Американские боги (новый перевод) - Гейман Нил - Страница 34

– Он теперь будет их потихоньку уламывать. По одному за раз. Сам увидишь. В конце концов все они будут с нами.

Откуда ни возьмись поднялся ветер: перебирал Тени волосы, пальцами проходился по лицу, толкал в бок.

Они уже стояли в зале с Величайшей в Мире Каруселью и слушали «Императорский вальс».

На другом конце зала Среда бойко общался с какой-то группой, судя по виду – обычных туристов, вот только было их ровно столько, сколько призрачных фигур сидело недавно в палатах Одина.

– Сюда, пожалуйста, – громогласно объявил Среда и вывел публику через единственный в зале выход, оформленный в виде чудовищной пасти, с зубами столь многочисленными и острыми, что казалось, всю честную компанию они уже через секунду нашинкуют в капусту. Среда среди этих людей был – как рыба в воде, как политик на вечеринке: шутил, подбадривал кого-то, улыбался, мягко протестовал, примирительно пожимал руки.

– А это все и вправду было? – спросил Тень.

– Что и вправду было, дурья твоя башка? – переспросил мистер Нанси.

– Зал. Огонь. Орешки тигра. Катание на карусели.

– Ты что, сдурел? На карусели вообще никому кататься нельзя. Ты разве таблички не видел? А теперь заткнись.

Чудовищная пасть вела в комнату с механическими оркестрами, что вызвало у Тени замешательство, – разве не этой именно дорогой они сюда шли? Впрочем, и во второй раз комната показалась ему ничуть не менее странной. Среда провел всех вверх по лестнице мимо свисавших с потолка четырех всадников Апокалипсиса и далее – по указателям, в сторону ближайшего выхода.

Тень и Нанси замыкали группу. Буквально через несколько минут Домна-Скале остался позади, они прошли по магазину сувениров и двинулись в сторону парковки.

– Жаль, ушли так рано, – сказал мистер Нанси. – Я, вроде того, надеялся взглянуть на самый большой в мире искусственный оркестр.

– Да видел я его, – откликнулся Чернобог. – Ничего особенного.

Ресторан оказался в десяти минутах езды от Дома-на-Скале. Среда проинформировал каждого из своих гостей, что за ужин заплатит сам, а для тех, у кого не оказалось автомобиля, организовал доставку.

Тень прикинул про себя: а как, интересно знать, они, во-первых, добрались до Дома-на-Скале, не имея средств передвижения, а во-вторых, как собираются отсюда разъезжаться. Но вслух ничего говорить не стал. Это, судя по всему, на данный момент было с его стороны самое удачное решение.

Отвозил гостей к ресторану, естественно, Тень: женщина в красном сари устроилась на переднем сиденье, с ним рядом. На заднем были двое мужчин: приземистый, странного вида молодой человек, имени которого Тень не разобрал, но звучало похоже на «Элвис», и еще один, в темном костюме, которого Тень вообще не запомнил.

Когда этот человек садился в машину, Тень стоял рядом, открыл перед ним дверцу и закрыл ее, но когда тот сел, не мог вспомнить ни единой детали. Он нарочно обернулся и постарался рассмотреть его как следует: лицо, волосы, одежду, и только убедившись в том, что теперь наверняка сможет узнать его при следующей встрече, развернулся обратно, включил зажигание – и тут же обнаружил, что всякое воспоминание об этом человеке начисто стерлось из его памяти. Осталось только общее ощущение, что человек этот весьма зажиточный, и больше ничего.

Что-то подустал я, подумал Тень. Он бросил украдкой взгляд вправо и окинул глазами индуску. На шее – цепочка из крохотных серебряных черепов; браслетик из соединенных как попало человеческих голов и рук, который мелодично позвякивал при каждом ее движении; темно-синий бриллиант на лбу. Пахло от нее пряностями – кардамоном и мускатным орехом – и цветами. Волосы у нее были цвета перца с солью: заметив, что он на нее смотрит, она улыбнулась в ответ.

– Можешь называть меня Мама-джи, – сказала она.

– А меня зовут Тень, Мама-джи, – ответил он.

– И что вы думаете насчет планов вашего работодателя, мистер Тень?

