Исторические тайны Российской империи - Можейко Игорь Всеволодович - Страница 33
- Предыдущая
- 33/38
- Следующая
Через некоторое время он возвратился в Россию через Болгарию, так как добровольцем участвовал в войне по освобождению Болгарии от турецкого ига и отличился в сражении под Плевной. Там Савина ранило, и он провел несколько недель в госпитале. Как человек страшно любознательный и восприимчивый, он не только многое узнал о Болгарии, но и научился по-болгарски говорить.
Вернувшись в Петербург, Савин сблизился с великим князем Николаем Константиновичем, с которым вместе учился в военном училище. Бедность мучила Савина, тем более что наследство отца он уже прогулял, а новых доходов не намечалось. И он не придумал ничего лучше, как украсть ризу с иконы в Зимнем дворце – ведь он имел доступ в дворцовую церковь.
И тут бы ему подумать, прежде чем совершать следующий шаг. Но Савин – всегда Савин. На следующий день он отправился с золотой, украшенной драгоценными камнями ризой к ювелиру, чтобы тот взял ее как лом. Ювелир перепугался, сообщил в полицию, и вечером Савина арестовали.
Бравый корнет, при медалях, с аксельбантом, требовал очной ставки с великим князем. Тот не пожелал встречаться со старым другом, и тогда Савин сообщил, что икону он ободрал по приказу великого князя, который нуждался в деньгах, чтобы пользоваться ласками английской танцовщицы.
Во дворце перепугались, потому что великий князь и в самом деле нарушал все правила приличия. Если отдать Савина под суд, то на поверхность выплывет столько грязи, что всему царскому семейству долго не отмыться. Хуже всего это кончилось для великого князя, которого тайный медицинским синклит признал душевнобольным. Его выслали в Ташкент, где в разлуке с англичанкой он вскоре скончался. Савина же уволили из армии и выслали из Петербурга.
Савин переехал в Москву и там провернул еще одну неудачную авантюру.
Он узнал, что туда приедет король саксонский.
Тогда Савин отправился к ведущему московскому ювелиру и от имени градоначальника Москвы заказал драгоценное колье для королевы Саксонии. Заказ был срочным.
Готовое колье следовало принести во дворец градоначальника в торжественный день встречи августейшего гостя. Там ювелира будет ждать представитель власти. После этого Савин купил жандармский мундир и в нужный момент в форме жандармского офицера, повергающей в шок любого обывателя, вышел к ювелиру, взял коробку, отдал расписку в получении и велел явиться за деньгами завтра.
Савина поймали на следующий же день. Он даже не успел ничего сделать с драгоценностями.
В полиции он заявил, что желал сделать личный подарок саксонской королеве и собирался рассчитаться с ювелиром, как только у него появятся деньги.
Никто ему не поверил, но все сделали вид, что почти поверили.
И Савина выслали из России.
Впрочем, выслали или он сам убежал, сегодня неизвестно. Главное, что он оказался в Париже, как всегда, разоренный и в то же время никогда не бедный, ибо между разорением и бедностью громадная разница. Можно быть разоренным, но при этом недурно жить.
В Париже, по воспоминаниям Савина, этот авантюрист встретил старого приятеля, испанского принца Альфонса, который в дружеской беседе рассказал Савину, что в болгарской столице Софии междуцарствие. Интриги в стране и вокруг нее привели к отречению великого князя Александра Батенбергского.
И тогда Савин понял, что ему представляется неплохой шанс. Правда, какой именно, он, видно, не придумал. Порой Савина волновала сама авантюра, а не деньги, не власть и не слава. Как говорил Наполеон, самое важное – это ввязаться в сражение, а там посмотрим!
Савин, судя по его воспоминаниям, отыскал где-то свою любимую певицу, нанял хорошего французского повара и приехал в Софию как частное лицо – граф Тулуз-Лотрек (по маме). Остановился в лучшей гостинице, расписался в книге жильцов как великий князь Константин Николаевич.
Впрочем, как вы видите, здесь очередное противоречие. Так и неизвестно, что и где он написал. Но главное, что в Болгарии поняли – не зря к ним явился великий князь из России, значит, в Петербурге готовят на болгарский трон своего человека.
