надо и напеку любимому оладушек. Я умею! Я вспомню, что я умею!
Как там ветер? Умер? Жив?
Злой пес ветер. На воротах города надпись: «Осторожно! Злой ветер». Гад ветер. Да почему же гад? Да, он свирепствовал, но ведь нам было хорошо при его натисках. Если он снова поджидает меня у дверей, поздороваюсь с ним за руку, как с лучшим товарищем!
Я надеваю куртку и иду в магазин. Он напротив. А еще напротив 4-я школа. Я это только сегодня увидела. Вчера мы были с Лёвой, и я ничегошеньки не замечала, кроме ветра, снега и своего парня. Сегодня осматриваюсь. Может, правда пойти в 4-ю учиться? А Лёва пусть правда в музыкальный колледж переводится. Разве плохо? Нет, будет потрясающе!
А кто нас будет поить-кормить? Нас, дурных подростков, которые только и могут, что намазывать хлеб маслом. Это мне папа так говорит, когда я ленюсь что-нибудь делать: «Бездельница! Матери не помогаешь, только и можешь, что хлеб маслом намазывать!» Я теперь вообще к маслу не притрагиваюсь. Только он все равно кричит. Да, прав папаша, на все сто прав. Лентяйка я знатная. Например, дома мне совсем не хочется печь оладушки. Но сейчас… Сейчас это мое самое большое желание. Почти что мечта.
Испечь для ЛЁВЫ оладушек.
Как ти-ихо. Бе-ело. Часть тротуара чистая, ровная и скользкая – ветер весь снег слизал отсюда, а в других местах – снег спрессованный, лежит белыми языкастыми наплывами по колено, как намела метель. Дворники снег расчищают широкими лопатами. Фонари по-прежнему горят позитивным розовым светом. Утро, не похожее на утро. Но что я хочу, ведь зима, по утрам сейчас всегда темно, а уж тем более за полярным кругом. Здесь словно всегда сумерки. Лёва говорил, что зимой тут не рассветает. Так и есть. Работают, как жуки, маленькие бульдозеры. На дорогах машины посерьезнее. Убирают снег, не снег, а СНЕГА, вывозят за город. Люди ходят, как ни в чем не бывало. Тут есть люди, ура! Вчера их не было, мы гуляли в полном одиночестве. Кто-то так устроил для нас двоих, кто-то угадал наше желание, кто-то нас спрятал от всего мира.
Все, что надо, я уже купила и несла в рюкзаке домой. И вдруг меня опять остановила вывеска на школьном здании. Я теперь на другой стороне, где школа. И стояла почти рядом с ней, Лёвиной школой! Меня удивило, что в ней почему-то шли занятия. Я думала, что у школьников всей России каникулы. Оказывается, нет. В этой школе учились. Потом узнаю – почему. Прозвенел звонок на перемену. Было понятно, что на перемену, потому что из здания послышался гул ребячьих голосов и, распахивая двери, на крыльцо стали выбегать ребята. У некоторых в руках лыжи. Уроки физкультуры на лыжах? А почему нет? Они и у нас были, и мы учились ходить на лыжах, и я это делаю вполне сносно. Ветер стих. А вчера бы всех лыжников унесло к Ледовитому океану. Сегодня тихо, можно кататься.
И мне страшно захотелось пройти по этажам, по которым ходил мой Лёвка. Подышать тем же воздухом, что он дышал, а потом ему похвастаться: «Знаешь, я была в твоей школе!»
Зайду! Что мне стоит! Лёва спит, а мне без него скучно в квартире.
Я и зашла. Ого, охранник попросил документы! Вот это да! У нас усатый дяденька на вахте всех пропускает, только у взрослых документы спрашивает. Да и то иногда, если кто-то ему не нравится.
У меня во внутреннем кармане куртки лежал паспорт. Как он там был с поезда вместе с билетами, так и остался.
