Личный секретарь младшего принца - Чиркова Вера Андреевна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/68
- Следующая
— Тессида! Узнай, уехал ли анлер Тинурвиель?
— Еще полчаса назад, — не поднимая головы от вышивки, бесцветным голосом сообщила воспитанница.
— Тогда, значит, мы можем наконец узнать, что же там было? — решительно поднялась королева со своего места. — Я просто сгораю от нетерпения.
И первой направилась к двери, не сомневаясь, что девушки послушно поплетутся следом. Впрочем, они в этом тоже не сомневались.
— Куда ты намерен сейчас направиться? — нарочито небрежно осведомился Ингирд, едва они оказались в пустынном приемном зале.
— Никуда, — неохотно буркнул принц, не имевший никакого желания разговаривать с человеком, способным на предательство.
Уже третье, обнаруженное им за несколько последних дней в казавшейся такой надежной стене друзей. И как принц начинал понимать, далеко не последнее. Зато самое болезненное и обидное. За семь лет он привык считать, что предать или продать может любой, за исключением четверых, Ингирда, Седрика, Лензора и Джигорта. Но самым надежным был все-таки Ингирд. Они столько пережили вместе, что Кандирд втайне считал баронета почти братом, чуть более взрослым, зато намного более благоразумным, чем он сам.
А оказалось, друг все эти годы был только кем-то вроде бонны, заботливо опекающей несмышленого юнца от безрассудных поступков, и одновременно жестким тренером, не дающим увильнуть от занятий даже по самым серьезным причинам.
Жизнь так резко обрушила на принца понимание, что он жил все эти годы не на воле, как ему мнилось, а на достаточно длинном, но крепком поводке, что он слегка растерялся, не понимая, как жить дальше с этим новым знанием и у кого спросить совета. Впрочем, один человек, в ком он теперь не сомневался, все же был, худенькая, но мужественная сеньорита. И теперь принца мучила совесть, что он позволил матери так бесцеремонно увести ее на приватную беседу, которая больше всего обычно походила на допрос. Лишь очень немногие знали, что именно так это и было. Простенький, прозрачный камешек в одном из унизывающих пальцы королевы перстней начинал розоветь, едва кто-то из ее собеседников отвечал на вопросы ложью.
— И сколько ты получаешь… за службу? — язвительным вопросом прервал затянувшееся молчание принц.
— Достаточно… чтоб года через три купить поместье, — сухо обронил Ингирд и отвернулся к окну.
Да, принц отлично знал, что баронет — тоже лишь третий сын и не получит в наследство не только дворца, но даже собственного дома. И если не заработает сам на поместье, ему останется только возможность жить в родительском доме на правах родственника и исполнять приказы наследника.
Они появились внезапно, ее величество и две девушки, следовавшие за нею, и только теперь Кандирд внезапно обратил внимание на фигуру воспитанницы. Вернее, на различие между тонкой фигуркой Иллиры, с хрупкими плечиками и тонкими кистями, и тоже худощавой Тессидой, умело скрывавшей под слегка мешковатым платьем с оборками и воланами крепкие плечи и уверенно выпрямленную спину.
— Ваше высочество? — В голосе королевы не было особого удивления. — А мы идем взглянуть, что за послание оставил вам анлер Тинурвиель.
И столько уверенности в своем праве на это любопытство было в ее взгляде и жестах, что принц не стал возражать и спорить. Да и не видел он теперь никакой разницы в том, узнает она правду из первых рук или из доклада одного из шпионов.
— Разрешите предложить вам руку, — без обычного воодушевления хмуро осведомился принц, и королева, искоса бросив на баронета внимательный взгляд, соизволила согласиться.
Ингирд с постным лицом предложил свою мужественную руку Иллире, и пока они поднимались по лестнице, не произнес ни слова, полностью поглощенный собственными, судя по физиономии, глубоко безрадостными мыслями. Девушка тоже молчала, еще и еще раз переживая про себя разговор с королевой и ища ответы на возникшие у нее вопросы. Точнее было бы сказать — подозрения.