Он притормозил, пропуская рванувший на обгон огромный черный грузовик, который в благодарность тут же обдал их брызгами.

– Он особо не распространяется, а я не задаю лишних вопросов, – сказал Тень.

– Сдается мне, хочется ему последней битвы. Он хочет, чтобы мы ушли в блеске славы. Вот чего он добивается. А мы за это время настолько успели поглупеть и состариться, что наверняка найдутся среди нас такие, кто встанет под его знамена.

– Мне деньги платят не за то, чтобы я вопросы задавал, Мама-джи, – сказал Тень, и салон машины огласился ее мелодичным смехом.

Человек, сидевший на заднем сиденье, – не странного вида молодой человек, а тот, другой – что-то сказал, и Тень ему даже ответил, но убей его бог, если через секунду он смог бы вспомнить хоть единое слово из того, что сказал.

Странного вида молодой человек вообще ничего не говорил, но по ходу дела начал что-то напевать себе под нос: этакое густое, раскатистое мычание на басовой ноте, от которого салон автомобиля понемногу начал вибрировать и дрожать.

Этот молодой человек росту был среднего, но тело у него было довольно необычной формы: Тени и раньше доводилось слышать метафору насчет людей, у которых грудь как пивная бочка, но живого представителя видать не случалось. А у этого парня грудь именно что и была как бочка, и ноги – ну да, точь-в-точь как брусья, а руки – как свиные окорока, не больше и не меньше. Одет он был в черную парку с капюшоном, несколько свитеров, джинсовый комбинезон, а к этому – совершенно не по погоде и в полном противоречии с остальным его костюмом – прилагались белые туфли-тенниски, размером и формой как две обувные коробки. Пальцы его напоминали сардельки, с плоскими квадратными ногтями.

– Ну и голосок у вас, – сказал Тень с водительского сиденья.

– Прошу прощенья, – сказал странного вида молодой человек извиняющимся тоном и все тем же густым басом. И гудеть перестал.

– Да нет, мне нравится, – сказал Тень. – Я не против.

Странного вида молодой человек немного поколебался, а потом снова начал гудеть, и бас его не стал ни тоном жиже. Только на сей раз сквозь общий тон можно было расслышать слова, а вернее – одно и то же слово:

– Ниже, ниже, ниже, – пел он так, что окна ходили ходуном. – Ниже ниже ниже, ниже ниже, ниже ниже.

На карнизах жилых домов и прочих зданий, мимо которых они ехали, перемигивались самые разнообразные рождественские гирлянды: от спорадически вспыхивавших обычных желтых лампочек до огромных электрических картин с медведями, снеговиками и разноцветными звездами.

Тень вырулил к ресторану, большому, похожему на амбар зданию, выпустил пассажиров через переднюю дверь и отогнал машину на стоянку. Ему захотелось пройтись до ресторана пешком, по холодку, чтобы проветриться.

Машину он припарковал возле черной фуры. Интересно, подумал он, а это не та же ли самая, что обогнала нас на шоссе. Он запер машину и немного постоял возле нее, выдыхая в воздух облачка пара.

Он представил себе, как сейчас в ресторане Среда рассаживает гостей вокруг большого стола, стараясь каждого устроить поудобнее. Н-да, подумал Тень, что если я и правда вез сегодня на переднем сиденье богиню Кали, и потом подумал – а кто же в это время ехал на заднем…

– Эй, земляк, огоньку не найдется? – раздался смутно знакомый голос, и Тень обернулся, чтобы сказать нет и извиниться, но дуло пистолета уже ударило его под левый глаз, и он потерял равновесие. Перед тем как упасть, он вытянул перед собой руку, чтобы приземлиться помягче. Кто-то уже успел сунуть ему в рот какую-то мягкую дрянь, чтобы он не вздумал шуметь, и затолкал поглубже в глотку: спокойными уверенными движениями, будто мясник потрошит курицу.

Тень попытался закричать, чтобы предупредить Среду, чтобы предупредить их всех, но изо рта у него донеслось разве что сдавленное мычание.

– Птички в клетке, – сказал все тот же смутно знакомый голос. – Все на местах? – Ответ пришел по рации, искаженный помехами до полной неразличимости. – Вперед, ребята, и чтобы ни одна тварь у меня не ушла.