Я показала его молодому лысеющему стражу, он улыбнулся и дурашливо скомандовал, выставив, как стрелку, руку:
– Пра-аходи!
Я прошла. Школа как школа. Длинные гулкие коридоры, цветы на подоконниках, много цветов. Компенсация за то, что деревьев на улицах нет? Пусть хоть в помещении дети на зелень любуются? Правильно школьная администрация решила.
10 «А» – Лёвка сказал? Я поднялась на третий этаж, где обычно старшеклассники учатся. Так и было. Десятые классы – на третьем.
Была перемена, и дверь в класс открыта. И мне вдруг захотелось сделать следующий шаг: похвастаться тем, что я Лёву знаю! Так и подмывало зайти в 10 «А» и закричать: «Народ! Привет вам всем от Льва Капитонова! Ура!»
А что? Зайду и скажу! А еще лучше – прикинусь-ка я новенькой! Это будет прикольно! Потом расскажу Лёве! Мы посмеемся вместе!
Я сняла куртку, бросила ее на подоконник рядом с цветущей геранью и зашла в класс. Конечно, страшновато было, но я это чувство преодолела. Иногда я умею заставлять себя что-нибудь преодолевать.
В классе сидели три парня, которые сразу уставились на меня. Это как водится, я же не человек-невидимка!
– Привет! – храбро поздоровалась я, остановившись у входа. И здороваться было страшно. Я по жизни не готовлюсь в артистки! Сердце бухало и стремилось в пятки. – Ребята, у вас есть свободное местечко?
– Привет, если не шутишь, – ответил парень с сережкой в ухе и поднялся, как будто я учитель, – а ты что, новенькая?
– Новенькая. Временно новенькая, – поспешно прибавила я.
«Новенькая»– это обман. «Временно новенькая» – тоже обман, но поменьше – рассуждала я.
– Как это временно? Временно только беременными бывают, – сказал другой парень, который стоял у окна.
– Ага. Вот и я что-то вроде…
– Вроде беременной? – спросил тот, что с сережкой, и заулыбался. В середине зубов у него была щербинка, и это делало его обаятельным.
– Га-га-а, – прогагакал парень на последней парте. Вроде бы просмеялся. Ну-ну, смейся, смейся, не жалко…
– А садись со мной! – сказал тот, что с сережкой и щербинкой. Он взял чей-то черный рюкзак и отнес его на последнюю парту, к «гусаку», видно там было свободное место. И даже разрешения у «гусака» не спросил! – Меня Валентин звать, – представился он, вернувшись на свое место. – А тебя случайно не Валентина?
– Да почти.
– Серьезно? А точнее?
– Виолетта.
– Ух, круто! У нас еще не было Виолетты.
Прозвенел звонок. В класс повалили школьники-северяне. Были они совсем такие же, как мы, хотя жили в абсолютно других условиях. Северяне, говорят, суровые люди, но ребята были вовсе даже не суровые! Девчонки хорошо одеты, в меру накрашены. Улыбаются, на меня косятся. Некоторые откровенно пялятся. Мне одна девушка сразу понравилась – с копной каштановых волос. На висках они были длиннее и чуть-чуть вились. Даже не вились, а аккуратненько изгибались – назад, к ушам, и сразу же вперед, на щеки. Интересно, это натуральный цвет волос или она красится? Глаза у нее большие. Зеленые и задумчивые. Красивая девушка! Не в нее ли Лёва был влюблен?
К нашей парте подошел парень. И у него были необычные глаза – они словно подведены сверху и снизу. Глаза как в рамочке из ресниц. Любая девчонка позавидовала бы такой подводке! Но он не накрашенный был, тушь ведь сразу видна. Так у него от природы.
– Что за дела? – Он уставился на меня, и я поняла, что это его рюкзак Валентин отнес за последнюю парту. – Эй, прекрасное создание, ты откуда?
- Предыдущая
- 14/23
- Следующая