Прорусская партия в Софии была очень сильной. Но, надо признать, и пронемецкая ей не уступала. Реально же правил страной Николай Стамбулийский, который решил, что в его интересах будет обласкать Тулуз-Лотрека. Если Россия готовит его на болгарский трон, то лучше быть его союзником. В то же время во все заинтересованные столицы Европы понеслись из Софии сообщения и запросы: что все это означает?
А пока что Савин снял с помощью Стамбулийского хороший дом в центре Софии и устраивал вкусные ужины и обеды для болгарской знати, благо у него были и хороший повар, и красавица подруга.
Завершение его крупнейшей авантюры теряется в тумане, потому что и по этому поводу существует несколько версий.
Я буду придерживаться собственной версии Савина.
Он утверждал, что в Турции, формальным вассалом которой Болгария еще оставалась, должен был получить фирман на княжение в Болгарии, после того как Народное собрание избрало его на трон. Он отправился в Стамбул со своей подругой, советником-армянином, который до того был турецким представителем в Софии, и небольшой свитой. Были сняты номера в гостинице «Люксембург». И там завтрашний государь Болгарии дал бал для нужных людей, куда заявилось немало завсегдатаев светских раутов. Среди них оказался и варшавский парикмахер, который некогда стриг Савина. Он не только узнал корнета, но и побежал со своими известиями в турецкую полицию. Там он вспомнил, где на шее у Тулуз-Лотрека есть бородавка.
Турки арестовали Савина, но что делать с ним дальше, не знали. Савин же настаивал на том, что он на самом деле граф Тулуз-Лотрек и прибыл в Софию по велению русского императора.
В конце концов, после долгих дипломатических переговоров Савина отправили в Россию. Но слухи, окружавшие его, были настолько запутанными, что в Одессе к пароходу приехал его встречать сам градоначальник Зеленый.
По книге Савина, его советник и танцовщица остались в Стамбуле, на привезенные из Софии деньги купили себе неплохой особняк на одном из островков в Босфоре и жили бы мирно, если бы не оказались замешанными в младотурецкий заговор. Заговорщики собирались на их вилле.
Армянскому посланнику был прислан шнурок, и ему пришлось удавиться. Танцовщица погибла еще ужаснее. Турецкий султан не выносил женщин, и ее посадили на кол.
Сейчас о Савине уже появились публикации в наших изданиях, правда, не всегда достоверные, так как все, что связано с жизнью этого человека, вызывает сомнение.
Но четверть века назад, когда я прочел воспоминания Савина и очерк Шейнина, больше ничего найти было невозможно. И тогда я стал пролистывать все книги по истории Болгарии. Ведь в Софии в междуцарствие несколько месяцев жил человек, которого Народное собрание даже выбрало на престол. Неужели ни слова ни в одной болгарской книге не найдется? Ни слова!
Тогда я обратился к болгарским историкам. Они смотрели на меня внимательными, ничего не выражающими черными глазами и утверждали, что впервые слышат о таком проходимце.
Думаю, они лукавили. Ведь княжение Савина – не самый славный эпизод в истории гордой страны. Вот этот эпизод и вычеркнули.
После болгарской эпопеи следы Савина теряются надолго.
С середины 80-х годов и до начала XX века о нем нигде нет ни слова. И я думаю, что после Болгарии он все же угодил у нас на каторгу.
Но вот в 1902 году он уже на свободе, правда, в тех самых каторжных дальневосточных краях.
Существует его письмо Николаю II из Бодайбо. Бодайбо начала XIX века – это русский Клондайк. Туда хлынули золотоискатели из России, Китая и иных стран.
В письме Савина говорилось, что под его началом есть три тысячи готовых на все молодцев, которых стоит вооружить, чтобы завоевать Корею, прежде чем ее завоюет Япония, а затем создать русскую колонию и в Маньчжурии. Армия готова. Осталось лишь сказать свое решительное слово императору. Письмо было подписано императором Вольной республики Бодайбо Николаем Савиным.
- Предыдущая
- 33/38
- Следующая
