Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям - Страница 74
- Предыдущая
- 74/138
- Следующая
Настойчивые попытки Бэрфута использовать эти акты с помощью крючкотворства были прерваны звонком Голдберга. Кратко изложив содержание своей беседы с Белым домом в Далласе, Голдберг сообщил, что он предложил, чтобы Сара Хьюз привела нового президента к присяге, и это его предложение принято Джонсоном.
— Отлично, если только мы сможем найти ее, — ответил Сандерс и пообещал: — Постараюсь сделать все возможное.
Кабинет Сары Хьюз был расположен как раз над служебным помещением Сандерса. Он кинулся наверх и вошел в приемную как раз в тог момент, когда позвонила сама Сара. Независимо от Джонсона, Голдберга и Сандерса она решила справиться, не звонил ли ей кто-нибудь. Сандерс взял трубку.
— Говорит Бэрфут, — сказал он. — Вице-президент хочет, чтобы вы привели его к присяге в качестве президента. Могли бы вы это сделать?
Сара ответила утвердительно. В этот момент ее секретарь, держа трубку другого аппарата, стал делать Сандерсу отчаянные знаки. С борта самолета звонил один из помощников Джонсона. Сандерс кивнул. Он знал, о чем идет речь. И он уже делал то, о чем его собирались просить.
— Куда мне ехать? — спросила Сара.
— На аэродром Лав Филд. Я договорюсь с секретной службой, и вас пропустят. Сколько вам потребуется времени, чтобы туда добраться?
— Десять минут, — сгоряча ответила она и тут же спросила: — А где текст присяги?
— Я позабочусь, чтобы он ожидал вас в аэропорту. Однако Бэрфут обещал больше, чем мог выполнить.
Его участие в предстоящей церемонии заканчивалось этим телефонным звонком. Но тот факт, что его усилий не хватило на большее, отнюдь не говорит против него. Царивший вокруг бедлам вывел всех из строя. Не успел он повесить трубку, как снова зазвонил телефон: звонил Руфус Янгблад, которому Джонсон приказал обеспечить полицейский эскорт для Сары Хьюз. Бэрфут сообщил, что она уже выехала. Эскортировать Сару Хьюз не имело смысла, так как это только задержало бы ее прибытие на аэродром. Мотоциклисты могли бы не найти ее или, что также было вполне вероятно в общей сумятице, обратиться не к тому начальству.
О масштабах хаоса свидетельствуют три сообщения далласской полиции, записанные на пленку. Так, в 13.56 полицейское радио неправильно указало домашний адрес убитого сотрудника полицейского управления Дж. Д. Типпита, супруга которого нуждалась в соболезновании его сослуживцев. В 14.24 диспетчер объявил по радио, что прибывает «некий г-н Билл Мойерс, который приведет к присяге президента». В 14.35 тот же диспетчер, внося поправку в предыдущее сообщение, объявил патрулирующим полицейским:
— Мы получили сейчас сообщение, что судья Сара Хьюз следует из Парклендского госпиталя на аэродром Лав Филд, чтобы привести к присяге президента Джонсона.
Мойерс не был правомочен выполнить приписывавшиеся ему полицейским радио функции, а Сара находилась далеко от госпиталя. Однако обе эти ошибки вполне объяснимы. Люди из окружения Джонсона, даже находясь в Техасе, были по большей части неизвестны, а существенная слабость системы телефонной связи заключается в том, что, услышав звонок и отвечая на вызов, легко спутать местонахождение говорящего. В этот день в Далласе, да и повсюду в стране, люди часто принимали обычные телефонные звонки из соседнего кабинета за междугородный разговор. Поэтому и в полицейском департаменте, узнав о звонке Сары Хьюз на работу, заключили, что она была с группой из окружения нового президента, оставшейся в Парклендском госпитале после отъезда из него Джонсона.
Текст клятвы — это другое дел». Федеральный прокурор обязан был обеспечить его. Но Бэрфут настолько погрузился в кодексы законов, что юридические тонкости законодательства полностью завладели его сознанием.
Сандерс не мог сообразить, где воспроизведен текст присяги президента. Он искал его в сводах законов, взятых им из трех библиотек — его собственной, Сары и некоего судьи Джо Эстеса. Когда клерк сказал ему:
— А почему бы не заглянуть в конституцию?
