Александр Македонский. Пески Амона - Манфреди Валерио Массимо - Страница 33

• Предыдущая
• 33/73
• Следующая

— Ему будет достаточно целиться в скопление наших воинов, чтобы устроить побоище.

— И потому я хочу пробить брешь в этом проклятом бастионе, прежде чем он закончит свою башню.

— Не получится.

— Почему?

— Я рассчитал темп работ. Ты видел часы, которые я велел устроить на холме?

— Видел.

— Так вот: защитники возводят примерно три локтя в день. Ты видел прибор, что я установил рядом с часами?

— Конечно, конечно, — ответил Александр с оттенком нетерпения в голосе.

— Если тебе неинтересно, я могу ничего не говорить, — обиделся Евмен.

— Не дури. Что это за прибор?

— Игрушка моего изобретения — окуляр на вращающейся платформе, который устанавливается на одну линию с целью. Путем простого геометрического расчета я могу сказать, на сколько в день поднимается их новое сооружение.

— И что?

— А то, что, пока мы расчистим брешь хотя бы наполовину, они свою работу уже закончат и разнесут нас вдребезги градом ударов. По моим расчетам, они смогут установить на верхних площадках двенадцать катапульт.

Александр опустил голову и, чуть помолчав, спросил:

— И что ты можешь предложить?

— Тебя действительно интересует мое мнение? Что ж… Я бы отказался от удаления обломков стены и сосредоточил все наши машины в северо-восточном секторе, где стена кажется не такой толстой. Если хочешь взглянуть через мой прибор…

Александр позволил себя отвести к тому месту и посмотрел в окуляр.

— Тебе нужно сначала навести его на внешнюю поверхность стены, а потом на внутреннюю, слева от бреши. Видишь? А теперь справа, вот так.

— Верно, — признал Александр, снова выпрямляясь. — С той стороны стена не такая толстая.

— Именно. Так вот, если ты распорядишься выдвинуть туда все башни, еще до завтрашнего вечера они сделают такой пролом, что можно будет обойти круглый бастион или подобраться к нему сбоку. Агриане — прекрасные скалолазы, и, если ты пошлешь их, они расчистят путь для штурмовых отрядов, которые смогут проникнуть в город и зайти защитникам в тыл.

Александр положил руки ему на плечи:

— А я-то до сих пор держу тебя в секретарях! Если победим, будешь участвовать во всех советах высшего командования с правом излагать свое мнение. А теперь велим переместить эти башни, чтобы скорее начали разбивать стену. Хочу, чтобы они работали в несколько смен, без перерыва, день и ночь. Не дадим спать жителям Галикарнаса!

Приказ царя был выполнен незамедлительно: в последующие дни, с большими усилиями и привлечением сотен рабочих и тяглового скота, шесть штурмовых башен одна за другой были выдвинуты к северо-восточной стене, и навязчиво, неумолимо, ритмично заработали тараны, — весь город и земля под ним сотрясались от оглушительного грохота. Евмен по поручению Александра лично проинспектировал каждую стенобитную машину. Его сопровождала группа инженеров, которые корректировали балансировку и выравнивали платформы для максимальной производительности таранов.

Условия внутри башен были страшные: жара, пыль, теснота. Приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы толкать гигантские окованные бревна на твердые каменные стены. Жуткая отдача и невыносимый шум налагали тяжкое испытание на тех, кто занимался этим. По лестнице постоянно поднимались и спускались водоносы, чтобы утолять жажду солдат, занятых нечеловеческим трудом.

Но все словно бы ощущали на себе неотрывный царский взгляд. К тому же Александр обещал щедрую награду первому, кто обрушит вражескую защиту. Между тем он догадывался, что исход предприятия зависит не только от работы машин: он чувствовал, что Мемнон готовит какой-то ответный ход.

Александр собрал на холме Пармениона, Клита Черного и своих товарищей: Гефестиона, Пердикку, Леонната, Птолемея, Лисимаха, Кратера, Филота и Селевка. Пригласили также Евмена.