Не похожа была королева во время этой неофициальной аудиенции ни на правительницу, смирившуюся со странным поступком сына, ни на озабоченную его переживаниями мать. Все сильнее росло в душе сеньориты подозрение, что и этот допрос ей, по сути дела, был не нужен, да и завтрак с сыном и его приближенными — тоже. И больше всего это походило на отвлекающий маневр, но вот кого и от чего он отвлекал, в голове Иллиры не возникало пока даже малейших предположений.
Зато возникли сразу, едва процессия вступила в восточный коридор и взглядам всех присутствующих предстало светлое пятно солнца, врывавшегося в коридор сквозь настежь распахнутую дверь личного кабинета принца.
Иллира резко подхватила подол и ринулась к двери, однако опередить Ингирда, мгновенно забывшего про личные проблемы, ей не удалось. Баронет первым оказался на пороге приемной, оглядел ее быстрым, проницательным взглядом и тихо присвистнул. Девушка протиснулась мимо него и тихо застонала, с первого взгляда обнаружив, что все ее вчерашние труды пропали даром.
Конверты, с вечера аккуратно разложенные ею за неимением ящиков по ровным стопкам, были перепутаны, перемешаны и рассыпаны вокруг стола, корзина с нерассортированной корреспонденцией перевернута, в явной спешке высыпанные из нее письма разлетелись почти по всему полу. Кроме того, были распахнуты дверцы шкафа, и возле них грудой валялись распахнутые наобум книги.
Страшное подозрение превратилось в твердую уверенность, когда Иллира рассмотрела рассыпанные между томами сладости и пустые шкатулки. Это был не просто обыск. Это был удар по ее репутации, ее мечтам и надеждам на свободное от нелюбимого покровителя, а потом и мужа будущее.
— Хм, — с умело подкрашенных губ королевы сорвался лишь короткий звук, но столько превосходства, наигранного возмущения и ехидного самодовольства расслышала в нем несчастная сирота, что ей захотелось бросить все и бежать подальше из этого величественного дворца.
Подальше от продажных придворных и жестоких слуг, от одураченного принца и запертого в ловушку собственной клятвы баронета, от выгодной работы и украденного уэллина, пахнувшего при прикосновении ландышами. Девушка глубоко вдохнула, стараясь протолкнуть поглубже ставший в горле ком невыносимой обиды и боли, и, как наяву, почувствовала этот аромат — нежный, тонкий, бесконечно весенний и чистый.
Она вздохнула еще раз, напоследок, прежде чем обернуться к королеве и сказать ей в лицо все, что чувствовала и думала… а там как обернется, монастырь или старый муж, теперь все равно.
И в этот миг с оглушающей ясностью поняла, что так знакомый запах ей не снится и не чудится, он доносится откуда-то издалека и словно зовет ее к себе. Иллира даже дернулась было идти, бежать, лететь на этот зов, но тут же осознала, что это будет очень подозрительный и потому неверный шаг.
— Ваше высочество, — подняла она полные слез глаза на того, кто имел тут хоть и весьма призрачную, но признанную всеми власть и потому единственный мог ей помочь, — вам не кажется… что тут пахнет ландышами?
— Ландышами? — удивился помрачневший, как грозовая туча, принц. — Не уверен… хотя… — он настороженно принюхался. — Как будто вот оттуда?!
— Я сам, — решительно придержал принца Ингирд и неслышным, шпионским шагом пошел вперед, чутко, как ищейка, поводя носом.
Однако Иллира вовсе не желала оставаться в стороне от розысков, от которых зависела в этот миг ее репутация, и молча последовала за баронетом. Инг расслышал шаги девушки, недовольно оглянулся, возмущенно стрельнул предупреждающим взглядом зеленых глаз и наткнулся на такую непоколебимую уверенность в своем праве, что, поморщившись, невольно уступил. Не время было сейчас для споров и перебранок, да и именно ей принадлежала единственная имевшаяся у него догадка насчет истинной причины этого возмутительного происшествия. Точнее, намек на причину, но опытному дознавателю достаточно было и такой малости, чтоб вся картина начала проясняться в уме сразу в двух вариантах. И в том, что тут произошло на самом деле, и в том, на кого и как должны были указывать следы.
- Предыдущая
- 15/68
- Следующая