Бэрфут тут же ответил:
— Разумеется, — и почувствовал себя очень неловко. Однако ему нечего было краснеть. Федеральный судья Северного округа Техаса Сара Хьюз была старше его по чину, но и она забыла о конституции. Мало того, поскольку все присяги имеют в значительной мере единую основу, она сочла, что буквальный текст присяги, нужной в данный момент, не имеет столь уж большого значения. Позднее она вспомнил; «Я не боялась церемонии, так как могла справиться и без текста. Сама набросала бы текст». Направляясь в аэропорт на своей спортивной машине красного цвета, Сара была гораздо больше озабочена скоростью передвижения. Она была знакома с Джонсоном с 1948 года и «хорошо знала, что он будет торопиться, — таков уж его характер».
Однако Джонсон любил также, чтобы все делалось надлежащим образом. И к вящему удовольствию тех американцев, которые привыкли серьезно относиться к конституции, он не оставил без внимания ни один из важных источников, где можно было получить текст. В 14.20 по далласскому, то есть в 15.20 по вашингтонскому, времени в кабинете заместителя министра юстиции Ника Катценбаха снова зазвонил телефон. Это Белый дом в Далласе продолжал неутомимые поиски юриста, который бы точно знал, что именно должен говорить президент, вступая на свой пост. Ник ответил:
— Слушайте внимательно. Я продиктую текст.
На борту президентского самолета Клиф Картер велел Мари Фемер подойти к телефону в кабинете связи и записать текст под диктовку Катценбаха. Положив на стол телефонную трубку, Катценбах подошел к книжному шкафу, открыл стеклянные дверцы и взял с нижней полки тяжелую книгу в синем переплете. Это была аннотированная (снабженная примечаниями) конституция, напечатанная в 1953 году в правительственной типографии. Вернувшись к письменному столу, Катценбах торжественно зачитал слова присяги:
«Торжественно клянусь (или подтверждаю), что буду ревностно исполнять должность президента Соединенных Штатов и приложу все усилия к тому, чтобы соблюдать, ограждать и защищать конституцию Соединенных Штатов».
Карандаш Мари легко скользил по блокноту, и, пока она писала, Джонсон, находившийся в спальне Кеннеди, вышел оттуда и вошел в салон, где Валенти, Картер, конгрессмены Томас и Торнберри вместе с Леди Бэрд сидели и внимательно следили за телепередачами. Завидев у входа высокую фигуру, они дружно поднялись на ноги. Только сейчас до их сознания дошло, кто стоит перед ними, и Томас стал вторым, кто в этот день обратился к Джонсону, называя его как следовало.
— Это страшное бремя, господин президент, но мы убеждены, что вы справитесь с «им, — сказал он.
Услышав это «господин президент», Валенти, как он потом говорил, почувствовал, что у него внутри «все перевернулось». Обращаясь к нему, Джонсон сказал:
— Я только что беседовал с министром юстиции, и он советует, чтобы я был приведен к присяге здесь. — Обратившись в сторону Мари, президент добавил: — Проверьте текст присяги.
Быстро вставив чистый бланк из картотеки в одну из двух электрических пишущих машинок, имевшихся на самолете, Мари уже успела отпечатать свою запись. Валенти вбежал к ней из салона, схватил карточку и телефонную трубку и зачитал Катценбаху текст.
— Правильно, — подтвердил Ник.
Мари присоединилась к сидевшей около телевизора группе в салоне. Голос диктора был плохо слышен, и она постепенно стала понимать почему: из хвостовой части самолета раздавался стук молотка.
— Что это за шум? — спросила она у Клифа.
— Они снимают сиденья, чтобы освободить место, — сказал он и замолчал.
— Ах, вот оно что, — сказала она, все еще не понимая, о чем идет речь.
Глаза Клифа покраснели. Отвернувшись, он докончил фразу:
— Место для гроба.
— Ох! — наконец поняла Мари.
Все сразу замолкли. И звуки телепередачи, поскольку телевизор находился всего лишь в нескольких шагах от собравшихся вокруг него, заметно усилились. Было такое впечатление, будто кто-то поставил его на максимальную громкость.
- Предыдущая
- 74/138
- Следующая