Царский секретарь был весь в пыли и оглох от шума, так что приходилось кричать, чтобы он что-то услышал. В боевой готовности выстроилось войско — первый ряд «щитоносцев» в легком вооружении, фракийские и агрианские отряды. За ними, в центре и на левом крыле, — македонская тяжелая пехота, справа — гоплиты греческих союзников. На флангах — конница. В глубине, в резерве, под командованием Пармениона — ветераны Филиппа, воины большого опыта и устрашающего упорства в бою.

Они молча ждали, держа копья у ноги, в тени первого ряда олив.

Тем временем по приказу Пердикки на возвышение выдвинулась батарея из множества баллист и нацелилась на Миласские ворота, откуда галикарнассцы могли совершить вылазку.

— Евмен должен вам кое-что сказать, — объявил Александр.

Секретарь бросил взгляд на свои солнечные часы — тень, отброшенную на деревянный циферблат воткнутым в центре колышком.

— Менее чем через час стена с северо-восточного края начнет рушиться. Верхние ряды квадратных камней уже поддались, а нижние тронулись под ударами самых тяжелых таранов на нижних платформах. Стена должна рухнуть одновременно на протяжении не менее чем ста пятидесяти футов.

Александр оглядел своих военачальников и товарищей. Все лица несли на себе печать долгих боев, недосыпаний, постоянных контратак, засад, лишений и усталости от месяцев осады.

— Сегодня на кон поставлено все, — сказал он. — Если победим — слава о нашей силе откроет нам все ворота отсюда до горы Аман. Если нас отбросят — потеряем все, чего добились. Хорошенько запомните одно: противник наверняка попытается совершить какое-то решительное действие, и никто из нас не может предугадать какое. Только посмотрите на эту башню, — царь указал на гигантскую деревянную платформу, всю уставленную баллистами и катапультами, — и вы поймете, насколько он грозен. А теперь пошлите войско вперед под прикрытием этих башен. Нужно быть готовыми к броску, как только появится брешь. Вперед!

Пердикка попросил слова:

— Александр, прошу у тебя одолжения: позволь на первый штурм повести солдат мне. Дай мне «щитоносцев» и штурмовиков, и клянусь тебе перед богами: завтра утром мы будем сидеть на пиру во дворце галикарнасского сатрапа.

— Бери всех, кто тебе нужен, Пердикка, и делай то, что требуется.

Все разошлись по своим частям, и по сигналу трубы войско шагом двинулось в направлении шести башен. Только ветераны под бдительным оком Пармениона неподвижно ждали в тени олив.

Александр велел привести Букефала, чувствуя, что в столь решительный момент может положиться только на него. Он погладил коня по морде и по шее, а потом шагом направился к стене. Рядом ехали Гефестион и Селевк, которых царь решил оставить при себе.

Резкий свист заставил его обернуться, и он увидел, как большая башня позади круглого бастиона метнула в левое крыло войска железные стрелы баллист.

— В укрытие! — крикнул Черный. — Убирайтесь оттуда, а то окажетесь на вертеле, как дрозды. Прочь, прочь оттуда, вам говорят!

Левое крыло развернулось и заняло позицию позади центра, а Клит приказал своим солдатам бежать под прикрытие стены, где прямые выстрелы баллисты не могли их достать. Между тем Лисимах, командовавший своей батареей метательных машин, что стояла на возвышении, ответил залпом в направлении башни. Пораженные в грудь, несколько галикарнассцев с воплями упали с высоты на землю и разбились.

Послышался грохот — это в восточной части стены рушились огромные блоки, выбитые непрекращающимися ударами таранов.

Пердикка не отставал от своих «щитоносцев» и агриан. Он кричал как безумный, потрясая перед собой копьем. В это мгновение послышался сигнал трубы, а потом другой — протяжный, резкий, душераздирающий. К царю галопом подскакали вестовые.

— Государь! Государь! Вылазка на восточной стороне, вылазка!

Гефестион в недоумении повернулся к Александру:

— Это невозможно. На восточной стороне нет ворот.

— Нет, есть, — вмешался Селевк. — У берега.

— Но с этой дистанции мы бы увидели, как они подходят, — настаивал Гефестион.

• Предыдущая
• 33/73
• Следующая