Группа «Нада» - Маншетт Жан-Патрик - Страница 7

• Предыдущая
• 7/25
• Следующая

– Не возьмете ли вы кого-нибудь из нас в любовники? – спросил Эполар, спускаясь по лестнице.

– Нет, никого. Хотите, я покажу вам гараж и сарай, или мы будем обедать?

– Еще не готово, – сказал Буэнвентура, когда Эполар и девушка спустились вниз.

– Посмотрим, – сказал Эполар. – А пока что выпьем и расслабимся.

Он все еще держал рюмку в руке. Выпив скоч, налил себе еще, погасил сигарету, закурил новую, закашлялся и сел. Буэнвентура перекладывал красноватые поленья. Он положил картофелины на угли, присыпал их пеплом, развернул антрекоты и нанизал на шарнирный гриль с длинной ручкой.

– С мясом придется подождать, – предупредил Буэнвентура, – так как картошка будет готова не раньше, чем через двадцать минут. – Затем он вернулся к столу и налил себе скоч.

– Ну, как дом? – спросил он Эполара.

– Годится.

– Разумеется. Нужно изучить карту. Дать тебе ее?

– Подождет.

– Что-нибудь не так?

Эполар неожиданно расхохотался.

– Меня смущает соседство девушки.

– Я не девушка, – сказала Кэш, – я шлюха.

– Не преувеличивай, Кэш! – сказал каталонец.

– Я женщина на содержании, – сказала Кэш. – Мой содержатель уехал на зиму в Штаты, чтобы совершенствоваться в маркетинге и рэкете. Это его дом.

– Но ты ему хранишь верность, – вздохнул Буэнвентура.

– Нет, – возразила Кэш.

– Я этого не знал.

– Да, – сказала Кэш. – Так что не стоит думать, что я недотрога, – уточнила она, холодно посмотрев на Эполара.

Эполар не знал, что и думать. Остановился на самом простом решении: эта девушка – шлюха, и он получит ее, когда захочет и где захочет. Он опрокинув рюмку и опустил глаза.

– Можно поинтересоваться, почему вы участвуете в этом?

Кэш ответила насмешливо:

– Я за всеобщую гармонию и против цивилизованного государства. Под моей холодной и изысканной внешностью скрывается и бурлит самая жгучая ненависть к технобюрократическому капитализму. Продолжать дальше?

Эполар смотрел на нее округлившимися глазами.

– Не утомляй себя, товарищ, – сказал Буэнвентура. – Тебе никогда не понять эту девчонку.

Треффэ проснулся от телефонного звонка. Он встал и снял трубку.

– Марсель Треффэ слушает.

– Буэнвентура Диаз.

– Ты где?

– Мы вернулись. Я у приятеля. Он считает, что все в порядке. Он попытается решить вопрос с транспортом, и если ему это удастся сделать быстро, то можно назначить акцию на пятницу.

– На эту пятницу!

– А почему бы и нет?

– У нас нет... э... хорошо, – сказал Треффэ, откинув волосы со лба.

– Завтра встречаемся у тебя. Предупреди остальных.

– Хорошо.

– Ладно, привет! У нас с Андре еще много дел.

– Хорошо.

Каталонец повесил трубку и повернулся к Эполару. Тот сидел за столом в своем кабинете. Он разложил там один из халатов и разбирал на нем автоматические пистолеты, чтобы проверить их состояние.

– Он действительно странный, – сказал Буэнвентура. Эполар посмотрел на него.

– Он боится?

– Не знаю. Не в этом дело. Ты удивишься, но я думаю, что он не согласен с нами с точки зрения политики.

– Почему я должен удивляться?

– Ты тоже не согласен в политическом плане, – сказал Буэнвентура, – но ты все-таки участвуешь в деле. Я уже сказал: от отчаяния.

– Ладно, не философствуй. На него можно рассчитывать, да или нет?

– Это мой друг, – сказал Буэнвентура.

– Я тебя спрашиваю не об этом.

– Но это мой ответ.

– В таком случае, – заявил Эполар, – обойдемся без него.

– Ты шутишь.

– Вовсе нет.

– Но Треффэ с нами! – сказал Буэнвентура. – Это он написал манифест. Он... Нет, черт побери, ты шутишь.

Каталонец начал расхаживать по кабинету, черные пряди волос падали ему на глаза, на лице застыла нервная ухмылка. Он опустился в кожаное кресло. В этот момент зазвонил телефон. Эполар снял трубку.

– Кабинет Эполара, юридические советы, – произнес он, затем поморщился, протянул трубку Буэнвентуре. – Это тебя, – сказал он, – Треффэ.

– Алло!

– Буэн, мне необходимо тебя увидеть.

– Зачем?

– Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, пожалуйста.

– Тогда сегодня вечером. Приходи ко мне.

– В отель? Как угодно. Во сколько?

– В восемь?

– Хорошо. Поужинаем вместе. Быть может.

– Что значит "быть может"? – спросил Буэнвентура. – Это до такой степени... Ну, ладно. До восьми.

– Привет.

Каталонец не ответил. Треффэ не вешал трубки. Буэнвентура слышал его дыхание.

– Алло? Ты слушаешь? – спросил Треффэ.

Буэнвентура положил трубку. Эполар проницательно посмотрел на него.

– Он отказывается?

– Не знаю. Возможно. Я увижу его вечером.

– Ладно, – сказал Эполар. – Поговорим об этом завтра. Мне нужно съездить в Иври за боеприпасами и маши нами. Если твой друг откажется, не забудь предупредить об этом Мейера и д'Арси. Скажи им, что собираемся завтра вечером здесь, у меня.

Он быстро собрал пистолеты, завернул их в халаты, сделав небольшой тюк, и убрал его в железный шкаф цвета хаки. Они выпили по рюмке водки и, выйдя на улицу, разошлись в разные стороны.

В тот же вечер (это был понедельник) Эполар продал в Иври свой "кадиллак" и получил взамен двести пятьдесят патронов тридцать второго калибра для прожорливых "вальтеров". Кроме того, в пятницу, в четырнадцать часов ему обещали проржавевший старый "ягуар", способный, тем не менее, проехать еще несколько сотен километров.

Практичный Эполар потребовал в дополнение еще несколько бидонов масла. Подумал также и о том, что ручной тормоз наверняка вышел из строя, поэтому необходимо запастись тормозным башмаком на случай вынужденной остановки на обочине. Он воспользовался визитом в Иври, чтобы съесть прекрасный обед в кафе в обществе продавшего ему "ягуар" цыгана, с которым он вспомнил старые добрые времена, Средиземное море, перестрелку с бывшими гестаповцами. Он вернулся домой навеселе и в хорошем настроении.

В это время Буэнвентура и Треффэ находились в комнате каталонца. Треффэ отказался от участия в акции, объяснив свои мотивы. Окончив разговор, короткий, но напряженный и горький, друзья перестали быть друзьями и не пошли вместе ужинать. Позднее Буэнвентура предупредил д'Арси о том, что собрание назначено на завтра вечером у Эполара, и попросил его поставить в известность Мейера, у которого не было телефона.

Во вторник утром Буэнвентура пришел к Эполару и сообщил ему об отказе Треффэ. Он объяснил, что разногласия носят теоретический характер и, следовательно, не стоит опасаться предательства. Треффэ был его другом, и его возможные контакты с полицией надо исключить.

– Не нравится мне все это, – заявил Эполар.

– Я гарантирую лояльность Треффэ, – сухо сказал Буэнвентура. – Я верю ему так же, как и тебе.

Эполар на минуту задумался.

– Хорошо, – ответил он.

Во вторник вечером в кабинете Эполара собрались Буэнвентура, Мейер и д'Арси. Двух последних проинформировали об отказе Треффэ. Мейер не сделал никаких замечаний. Д'Арси грубо выругался и добавил, что ему, собственно, на это наплевать. Оба согласились с каталонцем, что не видят в поведении Треффэ никакой опасности.

Затем они обсудили план похищения посла Пойндекстера и свои действия в последующие дни.

К слову можно сказать, что в этот самый момент посол Пойндекстер присутствовал на постановке "Тристана и Изольды" после приема, проходившего в салонах отеля "Георг V". Посол был крупным мужчиной с вытянутой лысой головой, прозрачными голубыми глазами, спрятанными за очками в золотой оправе. Его лицо не покидало выражение легкого удивления, заинтересованности и внимания к собеседнику. Все эти оттенки были скрупулезно дозированы. Рядом с послом сидела его жена, крупная женщина с морщинистой шеей и лошадиными зубами. Однако это не мешало тому, что ее находили красивой и породистой. Она страшно скучала в течении уже сорока лет, но не отдавала себе в этом отчета. Это была респектабельная пара. Кроме них, в ложе никого не было, но за дверью стояли двое молодых полицейских, решительных; хорошо натренированных и проинструктированных ФБР. Двое других стражей порядка сидели в "ситроене 21", стоявшем неподалеку от "Опера", а третий, исполнявший роль шофера, курил "Пэлл-Мэлл", прогуливаясь около "линкольна".

• Предыдущая
• 7/25
• Следующая